– Да у него два хера. Один белый, другой черный, – выдал кто-то из «орлов» и загоготал.
– Ладно, посмеялись и хватит. Одного я не могу в расчет взять, жена. Как тебе удавалось так долго скрываться? Вижу, кобылка ты видная, отчаянная, ловкая. Но ведь этого мало. Поделись, может, словечко заветное знаешь.
– Я не сама. Так получилось. Мне и детям она помогает.
– Кто она? – Юрок с недоумением огляделся.
– Вот. – Лена достала иконку Божьей Матери.
Юрок пригляделся, усмехнулся. – Видели? – обратился ко всем. – Ксива Господа Бога. Предъявил и ни менты, ни пуля, ни хрена не страшно. Здорово ты, мать, придумала, – он грубо сунул иконку ей в карман. – Так вот, репу не парь. Правду говори или проси у нее помощи для себя и своих ублюдков. Витя, займись чумазой. Сигареточку раскури и ей в глазенки. Давай, не стесняйся. А мы посмотрим, как бумажка эта подействует. Держите дамочку покрепче, – приказал он ребятам.
– Зачем? Ребенок-то ни при чем. – Возразил Веселов и невольно встал напротив Юрка.
– Не желаешь? Учись. – Кивнул одному из «орлов». Тот, нехотя, повиновался. Несколько раз глубоко затянулся. Яркая точка обозначилась в темноте.
– А теперь погрей чумазую.
Ноги у Лены подкосились. Она упала на колени. Хрипло зашелестели слова, – Господи, Царица Небесная, Матерь Божья, помоги, спаси, сохрани.
Виктор с ненавистью саданул Юрка ногой в пах. Тот от неожиданности согнулся пополам и, прижимая кенгурушник, упал на бок, уткнувшись в снег. Обеими руками наотмашь, Веселов, что было сил, ударил парня с сигаретой, отбросив в сторону. Схватка длилась доли секунды. «Орлы» из-за темноты даже не успели сообразить, что произошло.
– Лена, беги, – крикнул Виктор, приближаясь к глубокому оврагу.
Юрок очнулся, вскочил и заревел, – убить, убить.
Виктор оглянулся, – беги, беги, – снова заорал он, скатываясь вниз по склону. У огромного, поваленного ствола осины упал на четвереньки. Выглянул.
На краю суетилось несколько человек. Застыл, сросшись с обледенелой колодой. – Ну идите, идите, всех урою, – шептал он, скрепя зубами.
Боясь, что Веселов вооружен, парни ступали наискось, «лыжным» шагом. Остановились и, разрядив вслепую по обойме, отступили.
– Изрешетили, не ушел, – доложили запыхавшиеся «орлы».
Помня приказ Кащея, Юрок распорядился убрать бабу и, положив детей в машину, уехал с Юлькой.
Лену ударили по голове и засунули на заднее сиденье Жигулей Веселова. Подкатили к краю оврага, сорвали патрубок бензонасоса, запалили и толкнули вниз.
Управившись, мигом смотались.
Веселов цепко ловил звуки, долетавшие сверху. Вдруг на краю оврага взметнулось пламя. Вниз плавно, как в замедленной съемке, поплыл пылающий капот.
Забыв об опасности, Виктор встал. Глаза выхватили распахнутую заднюю дверцу и лежащего внутри человека.
«Она». – Задевая за кусты и коряги, он рванулся к машине.
Страх придал силы. Легко и быстро схватил Лену, взвалил на спину и побежал, спотыкаясь. Взорвался бензобак. В воздухе шарахнуло так, будто надувшийся парус лопнул от порыва ветра. Виктор упал ничком, вдавился в снег, который осветился, как от залпов салюта. Зашипели упавшие «осколки», дохнуло раскаленным воздухом и дымом. Скоро пламя сникло.
Веселов поднял голову. Машина, распространяя едкий дым, уткнулась в огромный ствол дерева. На снегу, как десятки свечей, виднелись короткие, огненные язычки. Один был совсем рядом. Виктор хотел засыпать его снегом, но догорающее зарево на миг вспыхнуло снова.
– Господи! – Голос дрогнул. Сердце забилось от радости. В руке лежал образок Николая Угодника. Уголок слегка тлел. – Дед, ты спасся? – Провел ладонью по иконе, спрятал за пазуху.
Подполз к старой березе. Усадил Лену, бережно привалив спиной к дереву. Волосы ее, слипшись от крови, застыли на морозе.
– Ты жива?
Лена застонала.
Глава 35
Утром первой вскочила Нюра и, заглянув в маленькую комнату, подняла тревогу. Она металась по квартире, бесцеремонно расталкивая всех. – Дочка-то наша где? Леночки-то нет.
– Так, хорошо, надо полис. – Кипятился Денис.
– Да, да, – согласились Клавдия Петровна и Михаил.
Федор Степанович пыхтел папиросой и неодобрительно мотал головой. Милиции он не доверял.
– Это у тебя, сынок, в Америке полис, а у нас менты. Что от них толку? Нет, ребята, я знаю, что делать. Колдун. – Торжественно изрекла Нюфара.
Все уставились на ее корявый указательный пальчик, который она резко подняла вверх.
– Ну, ты, мать, кажись, поехала, – психонул «папочка».
Денис, прищурившись, мягко протянул. – Кольдун, ошень хороший. Диплом, рекомендат писмо, документ. Будем обсудит, думат, я платит.
– Че, думать, че, обсудит? – Набросилась на него Нюра, – я рупь за сто даю, мамой родной отвечаю, царство ей небесное, – она перекрестилась, – такого колдуна у вас в Америке хрен найдешь.
Денис отстранился, поджал губы. – Мой ошень древний дедушка был хай кольдун на всей Миссисипи, и я знат, кто есть хорош, а кто есть фуфло кольдун. Давай имья, я буду проверят. – Он открыл ноут-бук.
– Че, проверят? – Нюра лихорадочно пыталась вспомнить, как зовут колдуна – Да спроси, кого хочешь. Хоть Ельцына, хоть Лужкова, а хоть и самого Путина, – все его знают. Всем помог. Да его даже Елочкин знает.
– Елёчкин? – Гулдинг пожал плечами и вопросительно посмотрел на Михаила.
– Да, – напирала Нюра, – Елочкин Димка, авторитет. Всю братву Москвы и Подмосковья во, где держит, – она потрясла хилым кулачком, – а ты говоришь проверять и сходу выпалила – Гамаюнов.
Денис пощелкал клавишами, все благоговейно впились в экран. Он еще раз пробежал по кнопочкам. На дисплее появились десятки фамилий. Внимательно прочитав их, выделил одну. Что-то жалобно пискнуло, моргнуло и засветилось: «Гамаюнов Антон Иванович – профессор белой магии, председатель международного совета колдунов и экстрасенсов, член всемирных магических академий, кавалер орденов...». Список заслуг и отличий был так велик, что на экране пришлось перелистать несколько страниц. Последняя информация привела всех в уныние: запись клиентов приостановлена до января будущего года.
– Нюра задумалась. – Твой компьютер хорошо, но без поллитра не разберешься, а? – Упала на пол, запустила руку под диван, извлекла водку. – Извини, папуля, закатилась. – Сдула с бутылки пыль. – Борисовну помнишь?
– Кто это? – Федор Степанович пожал плечами.
– Как же, чернявая такая, вертлявая. На мясокомбинате уборщицей работала. Сервелаты, шейки всякие таскала. А теперь у этого Гамаюнова при офисе «экономкой» состоит. Метет, чистит. Пылесос у нее сначала пену гонит душистую, как шампунь, а потом, фьють – глотает. Коврики блестят и пахнут, хоть конфетки заворачивай, – стрекотала Нюра, набирая номер телефона.
– Борисовна? Я, моя хорошая. Как живешь, можешь? Только хочешь, а не можешь, ясно. А я еще, – она игриво покосилась на Федора Степановича. – Ну не об этом речь. Дело на сто тыщ у.е. Помогай. – Она подробно рассказала, что произошло, и положила трубку. – Счас выяснит. Говорит надежды мало, но он мужик добрый, понятливый. К тому же обязан ей. В прошлом году у его внученка чирей на шее свела. Никакие академики не помогли, он целый лимон давал, а Борисовна луком печеным и мылом хозяйственным. Три дня и, как не бывало.
Зазвонил телефон.
Нюра нервно дернула трубку. – Записываю.
Денис, едва различая ее каракули, занес адрес офиса и время приема в компьютер.
