был бесталанный, плохо говоривший по-русски человечек, известный ненавистью к Пушкину и тем, что считал Кутузова неподходящей кандидатурой на роль главнокомандующего русской армией'.
Карл-Роберт Васильевич Нессельроде родился 2 декабря 1780 г. в Лиссабоне в семье российского посланника, немца Вильгельма Нессельроде (полное имя его отца было Максимилиан-Юлий-Вильгельм- Франц).
По указанию Александра I Нессельроде в 1801 г. был зачислен в Коллегию иностранных дел и направлен в русскую миссию при берлинском дворе сверх штата. В Германии молодому Нессельроде довелось совершить ознакомительную поездку по Саксонии и Богемии, познакомиться с австрийским представителем в Дрездене графом Меттернихом. Молодой дипломат из-за своих неказистых внешних данных вряд ли мог с первого взгляда произвести благоприятное впечатление, поскольку был 'роста малого, худощавый, близорукий, с едва слышною походкою...'
В конце 1802 г. Нессельроде служил секретарем русской миссии в Гааге. Там граф стремился осуществить на практике им же придуманную норму: 'Для молодого дипломата нет ничего желательнее, как иметь случай показать свое умение'. Спустя четыре года он был послан Александром I с дипломатическими поручениями в действующую армию; ему было приказано оставаться при фельдмаршале Барклае де Толли. Во время тильзитских переговоров он состоял при русском уполномоченном князе Куракине. Для русских уполномоченных по ведению переговоров в Тильзите был заготовлен проект инструкции, подписанный Александром I: 'Не сомневаюсь, что вы постараетесь способствовать осуществлению моих пожеланий, предпринимая все ваши демарши совместно и в полном согласии. Действительный камергер граф Нессельроде будет находиться в Вашем распоряжении для ведения переписки, которую Вам придется иметь как с французскими уполномоченными, так и с моими министрами'.
В декабре 1812 г. Александр I из Петербурга отправился в главную квартиру армии. Именно тогда Карл Васильевич был включен в свиту государя и фактически исполнял обязанности начальника походной дипломатической канцелярии. В следующие два года граф почти неотлучно находился при императоре до вступления русских войск в столицу Франции. Указом Александра I от 10 августа 1814 г. статс-секретарю тайному советнику Нессельроде было повелено продолжать докладывать государю 'по всем делам иностранного департамента, как то исполнялось во все течение последней с французами войны'. Такое возвышение статс-секретаря по служебной лестнице вполне объяснимо: в это время граф почти неотлучно состоял при государе и выполнял огромный объем работы по иностранному департаменту; в то время как граф Румянцев фактически самоустранился от руководства министерством. Именно Нессельроде назначается вместе с графом Разумовским для переговоров о мирном договоре, который и был ими подписан 18 мая 1814 г.
Статс-секретарь успешно осуществлял дипломатическую поддержку борьбы России против Наполеона, проводил важные переговоры с аккредитованными в Петербурге дипломатическими представителями европейских стран, вел оживленную переписку с российскими послами и посланниками, аккредитованными в других странах, с министрами правительства по важнейшим вопросам внешней политики государства, составлял доклады и записки императору. Что до дипломатических нот, то многие из них статс-секретарь составлял мастерски. 'Черты лица его были тонки, нос с заметным горбом, сквозь очки сверкали удивительные глаза. Не будучи ни горд, ни слишком прост в обращении, он вообще избегал всяких крайностей', - так описывали его современники.
Нессельроде успел прослужить при Александре I в дипломатическом ведомстве четверть века, и уже тогда в его послужном списке стали отчетливо проступать первые темные пятна. Некоторые современники, и не без оснований, считали Карла Васильевича большим легитимистом, чем сам государь. Так, граф решительно выступал против 'восстановления Польши', утверждая, что 'создание королевства восстановит против России многие государства, и прежде всего Австрию, союз с которой необходим'. На протяжении нескольких десятилетий Нессельроде продолжал уверять сначала Александра I, а потом и Николая I, что истинный монархический дух крепок только в Австрии и России. Стойкие антипольские настроения Нессельроде пронес через всю свою жизнь. Даже перед выходом в вынужденную отставку, 11 февраля 1856 г., канцлер убежденно утверждал: 'В разумных интересах России политика наша не должна переставать быть монархическою и антипольскою'. Это звучало как политическое завещание.
Современники, близко знавшие Карла Васильевича, отмечали его патологическую осторожность в принятии решений, даже не самых важных; такая осторожность особенно проявилась в царствование Николая I, который терпеть не мог какой-либо инициативы по любому вопросу от своего ближайшего окружения. Однажды граф заявил посланнику Второй республики при петербургском дворе Ламорисьеру: 'Если во Франции вы принуждены считаться с общественным мнением, то здесь, у нас, есть император, непоколебимую твердость которого вы знаете'.
Не любил граф Нессельроде давать и рекомендательные письма. В его личных бумагах удалось найти только одно письмо подобного рода, да и то незначительное. Речь в нем идет о саксонском подданном Августе Гримме, который в течение шести лет находился учителем при сыне Карла Васильевича. Нессельроде был краток: 'Он оказывал особое усердие в исполнении обязанностей по своему званию'.
При Николае I Нессельроде удалось осуществить несколько важных проектов. В мае 1827 г. граф распорядился привести в порядок 'по новой системе' хранящиеся в министерстве дела с 1762 г. На бумаге есть резолюция императора: 'Быть по сему'.
После воцарения Николая I восточная проблема заняла подчеркнуто доминирующее положение во внешней политике России. В беседе с французским послом при петербургском дворе графом Сен-При император счел необходимым сказать следующее: 'Брат мой завещал мне крайне важные дела, и самое важное изо всех: восточное дело...'
В феврале 1826 г. Нессельроде обратился к Николаю I со специальной запиской. В довольно объемистом всеподданнейшем докладе Карл Васильевич сделал обзор основных событий, связанных с восточным вопросом. Нессельроде выступал за ужесточение политики в отношении Турции, считал, что нужно сделать последнюю попытку к переговорам с Портой Оттоманской и в случае неудачи получить предлог для применения военной силы. Россия требовала восстановления статус-кво в Дунайских княжествах, которое существовало там до восстания греческих патриотов, а также создания должных условий для российской черноморской торговли. Именно в это время Николай I пытался искать соглашения по восточному вопросу с Англией и Францией. В марте 1826 г. при активном участии Нессельроде был подписан англо-русский протокол по греческому вопросу. Однако за подписанием такого протокола легко просматривалось намерение Лондона закрепить свое влияние в Греции и Турции.
В сентябре 1833 г. вице-канцлер участвовал в подписании Мюнхенграцских соглашений между Россией и Австрией. Месяц спустя аналогичная конвенция была подписана и с Пруссией. Однако если с Австрией такие соглашения касались восточного и польского вопросов, то с Пруссией - только польских дел. Державы подписали еще секретное соглашение о праве вмешательства во внутренние дела других государств.
Карл Васильевич подписал от имени России Лондонскую конвенцию 1840 г. об оказании поддержки турецкому султану против египетского паши Мухаммада Али. Конвенцию эту также подписали Англия, Австрия и Пруссия; к ней, естественно, присоединилась и Порта Оттоманская. В соглашении содержалась важная статья о закрытии черноморских проливов для всех иностранных военных кораблей, пока Турция не ведет ни с кем военных действий. Режим Босфора и Дарданелл регулировался Лондонской конвенцией о проливах 1841 г. Был создан неблагоприятный для России прецедент, давший неприбрежным державам юридические основания претендовать на установление своей опеки над черноморскими проливами. Граф Нессельроде - один из виновников дипломатической изоляции России во время Крымской войны; после поражения России он вынужден был уйти в отставку. Умер он 13 марта 1862 г. в Петербурге.
Тарле писал, что основной 'целью Нессельроде было сохранить свое место министра иностранных дел. Николай застал его, входя на престол, и оставил его на этом же месте, сходя в могилу'. Понадобилась крымская катастрофа, чтобы канцлер наконец немного прозрел: '...отныне можно уже определенно сказать, что война вызвала для России неотлагательную необходимость заняться своими внутренними делами и развитием своих нравственных и моральных сил. Эта внутренняя работа является первою нуждою страны, и всякая внешняя деятельность, которая могла бы тому препятствовать, должна быть тщательно устранена'.
Один из английских историков: 'Разница между лакеем и министром состоит в том, что лакей
