– Да нет ничего сложного в этой заявке, – усмехнулся в ответ толстяк. – Насколько я помню, колонией признается любое поселение на планете, приобретшее черты организованного общества. То есть, если бы мы просто потерпели крушение, будь нас хоть миллион, давились подножной травой и кочевали из края в край, чтобы от тоски не вцепиться друг другу в горло, то колонией нас никто бы не признал. А поскольку мы организовались в простую и понятную конституционную монархию, стало быть общество достигло в своем развитии необходимого уровня и может считаться равноправной колонией землян. Я сейчас просто сверюсь по Кодексу, набросаю заявку и тут же ее отошлю.
– Понятно, Ваше Величество, – кивнул Рассольников. – Тогда не стану вам мешать. Спокойной ночи.
– Вставайте, сэр, вставайте! – тон миллионера был возбужденно-радостным.
– Что случилось? – с трудом разлепил веки Рассольников.
– Я был в рубке, сэр. Там, на экране, видно мясо. Идемте скорее!
Спросонок ничего не успевший понять Атлантида натянул брюки, набросил пиджак и следом за толстяком пошел к входному люку. Поднял тяжелые рычаги, толкнул тяжелую створку и зажмурился от ударившего по глазам яркого солнца.
– Вот там, правее…
Оказывается, «мясом» Вайт назвал ящера размером с овцу. Дичь сидела на высоком и пушистом, как беличий хвост, хвоще, время от времени щелкала крокодильей пастью, усеянной мелкими зубчиками и раскрывала широкие, покрытые короткой шерстью крылья, которые археолог поначалу принял за кожаный плащ. Сообразив, что перед ним не забравшийся на дерево абориген, Атлантида спрыгнул на песок и оглянулся на напарника:
– Ну и что вы хотите, сэр?
– Сбейте его чем-нибудь, сэр Платон! Ведь улетит! Столько мяса улетит! Нам на неделю хватит, – миллионер спрыгнул рядом. – Ну же, действуйте!
– Чем я его собью? – пожал плечами Рассольников. – Бластеров у нас на борту нет, разрядников тоже. Излучатели в первую комплектацию тоже не входят. Вы из лука стрелять умеете?
– Умею.
– Это плохо…
– Почему?
– Потому, что лука у нас тоже нет, но если бы вы не умели из него стрелять, было бы не так обидно…
– Да мне не до шуток, сэр Платон, – злобно зашипел толстяк. – Я есть хочу. Его нужно как-то подбить.
– Ну… – Рассольников покрутил в руках трость, оглядывая напарника с ног до головы. – Ага… А пращой вы никогда не пользовались?
– Нет, – замотал головой Вайт. – А что это такое?
– Фу, сэр! – поморщился Платон. – Вы же коллекционер холодного оружия, и просто обязаны знать! Брался ремень, в его изгиб закладывался камень, после чего раскручивался и метался в цель. Хороший выстрел из пращи в щепки разносил щит или пробивал легкий доспех.
– Я коллекционирую холодное оружие, а не огнестрельное, – огрызнулся толстяк. – При чем здесь праща?
– Как это причем, сэр? Вы ведь хотите подстрелить птичку?
С этими словами Атлантида расстегнул пиджак, снял ремень, сложил его вдвое. Прошелся по пляжу и, выбрав голыш примерно килограммового веса, заложил снаряд на изгиб.
– Сейчас попробуем теорию в деле, – археолог в несколько оборотов раскрутил ремень и отпустил его конец.
Сорвавшийся с крепления полилингвист просвистел в воздухе и с хрустом пробил толстый ствол хвоща в полуметре под ящером. Голыш тоже попал в ствол, но значительно ниже.
– От… Орфография с крылышками, – в сердцах выругался Платон.
Ящер распахнул розовую изнутри пасть и прохрипел нечто издевательски-одобрительное.
– Ну-ка, дайте я, – отодвинул Рассольникова в сторону Вайт, снял ремень, аккуратно переложив мультипереводчика в карман, выбрал овальный камешек и раскрутил пращу. – Есть!
Как бы не так! Камень взмыл вертикально вверх, и археолог, решив не рисковать головой, шмыгнул в люк. Мысленно сосчитав до двадцати, он высунулся обратно: миллионер, целый и невредимый, уже раскручивал очередной булыжник. Новый снаряд полетел почти в нужном направлении, хотя и слишком высоко. Атлантида выбрался на песок, встал рядом и тоже изготовился к стрельбе.
Камни с устрашающим свистом пролетали справа и слева от ящера, у него над головой, сносили листья окружающих папоротников и перерубали их стволы – однако дичь оставалась не только нетронутой, но и непуганой. В конце концов местной пичуге надоело ждать, пока ее превратят в отбивную. Она расправила крылья, спрыгнула вниз, стремительно разогналась и заскользила над самой водой, опустив нижнюю челюсть ниже поверхности. Спустя несколько секунд в пасти забилось длинное гибкое существо, похожее на змею, и ящер, величественно взмахивая мохнатыми опахалами, скрылся над кронами.
– Ну что ж, зато хорошо размялись, – подвел итог Атлантида. – Идемте завтракать, сэр.
– Опять этим студнем? Ни за что! Пока не добудем нормального мяса, я вообще есть не стану!
Рассольников решил, что принципиальная позиция напарника достойна уважения, и спорить не стал. Правда, пытаясь понять, откуда взялась такая стойкость к бескормице, археолог открыл на камбузе холодильник, заглянул внутрь и понимающе кивнул: просроченные консервы исчезли. Сам Атлантида не то, чтобы исповедывал полный аскетизм, но при необходимости мог не обращать внимания на качество еды,
