Дохристианскую Русь — как, впрочем, едва ли не всякое историческое явление — окружает немало мифов. Один из них, самый любимый православствующей нашей публикой, гласит, что никакой Руси, собственно, до крещения и не было.
Недаром, когда в 1988 году доживающий последнее Советский Союз решил отпраздновать тысячелетие крещения, вчерашние глашатаи 'научного атеизма' заблажили со всех трибун, экранов, подмостков: 'тысячелетие русской культуры', 'тысячелетие русского искусства', 'тысячелетие русской живописи', 'тысячелетие русской архитектуры'…
Последнее особенно умиляет. Язычники, надо полагать, на поле спали, другой накрывались. Благо что никто не додумался возопить про 'тысячелетие русского костюма', скажем; хотя, может, и вопили, просто мимо ушей и глаз проскользнуло — тогда было много слоганов в этом духе, ничуть не более осмысленных.
Ещё раз повторяю — речь не о православных, речь о православствующих. Для православного неинтересна роль православия в культуре (скорее — роль культуры в православии), государственности и т.д., и т. п.
Тем паче не волнуют его взаимоотношения его веры со сказочным зверем прогрессом (а может, и не зверем, до сих пор никто из верующих в эту диковину не объяснил мне, тёмному, что он такое).
Как сказал один неглупый православный — 'христианство ценно не тем, что помогло построить империю, а тем, что оно истинно'. В последнем я, нехристь, оставлю за собой право усомниться, но и спорить здесь не стану.
А вот, когда православствующие начинают оскорблять мою языческую святыню, моих Предков — тут уж извините. Тут я не просто могу или стану, тут я просто обязан возразить.
Говорят — и тут я с прискорбием должен отнести к малопочтенному сонму православствующих не только мирянина-публициста со звучной фамилией Штильмарк, но и людей церковных, в частности, того же диакона Кураева и иеромонаха Виталия Уткина — будто до крещения Русь не была государством.
Так, какие-то вечно грызущиеся между собой племена, с которых брали дань то хазары, то чуть менее дикие норманны.
Насчёт государства — в последние годы историки вообще не могут выработать какого-то общеприемлемого определения государства. Поэтому некоторые из них сделали очень мудрый и верный шаг — заинтересовались тем, что считали государством сами люди прошлого — Средних веков, Древности…
Посмотрим и мы — как смотрели на языческую Русь современники. Чем считали её — скопищем 'племён' или всё-таки государством?
В средневековой Европе очень серьёзно относились к титулам. Серьёзней там относились только к Христу и Христовой вере. За неправильно употребленный титул могли вызвать на поединок, отправить на плаху, объявить войну.
Так вот, правителей Руси с 839 года, когда, по Вертинским хроникам, к правителю восточных франков, Людовику Благочестивому, пришли послы 'народа Рос', зовут королями.
Позднее, в 'Хронике продолжателя Регинона', княгиню Ольгу, в крещении Елену, величают 'Еленой, королевой ругов' (германцы называли русов ругами). И так далее, вплоть до 'короля Полоцкого' и 'короля Суздальского' у Генриха Латвийского.
Заведомых правителей государств, христиан-католиков из Польши и Чехии, и то их единоверцы именовали всего лишь герцогами или князьями-'дюками'.
В западных хрониках XI века говорится о том, как польский 'герцог' Болеслав помогал киевскому 'королю' Святополку в войне с его братьями.
Тем паче, не называли королями вождей племён. Забавно бывает читать в хрониках про 'сеньора ливов' или 'половецких баронов' — впрочем, если вдуматься, эти словосочетания не забавней привычного 'цыганский барон'.
На Востоке правителей языческой Руси называли даже не царями, а хаканами, 'хакан-Рус'. Хакан — императорский титул! 'Ар-Рус, так же, как аль-Хазар и ас-Серир — это название государства, а не народа и не города', пишет арабский автор.
Серир — это севернокавказское княжество, а 'аль-Хазар' — хазарский каганат, разрушенный язычником Святославом. То есть, речь о временах до крещения.
Не признавала за правителями Руси царского достоинства одна надменная Византия — но она не признавала его и за православными царями Болгарии, и за христианским императором Священной Римской империи германской нации Оттоном, и за эмиром мусульманского Египта.
Жители Восточного Рима знали только одного царя — своего императора, а за границами империи могли быть только 'вожди'.
Впрочем, в 'записке топарха' византийский чиновник, губернатор крымских владений-климатов, величает язычника-руса 'царствующим на север от Дуная'.
А митрополит Иларион пишет о язычниках Игоре и Святославе — 'не в худой и не в неведомой земле владычествовали, но в Русской, что ведома и слышима всеми четырьмя концами земли'. О 'племенах' так не пишут.
По устройству Русь времён Игоря не очень отличалась от франкской державы времён того же Людовика Благочестивого. Так же правили в своих владениях 'племенные герцоги' (а у нас — 'всякое княжье', что 'под рукою великого князя').
Так же полгода колесил по стране король со всем двором, как наш князь на полюдье. Только у нас в полюдье уезжали на зиму, а короли кочевали по стране летом. По римским дорогам как раз летом лучше всего путешествовать; а у нас и ныне в иные края иначе, чем по речному льду, не доедешь.
Точно так же собирались на законодательные собрания 'все франки' (а у нас подписывалась под договорами 'вся русь').
Наконец, саксы бунтовали против франков, как наши древляне и вятичи против русов, даже успешнее. Саксам всё же удалось усадить на престол восточных франков свою, Саксонскую династию. Древляне с вятичами ничего подобного не добились.
Собственно, сами рассуждения про 'племена' — плод некоторого недоразумения.
В летописи такого слова нет. Древлянские послы говорят Ольге: 'Послала нас к тебе Деревская земля' — отнюдь не 'племя'!
Сами древляне — а также вятичи, дулебы и прочие первонасельники земель, на которых возведено было Русское государство, ставятся летописью в ряд с литвой, немцами, свеями-шведами, лютичами, поморянами.
Литва, немцы и шведы — вообще народы. Лютичи и поморяне — тоже не племена, а, выражаясь суконным языком этнографической науки, 'союзы племён'.
В состав лютичей входили, например, ратари, хижане, чрезпняне, доленчане и с полдюжины племён помельче. Так же, надо думать, обстояло и на Руси.
Вятичи, например, по данным археологии, включали в себя шесть племён. Только на Востоке Европы об отдельных племенах сведений не сохранилось.
Трудно сказать, что тому виною — меньшая ли дотошность наших летописцев по сравнению с немецкими хронистами или то, что наши 'земли' — союзы племён — сложились раньше западнославянских и ко временам написания летописи отдельные племена успели в них бесследно раствориться.
Между тем, союз племён — это уже качественно новая ступень объединения людей, не родовая, а территориально-политическая.
