— Касивые, — повторила она, и Мэтт растаял окончательно.
Он догадывался, что выглядит дураком, держа на руках маленькую девочку и разговаривая о ее туфельках, но не мог ничего с собой поделать.
— Ого, — сказала Мэгги, — она завоевала еще одного.
— Да, — добавила Дженни со смехом, — чем они больше, тем тяжелее они падают.
Ну хорошо, он завоеван. Он безумно полюбил детей.
Мэгги забрала Хоуп у Мэтта и пошла на кухню, а Дженни ухватилась за руку Мэтта, и он помог ей подняться. Она незаметно смахнула слезы.
В тот день, когда она начала работать в центре, Дженни пообещала себе, что никогда не будет плакать перед детьми, что они никогда не услышат недовольства в ее голосе, что они будут чувствовать только ее любовь.
Сегодня она увидела, каким отцом будет Мэтт. Она должна бы быть счастлива, но ее сердце разбивалось на тысячи осколков.
Она представляла, что это Алексис, и не понимала, как она сможет держать дочь вдалеке от него.
— Наш малыш тоже будет сильным и здоровым, — заверил Мэтт.
Дженни повернулась и положила руку на грудь Мэтту. Она чувствовала биение его сердца так же отчетливо, как и сердца ребенка внутри нее.
— И красивой.
Он поцеловал ее макушку.
— Что ты сказала?
— Алексис будет красивой.
С шумом распахнулась входная дверь. Женский смех донесся из гостиной.
— Девушки вернулись, — она отступила и улыбнулась.
Так они и стояли — замерев на месте, среди разномастных стареньких кофточек и штанишек, среди криков и воркотни малышей вокруг них. Она подняла глаза и встретила взгляд его шоколадных глаз. Дженни судорожно сглотнула.
— Ты можешь остаться на обед?
Он покачал головой:
— У меня много работы, так что я пойду. Стедмен отвезет тебя домой.
Дженни внимательно посмотрела на Мэтта.
— Все в порядке? Мне бы не хотелось, чтобы ты из-за чего-то расстроился.
— Все хорошо. — Он погладил ее по щеке. Потом наклонился вперед, чтобы запечатлеть мягкий поцелуй на ее губах. — Я горжусь тобой. Ты много работаешь, чтобы изменить наш не самый справедливый мир. Ты необыкновенная женщина.
— Я совершенно обыкновенная. Он улыбнулся.
— Для меня ты необыкновенная.
На улице Мэтт обернулся, чтобы посмотреть на центр. Старое здание нуждалось в ремонте. Он размышлял о том, есть ли поблизости строительная компания, которая могла бы произвести нужные работы.
Он понял, что его чековая книжка заметно похудеет в ближайшие месяцы, но совершенно не жалел об этом.
Мэтт знал, что надо сделать. Это будет не просто и не дешево, но оно того стоит.
Он прошел несколько кварталов к центру города, когда до его сознания стали доходить звуки улицы. Девочки в джинсовых пиджачках собирались группками на тротуарах, прыгая через веревочку. Мальчишки всех возрастов и комплекций выставляли напоказ свои навыки игры в баскетбол и катания на скейтах. Маленькие магазинчики теснились на улицах, семейный ресторанчик приветливо открыл свои двери.
На маленькой церкви висело объявление о продаже выпечки. И он пошел на аппетитный запах. Его приветствовали как знакомого, дали попробовать почти каждое изделие и оставили в покое, только когда он купил по одному пирожку всех представленных видов.
Прохладный осенний ветерок стал ледяным. Мэтт передумал идти в офис пешком и начал искать такси. Но таковых не обнаружилось, и он направился к автобусной остановке.
Когда ему пришлось поднять воротник, чтобы защитить уши от ветра, он подумал о Дженни, которая ждала автобус в своем пальто, не застегивающемся до конца.
И тут он остановился на проезжей части и почувствовал, как его замерзшие губы улыбаются.
Когда он упомянул об «их» ребенке, она не возражала.
Это прогресс.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Дженни нажала на кнопку вызова лифта. Офис Мэтта располагался на семнадцатом этаже.
Она так и не поняла, что согласилась на этот визит, пока Мэтт не позвонил ей утром и не напомнил об этом. И вот она здесь, удивленная, что он не встретил ее внизу.
Дженни постаралась вспомнить, что она знала о Мэтте. Он не делал секрета из того, что заботится о ее благополучии. Он показал свою щедрость, чем удивил ее.
Решив не спешить, она нажала на кнопку с цифрой семь, затем, как непослушный ребенок, все остальные кнопки верхних этажей. Ей надо было подумать.
Проблема заключалась в том, что она начала влюбляться в Мэтта Хенсона. Это случилось в тот миг, когда он поднял крошку Хоуп на руки и она представила, что это Алексис. Это было странно, необыкновенно, пугающе.
Каждый вечер, перед тем как пожелать Лек-си спокойной ночи и закрыть глаза, Дженни обещала себе завтра сказать Мэтту, что не может больше видеть его, что все очень сомнительно, непонятно и не надо создавать новые проблемы.
И каждое утро, когда открывала ему дверь, она вымаливала у судьбы еще один день.
И вот она в лифте, поднимающемся в логово этого повелителя женских сердец.
— Ты совсем потеряла голову, — упрекнула она себя.
Но ее это не заставило остановиться. Ничто и никогда не заставит ее остановиться.
Она закрыла глаза и прислонилась к стене. В этот момент двери открылись.
— Дженни? С тобой все в порядке? — мягкий, как шелк, голос прозвучал из темноты.
Прежде чем открыть глаза, она признала то, что оказалось неожиданным, но верным.
Она влюбилась в Мэтта Хенсона — доброго, щедрого и упрямого. Она должна довериться ему. Это будет непросто, но это очень важно для Алексис и для нее.
Он вошел в лифт и терпеливо ждал, пока она откроет глаза и ответит на его вопрос.
— Дженни?
— Мэтт.
Он шагнул вперед и обнял ее. В его движении не было заминки, словно он, как и она, решил, что время ожиданий, беспокойств и вопросов прошло.
— Как мои девочки поживают сегодня? — Мэтт положил руки ей на живот. Накидка из кашемира, которая была на ее плечах, бесшумно упала на пол.
Лифт начал медленно двигаться, увозя их наверх.
— У нас все отлично.
— Она больше не занимается гимнастикой? — спросил Мэтт.
Дженни покачала головой.
— Просто немного балета. Несколько пируэтов, но без прыжков и сальто.
Лекси шевельнула ручкой или ножкой, и Мэтт ощутил это движение.
— Мне нравится, когда она так двигается. Мне кажется, она уже узнает меня.
