– Дурак ты, – сказал Суббоч, – не понимаешь, куда попал.
– А куда?! Ну скажи: куда?!
– Ладно, проехали. – Доцент оглядел проделанную работу. – Пожалуй, достаточно.
Подхватив лопаты, мы вернулись к остальным. В тот день до конца работы больше ничего интересного не произошло. Высота холма, возможно, и уменьшилась, но ненамного, а если смотреть издали, то его размеры вообще не изменились. И только по находкам можно было определить, что мы постепенно углублялись все дальше и дальше. Предметы, связанные с Отечественной войной, больше не появлялись. Теперь мы проходили слои тридцатых и двадцатых годов. Здесь были в изобилии представлены предметы крестьянского труда: остатки деревянной бороны, зубья от плугов, лемех отвала и тележные колеса разных размеров. Имелись тут обода от бочек, сломанные лопаты и вилы, ухваты, чугунные конфорки от печных плит, самоварные трубы, а также черепки глиняной посуды: макитр, глечиков, кринок и кувшинов. Попадались и предметы обихода горожан, например, примуса, осколки зеркал, причудливые флаконы от парфюмерии. И по-прежнему было много костей домашних животных. Человеческих останков больше не встречалось. Убирать всю эту дрянь лопатами было чрезвычайно трудно. В основном мы работали руками, вытаскивали из грунта какой-нибудь предмет и сбрасывали его к подножию холма.
К пяти часам все настолько выдохлись, что еле брели к палаткам. Тут мы без сил рухнули на расстеленный на земле брезент и замерли в изнеможении.
– Н-да, – произнес спустя несколько минут Жорка, – эдак мы тут долго пурхаться будем.
– Чем дольше, тем лучше, – отозвался Вова, – больше бабок настрижем.
Заканчивалась первая неделя раскопок. За это время ничего примечательного не случилось. Мы так же медленно ковырялись в земле, вернее, в том хламе, которым оказались полны недра Чумной горки, но ничего ценного или хотя бы интересного пока не нашли. Попадался все тот же мусор, выброшенный сюда много лет назад. В конце рабочего дня нам исправно выплачивали заработанные деньги. И, надо признаться, все, в том числе и я, были весьма довольны. Территорию, на которой мы работали, по- прежнему охраняли солдаты, но это обстоятельство никого уже не удивляло. Вокруг зоны постоянно толпились посторонние. Фантастические слухи о раскопках на Чумной горке циркулировали по городу, привлекая сюда народ. Люди приезжали даже на легковых машинах. Колючая проволока и вооруженная охрана только подогревали нездоровый интерес публики. Издали с нами пытались переговариваться, выкрикивали разные вопросы, вернее, только один: «Много ли нашли золота?»
В пятницу, перед отправкой в город, к нам обратился Иван Иванович:
– Ребята, – сказал он, – предлагаю вам поработать в выходные. Аккордно, так сказать… А за это получите в двойном размере. То есть не двадцать пять рублей, а полтинник. Ну как, устраивает?
Естественно, возражений не последовало.
– Но эти два дня поживете прямо здесь, в палатке. Домой вас возить не будут.
– А жрачка? – тут же спросил Вова.
– Трехразовое питание, вода для умывания и все прочее… На этот счет можете не волноваться.
– Работать будем так же – с девяти до пяти? – не отставал Вова.
– Само собой. Но если потребуется сверхурочно, будет проведена дополнительная оплата.
– Отлично! – воскликнул Вова. – Я согласен.
– Поэтому предупредите домашних, чтобы не волновались.
Субботним утром мы вновь прибыли на объект. Здесь, к нашему удивлению, уже велись работы. Бульдозер осторожно срезал слой грунта.
– Решили, так сказать, несколько форсировать… – сообщил нам Иван Иванович, – а то вручную рыться еще долго придется. Снимем землю до самых захоронений.
Все с интересом следили за происходящим. Бульдозерист (до сих пор на площадке мы его не видели) оказался настоящим виртуозом. Словно нож проходил сквозь брусок сливочного масла. Чумная горка на глазах уменьшалась.
– Уплывают наши денежки, – удрученно заметил Вова, – сыплются под откос. Лопатами мы бы тут не меньше недели проковырялись, а то и двух.
Неожиданно бульдозер выворотил кусок полусгнившего бревна.
– Хорош! – тут же закричал Иван Иванович и замахал красным флажком. – Похоже, дошли до бревенчатого настила над захоронением, – сообщил он нам. – Дальше вручную…
Действительно, то, что находилось ниже, перекрывали ряды трухлявых бревен.
– Начинайте растаскивать, – скомандовал наш начальник. – Берите багры – и вперед!
Моим напарником оказался Суббоч. Мы цепляли крючьями за края бревен и сбрасывали их вниз. Это было еще канительней, чем расчищать площадку от мусора. Бревна настолько прогнили, что багры пронзали их, как бумагу. Гнилое дерево крошилось, бревна переламывались, приходилось вытаскивать их руками. К тому же они настолько плотно слежались, что давным-давно стали однородной массой, которую не так просто разделить на составные части. Вообще, как потом оказалось, захоронение было сделано на совесть. Сначала шел слой бревен, потом слой земли, и вновь слой бревен. Представьте себе вафлю. Да- да, самую обыкновенную кондитерскую вафлю. Именно по этому принципу в свое время и соорудили перекрытие. Стало ясно, что работы еще непочатый край. Бульдозер в данной ситуации явно бесполезен, разборку можно было производить только руками. И тут кому-то, кажется, доценту, пришла в голову совершенно очевидная вещь.
– А не проще ли, – сказал он мне, – раскапывать захоронение в каком-нибудь одном месте? Так сказать, заложить сначала пробный шурф. Бросить все силы на это дело, а потом посмотреть, каков будет результат.
– Мысль здравая. Доложите начальству, – посоветовал я.
Суббоч подозвал Ивана Ивановича и изложил ему свои соображения.
– А что… Толково! – одобрил тот.
И работа закипела. Наметили участок, примерно десять на десять метров, с самого края, и все дружно навалились на расчистку. Вот тогда и обнаружилась многослойность кургана. До обеда мы продолжали растаскивать перекрытия и швырять лопатами землю. А результата все не было и не было. Казалось, работе этой нет конца. Однако все понимали, что движемся в правильном направлении.
Пообедав, мы даже не стали отдыхать, а вновь отправились на горку. Солнце палило неимоверно, но надежда на предстоящее открытие придала сил. Еще через полчаса раздался крик: «Есть!» Вопил, помнится, Звягин. Мы бросились к нему. В дыре, образовавшейся на месте отброшенного бревна, виднелись человеческие кости.
– Пустите меня! – начал проталкиваться к отверстию Вова. – Дайте взглянуть. – Он встал на колени и стал вытаскивать кости из ямы.
– Ты чего, одурел? – спросил Жорка. – Перегрелся? Так иди, облейся водой.
Но Вова не слушал. Он без стеснения рылся в костях, видимо, действительно надеясь найти крупный бриллиант, или, по меньшей мере, слиток золота. Мы, словно завороженные, смотрели на него. На лицах читались самые разные чувства. На них присутствовали гадливость и азарт, насмешка и нетерпеливое ожидание… Даже Иван Иванович не пытался остановить Вовину выходку, а с любопытством следил за происходящим.
– Вот! – воскликнул вдруг Вова и продемонстрировал всем зажатый между пальцами кругляш. Все подались к нему.
– Ну-ка, дай! – попросил, даже скорее потребовал Суббоч.
Вова с видимой неохотой протянул ему свою находку.
– Пятак времен матушки Екатерины, – сообщил доцент, разглядывая большую черно-зеленую монету.
– Сколько стоит? – тут же спросил Вова.
– Может, рубль, может, трояк… – пожал плечами Суббоч.
– А вдруг он золотой?
– Можешь проверить, – засмеялся Суббоч.
Вова, недолго думая, надкусил край монеты.
– Ты чего делаешь?! – заорал Иван Иванович. – Отравиться хочешь?
– Зараза к заразе не пристанет, – ответствовал Вова, но тем не менее сплюнул.
