Слова молитвы зазвучали громче и отчетливее.
– Житие на земли блудно пожих и душу во тьму предах...
Гробовщенкин, не сдерживаясь, разрыдался и завыл из алтаря. – Истинно так, отче. Предах душу во тьму.
– Утихни, храм не сотрясай, выходи, здесь кайся. Никто тебя не тронет, – ответил батюшка.
Станислав Иванович медленно выполз, опустил голову и прошептал.
– Наставьте на путь истины, молю вас и Господа. – Он поднял правую руку, сложил пальцы «горсточкой» и, перекрестившись, приложился лбом к полу. – Спасите, отец духовный, я для церкви, что хотите куплю, отопление лучшее сделаю, как у меня на даче.
– Глуп ты и суетен, сын мой. Не на торжище ты, а в доме Бога, который все сущее создал. Чем бахвалишься перед ним, раб недостойный? О спасении не тела тленного, а души своей грешной взывай к Богу.
– Души, души, истинно так. Спасите, батюшка, спасите, – Стасик на четвереньках, шустро, как паук, подбежал к священнику. Что сделать надо, скажите? Я перед всеми покаюсь, пусть простят.
– Господь простит. – Отец Владимир силой поднял Станислава Ивановича и повел в дом.
Во дворе их встретил Пират. Грешник вцепился в руку своего покровителя, прижался к нему, как ребенок. Собака сдавленно зарычала.
– Поведай, как тебе удалось мимо Пирата проскочить?
– Один Бог знает, – обрадовался Гробовщенкин. Ему показалось, что это хороший знак. «Уже второй раз я был на волосок от смерти и спасся, значит так угодно Богу».
Внутри все расслабилось, потеплело. И он, уже не опасаясь, вслед за батюшкой вошел в сени.
Глава 41
Заплакал ребенок. Лена подхватила девчушку на руки и, баюкая, подошла к хозяйке. – Матушка, где можно малышку покормить?
Зинаида Никитична, взяв вторую девочку, повела Лену за перегородку. Ребенок умолк. Ел жадно и серьезно. Ее сестричка тоже начала морщить личико, готовая расплакаться.
– И тебя накормим. Господи, где же мои дети? Помоги им Царица Небесная. – Она поняла. «Раз передали чужих детей, значит, ее двойняшек уже продали». Слезы навернулись на глаза.
Матушка попыталась утешить.
– Ничего, будем молиться. Господь тебя в беде не оставит. За доброту твою и участие. За то, что чужих детей не оттолкнула, приголубила.
Вернулся отец Владимир.
Станислав Иванович, сгорбленный, стоял за его спиной, пытаясь укрыться.
Веселов, Денис и Михаил вскочили, готовые к атаке. Но батюшка остановил их.
– Раскаялся человек, да и сам не ведал, что обманут.
– Да, раскаялся, не ведал. За грехи готов понести любое наказание, которое назначит слуга Господа – отец Владимир, – заискивающе произнес Стасик.
– Не судья я тебе. Бог един судит. Но в моем доме тебя никто не тронет.
– Спасибо, спасибо, – грешник упал на колени и хотел поцеловать священнику руку, но тот, одернув ее, загремел.
– Не погань ни себя, ни меня, встань.
Когда из-за перегородки появилась Лена с ребенком, Гробовщенкин взмолился. – Простите, Бога ради.
– Смирись, – обратился к ней святой отец. – Велико горе твое, но Господь наш мудр. Не простыми дорогами ведет он тебя. Восславим его за то, что послал нам чад этих в радость. Матушка Зинаида, что с оным даром делать будем? Надо им родителей искать.
– Да что ж искать? Двух сыновей мы вырастили, внучата уж в школу пошли, значит, нам и быть родителями.
– Не молоды мы, – вздохнул батюшка, – не надорваться бы.
– На этих девчушек сил хватит. Посуди, людям условие поставили, чтоб сирот пригрели, а сами?
– Да разве я против? Только дел много. И храм возродить, и деньги для новоселов искать.
– Деньги? – живо воскликнул Станислав Иванович. – Да под ваше благородное дело можно такую компанию развернуть, что денежки сами рекой польются. У меня есть некоторые мысли.
– Ретив ты не в меру, сын мой. Подожди, дойдет черед и до тебя.
Будь по-твоему, друг мой, – обратился он к матушке. – Окрестим новорожденных сестриц, им уж пора. – Посмотрел на Лену. – Не откажитесь быть восприемницей? Крестной матерью значит.
– Я с радостью.
– А сама крещение принимала?
– Нет, мама говорила нельзя. Она учительница, а папа коммунист, командир корабля, пилот первого класса, – оправдывалась Лена. – А сейчас можно креститься?
– Нужно в один голос поддержали ее матушка и отец Владимир. – Я и сам в поздние годы крестился, сразу после госпиталя. Пути к Господу нашему у каждого человека свои.
– Я твоей восприемницей стану, – обрадовалась Зинаида Никитична, а ты – нашим девочкам. А кто из мужчин Елене восприемником хочет быть?
Все трое, как по команде, шагнули вперед.
– Крестный отец не может быть супругом своей крестнице, – предупредил священник.
– Так, хорошо, я – католик. – Денис отступил.
Веселов и Михаил переглянулись.
– Я тоже не крещен, – пробурчал Виктор.
– А мы с Леной заявление подали, – Котов неуверенно попятился.
– Я могу, – выскочил Стасик. – Я крещен, хотя, сознаюсь, был коммунистом, нечистый попутал. Бабушка моя из дворян, она и крестила. Образок и крестик я до сих пор ношу и никогда не снимаю.
– И партбилет в заветном месте спрятал на всякий случай? – усмехнулся Веселов.
– Не суди и не судим будешь, – нравоучительно парировал шеф.
– Отлично, значит, есть тебе крестный отец, – батюшка снова взглянул на Мохову.
– Он?
– Дело твое. Каждый волен в выборе. Я тоже могу быть восприемником. Только вера сильна не мщением, а любовью.
Лена взглянула на старого, лысого человека, вспомнила, как ворвалась к нему в кабинет и чуть не задушила. «Жалкий он какой-то, фотографии внучек хранит, любит, значит. Может и правда не такой уж плохой?».
– Хорошо, – согласилась она.
– Вот и замечательно, – Станислав Иванович вспыхнул, оживился, будто решение это было для него долгожданным подарком.
– Ох и жучара ты, шеф. Думаешь, родственником станешь, и все враз забудется? Хитер бобер.
– Зачем ты так, Витя. – Сразу обмяк тот, лицо пошло красными пятнами. – Я ведь искренно, от души.
Виктор скривил губы, но батюшка опередил его. – Не вольны мы судить, сами не без греха. Создатель наш и Творец рассудит.
– А можно и мне крещение принять, товарищ майор, то есть отец Владимир? Крестным отцом вас прошу стать.
– Отчего же нельзя? Решение похвальное. Только вот что, други мои, – бывший командир жестом пригласил Лену и Виктора сесть рядом. – Хотелось бы знать причину вашего решения. – Смотрел на обоих, но обращался скорее к Веселову.
– Ну, – Виктор пожал плечами. – Крещеным Бог помогает, да и русский я, – пробормотал он и замолчал, не зная, какие еще привести доводы. – Если уж этот сподобился, – кивнул на шефа, – почему мне нельзя?
– Можно, нужно. Только. – Отец Владимир подумал и, вздохнув, продолжал.
– Таинство крещения приближает людей к Богу. Но от каждого, кто желает принять крещение,
