технологии, облегчающие болезненное состояние. Например, никогда не пей последние три ложки, пока не достанешь новый объем. Растягивай их. Пусть тебя ломает до потери сознания. Выпиваешь пол-ложечки, потом терпишь, пока терпится, потом уменьшаешь дозу до четверти ложки. Конечно, ощущение жуткое, но живешь, способен искать это самое главное… Так три ложки растягиваешь на три- четыре дня. После этого еще день можно продержаться на сухую, когда уже и грамма или щепоточки нет. На второй день сухаря надо в загашнике иметь хотя бы одну ампулку препарата, который вводят при фосфорном отравлении. Доводишь себя до изнеможения. И только перед самой смертельной схваткой колешь в мышцу одну треть грамма, ампульную четвертинку. Три четвертых ампулы хватит тебе максимум на два дня. Если организм выстоит, то тяжко страдаешь около месяца. Потом еще месяц ты как больной, но начинаешь передвигаться. Только на четвертый месяц выздоравливаешь, хотя слабость во всем теле. Тебя все время поносит, текут нос и глаза, обливаешься потом, теряешь до двадцати пяти — тридцати процентов веса. Зубы чернеют, расшатываются, падают. Есть не можешь, нет сил переваривать пищу. Трахаться не в состоянии — нет и еще долго не будет эрекции. Изо рта тянет ацетоном, зрение падает. Другой вариант: если организм не выдерживает абстинентной нагрузки, а такой исход наиболее реален, потому что все, кто увлечен опиатами, не пышут здоровьем, то спустя несколько часов после последней антифосфорной инъекции, когда ничего этого под рукой нет, помираешь. Вот правдивая история любви к опию. Оптимизма в ней не почерпнешь. Я через эти страдания проходил. За минуты умственного взлета платить приходится дорого. Но это стоит свеч. Поэтому я остаюсь с кукнаром. Ничего другого мне не нужно искать. Это уже навсегда. Но баловаться с этим делом не рекомендую. Или ни при каких обстоятельствах не имей с ним дела, или иди до конца! Я сам себе отвел еще два, максимум три года жизни. Но каких замечательных! С ним никакая самая дорогостоящая трезвость не сравнится! И самое упоительное то, что среди вихря феерических раздумий тебя не покидает чувство глубокого одиночества. Вот главная прелесть! После него ты становишься совершенно другим существом. Если был ненавистником, полным сарказма, скептиком, отрицающим нравственность, превращаешься в застенчивого альтруиста. В нынешней жизни все замечательные качества человека быстро гибнут, экономика развращает душу и тело, быт поражает сознание злобой. Умертвляются семена прекрасного, несомненно, заложенные при рождении в каждом существе. А молотые головки ставят непреодолимую преграду вероломному вторжению в сознание «нового стиля жизни». Прием кукнара есть церемония разбега к воспаленному разуму, чтобы в размышлениях очаровываться, любоваться своим беспримерным состоянием. Ты становишься невосприимчив к окружающему и открытым немотивированному восторгу. Поймав маковую иллюзию, мое я делается капризом вездесущих грез. А это так важно! Ведь нынешняя эпоха войдет в национальную историю как время безумной амбициозности ничтожных по знаниям и таланту людей. Я знаю, о чем говорю. Я имел деньги, кутил, предавался плотским удовольствиям, считался одним из первых тусовщиков в столичной шикерии, но все это чепуха. Молотые головки изумительного цветка — вот по-настоящему божественное отречение от реальности! Ибо привычный мир представляется как пространство, делящее нас на непонятные величины. Представь человека, которому ничего не нужно. Он ничего ни от кого не требует. Ни дома — можно спать где угодно. Ни прописки — он, как правило, живет у маковых полей. Ни формального образования, хотя читает он больше, чем студенты лучших университетов. Ни прав и свобод, обязательных для членов общества. Ни тряпок, ни еды. За него он предаст материнскую и супружескую любовь, собственных детей, Бога и дьявола. Ему принципиально не нужно ничего социального, ничего человеческого. Ему все равно, кто у власти, кто у ее корыта… Он плюнул на все, но без радости или злобного оскала. Лучше даже сказать, что он забылся и не хочет вспоминать все слишком человеческое. У него лишь одна проблема: достать это самое главное. И больше ничего! Вот я нашел чемодан денег. Он у меня в спальне. Я знаю, что ты видел его. Но деньги мне не нужны. Я потребитель исключительно одного саморастущего продукта и не только не засматриваюсь на что-то другое, о другом, самом соблазнительном и великом, даже не хочу знать. Я могу есть корень любого куста или дерева, листья березы, лесные грибы и ягоды, червяков, тараканов, мух, пауков — вообще любую биологическую субстанцию. Но самое важное — запастись просохшей, с шоколадными прожилками, опийной головкой. Все! Ну совершенно все! И никогда ничего другого. Если в момент ломок за это самое у меня потребуют пенис — я его тут же отрежу. Запросят почку, другие части и органы тела — пожалуйста, оперируйте и забирайте. Я могу существовать даже обрубком, без рук и ног, мне не нужны слух и зрение, санитарка и «скорая помощь». Только всегда рядом запас молотого мака. Ты понял, как надо его любить? Какое чувство преданности надо к нему питать? Только в этом случае он воздаст должное и полностью покорит твой разум! И в награду за одичание и отторженность от потока существования ты возносишься к невиданному ощущению. Мы горды, несмотря на всеобщее презрение к нам. Кукнар дает чувство господства над всеми! Головки изумительного цветка не для рабов! Искусство опийного времяпрепровождения согласуется лишь с одним состоянием — верой в его исключительность! Существует поверье: находящихся на высоте тянет в бездну. Но у нас наоборот: чем выше поднимаешься, тем дальше хочется подняться.
Побледнев, Григорий Семенович внимательно слушал Парфенчикова. Он был крайне взволнован и напряжен. Потом заговорил, обращаясь более к самому себе:
— Может, все-таки попробовать? Мне ведь явно чегото не хватает. Кроме самого себя, я никогда не знал кумиров. Но, видимо, пора пришла. Посмотрим, какую интеллектуальную радость подарит Григорию Семеновичу сухое молочко макового цветка. Что-то не верится мне в его особенность, хотя чувствую себя превосходно… Скажи, дружище, а коли кукнар мне не подойдет, поможешь выйти из его плена? Ты наверняка при себе держишь десятки рецептов, как безболезненно с ним распрощаться.
— Если сомневаешься, лучше не начинать. В таком вопросе я не советчик. Конечно, если кому-то от этого дела станет худо, я приду на помощь. Тут никаких сомнений не должно быть. Только не надо терзаться сомнениями и становиться страдальцем.
— А сколько стоит твой порошок? В деньгах я скромен.
— До нового урожая осталось дней семьдесят. Моего запаса хватит на три месяца. Но деньги есть и можно подкупить. Ваши цены мне неизвестны. Я дам согласие на безвозмездную помощь только в том случае, если мы вместе подкупим земли и высадим мак. Представим, что в городе опия не найдется. Тогда уже через полтора месяца можно срезать зеленые головки нового урожая. Молочка в них маловато, но кумара, а тем более ломок не будет. Кумар — это предломочное состояние. Молотый мак — в миске. В кастрюле остался заваренный настой. Там на две банки еще есть. Не советую сейчас пить. Чуть больше часа прошло, как ты очухался. Дождись завтрашнего дня.
— А я бы еще сегодня немного хлебнул… Полбанки, можно?
— Меня не спрашивай. Свое мнение я высказал.
Григорий Семенович подошел к кухонному столу. Поднес к носу поочередно обе посудины, понюхал, подумал. Решил все же налить себе полбанки кукнара и стал мелкими глотками отпивать.
— Что это твой профессор совсем не показывается? Или приманка была к диалогу? — хихикнул Помешкин. — Нанопилюля, нанопилюля, а все обернулось маком… Впрочем, я совсем не против, его идея мне по душе. А то, что после первого удара опия я выжил, вселяет надежду. Вопрос: когда я начну его понимать? Это тоже очень важно знать. После первой дозы меня потянуло на необычные размышления. Конечности будто исчезли, лишь голова работала в предельном режиме. Сознание отрешилось от тела и парило само по себе. Возникла тема, которая никогда даже не волновала меня прежде. Я и сейчас не могу понять, как она пришла на ум. Кто так искусно мне ее привнес? И главное, по какой такой причине? Трезвым такими вещами я никогда бы себе голову не забивал. Не то чтобы о глупостях стал размышлять, а о совершенно чуждом. Я в жизни о Китае не задумывался, а тут меня так зацепило… И откуда столько информации вдруг пришло на ум? А после второго совместного распития кукнара я отключился и провалился в никуда!
— Ты прав, к нему надо привыкнуть. Это чувство придет довольно скоро. Но у каждого по-разному. Я стал его понимать на пятый — седьмой прием. Он медленно открывал мне свои тайны. Как говорится, помаленьку. Кому и одного дня хватало, кто вообще быстро бросил, потому что ничего, кроме дури в голове, не испытывал.
