– Становись туда, – предложил правитель.
Арохон встал, все еще недоумевая по поводу задуманного победителем, вошел в нишу, повернулся спиной к стене и лицом к Найлу. Трасик тут же приклеил его ноги паутиной, потом прихватил на уровне пояса и груди.
– Подними руки.
Хранитель поднял руки над головой, и смертоносец их тоже приклеил. – Нефтис, помоги, – Найл и стражница стали подтаскивать ящики со взрывчаткой и закладывать ими вход в нишу. Одновременно Посланник Богини объяснял: – Понимаешь, Арохон, я нашел в вашей крепости невероятное количество самого смертоносного оружия. Сейчас им невозможно пользоваться, но это легко поправимо. Слишком легко. Мне довелось побывать в Золотом Мире, где люди выжили среди песков только благодаря электричеству, я знаю умельцев в северных странах, умеющих пускать искры, знаю слуг жуков, имеющих представление об электричестве по книгам, у меня союзнический договор с Демоном Света, который это самое электричество и есть. Восстановить аккумуляторы всех этих излучателей и жнецов можно в любой момент. Ты способен себе представить сколько бед причинит местным племенам и дальним странам негодяй, сумевший отремонтировать любое из этих орудий смерти? Я не хочу, чтобы через год, через десять или двадцать лет, или даже через двести в мою страну приплыли бандиты с импульсными излучателями. Я не имею права этого допустить. Ты согласен со мной, Арохон?
– Наверное, ты прав, – поежился хранитель. – Под ногами что-то катается, неудобно.
– Это гранаты, – кивнул правитель. – Но ты согласен, что избавление человечества от подобной угрозы можно считать Высшей Целью?
– Это большая угроза, – осторожно согласился Арохон.
– Ну, вот и хорошо, – улыбнулся Найл. – Держи…
Он вложил в руки хранителя две гранаты – по одной в каждую ладонь, крепко сжал ему пальцы и нажал кнопки активации.
– Что ты делаешь? – дернулся мужчина, пытаясь освободиться.
– Все в порядке, – успокоил его Посланник Богини. – Когда ты устанешь, гранаты упадут вниз и взорвутся, взрывчатка сдетонирует и уничтожит все это подземелье со всем оружием. Высшая цель будет выполнена.
– Но я…
– А ты погибнешь, – кивнул правитель. – Ты должен быть горд, ты погибнешь во имя Высшей цели.
– Но почему?.. Причем здесь я?! – Арохон начал биться в своей нише так, что ящики заходили ходуном.
– Как причем? – удивился Найл. – Ты ведь сам говорил, что человек должен гордиться, если он умирает во имя Высшей цели. Когда мне понадобилось уничтожить подземелье, я сразу вспомнил про тебя, и решил сделать тебе приятное.
– Отпустите! У меня руки затекают!
– Ты не волнуйся так сильно, Арохон. Сразу не затекут. Тебя, пожалуй, хватит еще на несколько часов.
– Постой, не уходи! Я не имел в виду себя! Я говорил в общем…
– А вот этого я уже не понимаю, – покачал головой правитель. – Все, к чему человек призывает других, он должен быть готов в первую очередь выполнить сам. Прощай, Арохон. Я сделал для тебя все, что мог: нашел Высшую Цель и помог умереть во имя нее. Радуйся и гордись.
– Не-е-е-т!!!
Посланник Богини закрыл тяжелую створку бункера и кивнул Трасику:
– Заклей. Жаль, главного хранителя сейчас не слышат те, кто погибал из-за его проповедей. Но ничего. Может быть, сейчас он слышит их голоса. Древние легенды рассказывали про такую возможность.
Выходя из арсенала, Найл приказал заклеить выход из нее в особняк, а затем и люк на крыше. Он очень рассчитывал, что больше они уже никогда никому не понадобятся. Они спустились вниз, где правителя дожидались шериф, Лоруз и Навул.
– Теперь можно возвращаться…
Маленький отряд не спеша направился в сторону приморского леса. Пожалуй, на этом острове им уже точно больше некого опасаться.
Через пару часов ходьбы они поравнялись с небоскребами. Посланник Богини невольно ускорил шаг, и вдруг поймал себя на мысли, что ведет себя подобно жрецам Семнадцати Богов, призывающим к гуманности и непротивлению, к уважению жизни в самой никчемной букашке – и старательно не понимающим, откуда берется мясо и колбаса в приношениях верующих, откуда берутся кроличьи лапки, которыми они обметают свои алтари и резные хитиновые подсвечники перед алтарями. Нет, раз уж он принял жестокое, но необходимое решение, нечего теперь отворачиваться и делать вид, что он тут ни при чем.
– Лоруз, раз уж ты договаривался с местными дикарями, спроси: теперь они нам верят?
– Они нам все равно не верят, Посланник, – почти сразу ответил паук. – Но, заполучив сегодня обещанных хранителей, они готовы рискнуть, и завтра вечером часть племени отправится в лес.
– Хоть что-то, – кивнул Найл. – Шериф, когда мы вернемся, прикажи снять паутину со стороны острова.
– Зачем? – удивился северянин. – Ведь муравьи…
– Сегодня придут только разведчики, – перебил его правитель. – Завтра они приведут несколько фуражиров, а послезавтра уже несколько десятков листорезов. Пусть подвальные туземцы убедятся, что в лесу и помимо дармовых хранителей дичь просто кишмя кишит. Пока еще установится новый баланс! Без еды сидящий на месте смертоносец может обходиться почти год. Если мы хорошо накормим дикарей сейчас, да время от времени им будет попадаться добыча в течение года, пройдет довольно много времени, прежде чем они поймут, что тут такая же голодуха, как и везде на острове. К тому же – рядом Семя, которое уже начнет расти и подпитывать их жизненной энергией. Нет, Поруз, если мы удержим их на месте хотя бы пару недель, они останутся в лесу навсегда.
– Да, мой господин, – понуро кивнул северянин.
– Не огорчайся ты так, – улыбнулся Найл, поймав его последнюю мысль. – Ты отнюдь не дурак. Просто ты вырос среди людей, а я среди насекомых. Поэтому ты лучше понимаешь первых, а я – вторых. Когда мы в очередной раз поедем в княжество, в гости к тестю, то я стану беспрекословно слушаться только тебя, обещаю.
– Много вы меня в последний раз слушались, – буркнул Поруз, но огорчения в его голосе больше не чувствовалось.
Через несколько часов маленький отряд вышел к лагерю. Их тут же провели к костру, вручили по крупной запеченной рыбине, от рыхлой плоти которой, похожей на мясо черной мухи, поднимался горячий пар, рассказали что-то про появившееся у берега новое чудовище, напоминающее пойманное в первые дни.
Взятые в плен женщины, сидящие в центре широкого, обложенного паутиной круга, общей радости не разделяли. Иногда они начинали тихонько переговариваться – в основном удивляясь тому, что их никто не насилует и не раздевает. Можно подумать, что они ждали этого чуть ли не с нетерпением. Теперь, немного разобравшись в устройстве общества хранителей, Найл смог различить законных жен и наложниц: рабыни отличались смуглым цветом кожи. Но сейчас женщины вели себя так, словно всю жизнь были лучшими подругами.
Утро началось с купания. Посланник Богини не касался воды уже довольно давно, и его не могли остановить никакие чудовища. Впрочем, морского страшилища даже ждали: не берегу собралось больше десятка смертоносцев и еще больше двуногих воинов, которые не отказались бы несколько разнообразить свой рацион. Увы, никто на правителя не напал, и он, мокрый и повеселевший, направился к пленным:
– Развяжите дикаря.
Трасик подбежал к завизжавшему от страха двуногому. Затем, подтягивая к себе передними лапами паутину, быстро объел ее и отскочил назад. Земледелец из ближнего дома смолк, тяжело дыша. На лбу у него проступили крупные капельки пота.
– От тебя я узнал, – подойдя к нему, начал торжественную речь Найл, – что вас гнетут злобные
