– Можно, я вас провожу? – осторожно произнесла Рита. Все с недоумением посмотрели на нее. Просьба прозвучала в высшей степени неожиданно.
«А-а, была не была, – подумала Рита, – эта женщина наверняка что-то знает. Другого шанса прояснить эту историю может и не представиться, поэтому нужно отбросить правила приличия и форсировать действия».
– Почему же вы? – изумилась Марта. – Ее провожу я. Она моя подруга и…
– Мне все равно нужно возвращаться в гостиницу, – настойчиво проговорила Рита, – и если Галина не возражает…
Та взглянула на гостью и кивнула головой.
Глиномесовы растерянно смотрели им вслед.
Вечерело. На улице было сумрачно. Хмурое небо предвещало дождь. Поднялся ветер, и его резкие порывы сотрясали тополя. Некоторое время женщины шли молча. Галина выглядела усталой и отчужденной, а Рита не знала, с чего начать разговор.
– Все-таки не понимаю вашего интереса к этому делу, – неожиданно произнесла Галина. – Вы, как я поняла, иностранка.
– Американка.
– Американка, – повторила Галина и впервые внимательно посмотрела в глаза Рите. – Сегодняшний день – день сплошных загадок. От всего этого страшно разболелась голова. – Она поморщилась.
– У меня есть хорошие таблетки, – нашлась Рита, – проверено на себе. С гарантией.
– Ну давайте ваши таблетки. Жаль, запить нечем. Ничего, так проглочу. Вы неплохо говорите по-русски, что там неплохо, даже отлично.
– Мои родители – русские.
– Ясно. Теперь вы должны сказать, что оказались в гостях у Глиномесовых случайно и решили проводить меня из чистого сострадания.
– А вы так не считаете?
Галина развела руками.
– Советским свойственна шпиономания, – сказала Рита, – это всему миру известно. Пережиток социалистического образа жизни.
– Конечно! – Галина усмехнулась. – Я ждала подобной фразы. Но в сострадание ваше я не верю. Ничего страшного со мной не происходит, так, легкая усталость, мигрень. Однако вас явно заинтересовало то, что я рассказала. Почему?
Рита молчала. Рассказать или не рассказать? Она напряженно думала. Ей никто не запрещал рассказывать. Конечно, сохранение тайны, безусловно, подразумевалось, но тем не менее клятв она не давала, так что формально чиста. Однако чем ей грозит разглашение? Трудно сказать. Может, рискнуть? С другой стороны, поверят ли ей? Не окажется ли она в дураках? Эта женщина была последней, кто общался с человеком, вернувшим девочку родителям. Он что-то ей рассказал, после чего погиб.
– Дело в том, – начала Рита, – что в семье Глиномесовых я оказалась не случайно.
– Я в этом не сомневаюсь.
– Привело меня в их дом и вообще в Россию вот что.
И она начала свой рассказ.
Они медленно шли по почти пустынной улице. Потом Галина предложила присесть в каком-то небольшом сквере.
Галина не перебивала, внимательно слушала, лишь иногда кивала. Видимо, каким-то своим мыслям. Когда Рита закончила, она некоторое время молчала, словно обдумывала услышанное.
– Интересная история, но уж больно запутанная, – наконец произнесла она. – Знаете, как в головоломке. Добавились некоторые детали, и картина начала проясняться. Однако не до конца.
– Теперь ваша очередь, – сказала Рита.
– А почему вы думаете, что я вам что-нибудь расскажу?
Рита озадаченно молчала. Такого оборота дела она не предполагала.
– Не сомневаюсь, что вы были со мной откровенны. – Галина зябко поежилась. – Кстати, ваш аспирин помог. Голова прошла. Спасибо. И тем не менее. Рассказывать вам я вряд ли что-нибудь буду. Для вашей же пользы. Теперь я поняла, что дела здесь происходят нешуточные, на карту поставлены не только человеческие жизни нескольких, скажем так, индивидуумов. Здесь дело гораздо серьезнее. Этот несчастный сыщик – Шебалин – поплатился за свой язык, а вот я не желаю.
– А как же я?
– Это ваше личное дело. К тому же я не уверена, что все рассказанное вами выглядит именно так, как вы передаете.
– Вы мне не верите?
– А почему я должна вам верить? Да вы сами подумайте! Рядом со мной оказывается какая-то загадочная американка и через пятнадцать минут знакомства выкладывает мне невероятные вещи, которые, будь на моем месте кто-нибудь другой, он почел бы за бред.
– Значит, я оказалась в дураках?
– Это ваши проблемы. Впрочем… – Галина минутку подумала. – Могу вас утешить. То, что мне известно, почти дословно повторяет ваш рассказ, разве что некоторые детали не совпадают. Вернее, не дополняют вашу информацию.
– Но эти-то детали и представляют для меня главную ценность.
– Не думаю. Хотя, может быть, вы и правы. Тем не менее я остаюсь при своем мнении. Впрочем, есть вариант. Завтра я приглашу Машу, ну, скажем, на прогулку. После этого мы встретимся с вами. Вроде бы случайно. Я думаю, лучше всего это сделать где-нибудь в парке, в сквере вроде этого. Девочка будет со мной. В вашем присутствии я еще раз попробую разобраться во всем этом деле, детально понаблюдаю за ребенком. Откровенно говоря, у меня самой подчас возникали подозрения, сходные с вашими.
– И вы считаете, что от этой встречи что-то прояснится?
– Не уверена, но попробовать стоит. Впрочем, вы можете отклонить мое предложение. Тогда все останется как есть, будем знать только вы и я… – Она замолчала. – Словом, то, что вы мне сообщили, останется между нами.
«Странно как-то она ведет себя, – подумала Рита, – хотя, возможно, она в чем-то права».
– Итак, вы согласны?
Рита кивнула.
– Где вы живете? Очень хорошо. Там поблизости есть прелестное местечко, небольшой лесной массив. В нем можно и встретиться. Найти его несложно.
– Я знаю, где это находится. Бегаю там по утрам.
– Отлично. Вполне подходящий повод для случайной встречи. Значит, в двенадцать часов там и встречаемся. У озера. Девочка будет со мной.
Возвращаясь в гостиницу, Рита дорогой думала о странном поведении ее новой знакомой. Почему все- таки она не рассказала то, что знала? Зачем нужно встречаться с девочкой? Снова какие-то загадки. Но самое главное – правильно ли она поступила, раскрыв себя первой встречной? Да и вообще, что заставило ее сделать это? Вот именно, что?! Рита сама себе боялась дать ответ на этот вопрос. А ответ был прост. Ее мучила совесть. Что-то не давало покоя, свербило глубоко внутри, мешало есть, пить и даже дышать. Тревога не покидала. После встречи с блондином чувство вины обострилось и, казалось, переполняло ее. Эту вину она ощущала и раньше, с тех самых пор как связалась с этими проклятыми сатанистами. Но тогда она успокаивала себя, что это всего-навсего игра, которую можно в любую минуту прекратить. И, уезжая в Россию, она говорила себе то же самое. Но теперь все происходящее, по-видимому, вышло за рамки игры. Гибнут люди, и одно это должно заставить задуматься. А может, не стоит придавать всему происходящему слишком большое значение? В целом, как подтвердил блондин, она прекрасно справилась. Теперь можно возвращаться в Штаты. А то, что творится здесь? Ну какое ей до этого дело! А потом? Ведь девочка должна оказаться в Америке. Неужели и там случится нечто подобное? И вообще, для чего все это затеяно?
С этими невеселыми мыслями она легла спать, повторяя про себя русскую пословицу, что утро вечера мудренее.
Утром она первым делом совершила традиционную пробежку, во время которой не переставала думать
