отчетливо видели изменения, происходившие с их телами. Вначале кожа покрылась большими красными нарывами, сочащимися гноем, потом нарывы начали чернеть, превращаясь в струпья. Струпья стали отваливаться вместе с огромными кусками плоти, при этом обнажались кости и внутренние органы, которые вываливались из брюшной полости. Ничего более омерзительного я до сих пор не видел. Люди, или что там было, разлагались на глазах. Видимо, все это некогда происходило в реальности, только значительно медленнее. Здесь же процесс распада занимал считаные минуты. Ужасный хоровод мертвецов продолжался. Теперь перед нами скакали щелкающие челюстями скелеты…
Жорка вдруг засмеялся.
– Ты чего? – испуганно спросил я.
– А того… – сквозь смех отозвался он. – Как говорится: перебор! Не знаю, кто режиссер этого спектакля, но он явно перестарался. Не хватило чувства меры.
– Да уж… – подтвердил Сема. – Поэтому вовсе не страшно, а смешно.
– Мне так не кажется, да и им тоже, – я указал на гробокопателей, вокруг которых носились скелеты.
Звягин, например, упал на землю и накрыл голову руками. Серый, сжавшись, сидел на корточках, уткнувшись в колени, и мелко трясся. Остальные вели себя примерно так же. Лишь Вова сохранял полнейшее самообладание. Не обращая внимания на происходящее, он продолжал рыться в костях.
– Молодец Центровой, – заметил Жорка. – Хоть бы хны ему. Знай гнет свою линию.
– А может, он с ними заодно, – неожиданно изрек Сема.
– С кем – с ними? С мертвяками этими?..
– При чем тут мертвяки? С теми, кто организовал это представление. Ведь именно Вова больше всех суетился и вопил. И он всех сюда затащил…
– Думаешь, подсадной? – с сомнением спросил Жорка.
– А почему бы и нет? Смотри, как он спокоен. Вроде не боится совсем.
– И я не боюсь, да и ты…
– Мы всего лишь наблюдатели, а они – участники этого эксперимента. А Вова – как тот козел, что идет впереди стада, которое введут на бойню. Чтобы, значит, не шарахались в разные стороны. Массовик- затейник, одним словом. А лопухи вроде Звягина поддались на провокацию. Жадность – страшная вещь. А тут возможность разбогатеть на халяву.
Звягин неожиданно вскочил и заметался по площадке. Он издавал странные звуки: не то завывал, не то истерически хохотал.
– С катушек съехал, – прокомментировал Жорка.
– И не удивительно, – отозвался Сема.
В этот момент раздался оглушительный треск, затем ярчайшая вспышка – и свечение на площадке погасло. Сразу стало темно, хоть глаз выколи, только откуда-то из-за холма в грозовое небо, словно фейерверк, ударил сноп искр. Сильно запахло горящей изоляцией.
– Ну вот и все, – констатировал Жорка. – Эксперимент провалился. Никакой тут мистики нет. Ты, Сема, похоже, прав. Это штучки каких-нибудь сумасшедших ученых. Скорее всего, опробуется новое секретное оружие. А мы попали в самый центр. Пойдемте к палаткам. Эй, гробокопатели? – крикнул Жорка в темноту. – Вы как, в порядке?
– Не все, – отозвался голос Вовы. – Кое-кто не выдержал пытки страхом.
– Может, поделишься, что тут все-таки происходило?
– Ничего я не знаю. Чудеса какие-то творились. Мертвые восстали из праха, – он принужденно кашлянул.
– Ну, конечно, конечно… С добычей возвращаешься? Мародерство было успешным?
– Ничего… Малость нарыли…
– А Звягин, с ним что же будет? Да и остальные…
– Мое какое дело. Я никого насильно сюда не тащил… Каждый сам шел… Бриллианты мечтали отыскать. Ведро бриллиантов, не меньше. Чудаки!
– Иди-ка сюда, – позвал Вову Жорка.
– Чего тебе?
– Покажи, чего нашел?
– Зачем это?.. Вали…
Послышался звук крепкого удара, потом еще одного и вопль Вовы:
– Ты чего, сука, дерешься?! Что я тебе сделал?!
– Хватит, ребята, – вмешался Сема. – Завтра разберемся.
И тут в ночи раздался истошный вопль Звягина:
– Они летят!.. Они тут!..
А утром из города приехали серьезные люди с большими звездами на погонах и другие люди – в белых халатах. Некоторое время они молча разглядывали нас, особенно Звягина, который был явно не в себе и нес всякую околесицу. За ночь комсомолец заметно поседел. Остальные участники событий, хотя, по-видимому, испытали сильнейший шок, но кое-как держались. Кстати говоря, исчез Вова, и не только он. Не видно было и Суббоча. Доцент тоже как в воду канул. Похоже, и он каким-то боком был причастен к ночным событиям.
Никто нас ни о чем не спрашивал. Просто выплатили положенную сумму и отпустили по домам, сообщив, что больше в наших услугах не нуждаются. Звягина увезла «Скорая».
Пару недель я ходил под впечатлением от случившегося. Ночью преследовали кошмары, и я вскакивал в липком поту и бежал на кухню пить холодную воду. Однако вскоре пережитое начало постепенно тускнеть, отходя в сторону, потеряв первоначальную силу и яркость. Психика у меня была крепкая, организм молодой и здоровый. К концу лета все случившееся стало казаться просто дурным сном.
А по городу ползли всевозможные слухи, один фантастичнее другого. Рассказывали, будто в Чумной горке нашли несметные сокровища, но восставшие мертвецы своим появлением свели всех искателей с ума, а драгоценности провалились неведомо куда. По другим рассказам, на Чумной горке испытывали ядерное устройство самой малой мощности, чтобы одним разом убить двух зайцев: ликвидировать очаг заразы и проверить, как такой заряд воздействует на окружающую среду.
Те, кто знал о моем участии в раскопках, пытались расспрашивать, желая узнать подробности, но я упорно молчал. И не потому, что давал некую расписку в сохранении тайны, как думали многие. Просто не желал выглядеть в чужих глазах фантазером. Все равно никто бы не поверил, начни я разглашать подробности. По первости у меня ни разу не возникло желания вновь побывать на Чумной горке. И за деньги бы туда не поехал.
И лишь в сентябре те события вновь напомнили о себе. Во-первых, я увидел Звягина. Теперь это был совершенно иной человек. Не знаю, как уж его лечили и вылечили ли до конца, но выглядел он ужасно. Бойкий общественник уступил место забитому, постоянно вздрагивающему, страдающему нервным тиком угрюмому индивиду. К тому же Звягин, чтобы скрыть седину, покрасил волосы в игривый лимонный цвет. Я спросил его о здоровье. Он сообщил, что все в порядке. Жалоб не имеет. От этого «жалоб не имеет» пахнуло чем-то настолько казенным и одновременно безнадежным, что меня передернуло. Встретил я и Вову. Тому, видать, все произошедшее пошло впрок. Одет он был исключительно в «фирму», рыжие волосы спускались до плеч, и в сочетании с изрядным ростом это производило на публику сильное впечатление. Центровой кивнул мне, но в разговор вступать не стал, всем своим видом демонстрируя, что не желает снисходить до простого смертного.
С Семой мы тоже виделись довольно часто, но про события на Чумной горке почему-то не говорили. Как будто их и не было. И только Геракл при встрече завел разговор о тех событиях.
– Ты знаешь, – сказал он, – а я ведь искал этого доцента. В педагогический ходил. Нет такого человека среди преподавателей. И фамилии Суббоч никто не слышал.
– И что ты в этой связи думаешь? – полюбопытствовал я, хотя, по правде говоря, тема эта была мне неприятна.
– Да, в общем-то, ничего нового. Я считаю, что на нас действительно испытывали некое психотропное оружие. Слышал про такое?
– Что-то припоминается… – неуверенно произнес я.
