11
Когда четверо полицейских покидали Иштемшир, судьба полицмейстера Галашше была уже решена. Негласный председатель Грохенской гильдии, господин Вешшер, сумел склонить на свою сторону большинство членов Магистрата, не говоря уж о бургомистре. О необходимых предпосылках такого поведения городских властей позаботились заранее, на всякий случай. Теперь городская стража и даже морская дружина были подняты по тревоге, а телохранители грохенских купцов замкнули вокруг Управления редкую цепь.
Магистратских старичков Вешшер решил до поры оставить в доме Мачеле, в Старом городе, – нечего им сейчас делать на площади Шале. Командиры корпуса городской стражи и морской дружины уже получили приказ и стягивали своих людей к казарме «грачей». Там драки быть не должно – никто не захочет отправить свою душу в Ад только потому, что так приказал начальник. Да казарма Вешшера и не беспокоила: пусть сами разберутся, все действительно важное произойдет в Управлении, а туда войдут только свои.
Ровно в два часа ночи в окружении полусотни охранников глава грохенцев вышел за ворота Старого города.
В ближайшем переулке горели факелы, широкие спины одетых в серое мужчин загораживали от любопытных глаз лежавших на мостовой чегишаев. Все трое пришедшие встретить лейтенанта Рошке были мертвы. Сам полицейский стоял тут же, одетый в такой же серый плащ с глубоким капюшоном, и покуривал длинную трубку.
– Ну что? – Вешшер подошел прямо к нему. – Все в порядке?
– Конечно. Но ты бы поторопился, а то, чего доброго, «расколятся наши купчики.
– Уже все равно, к утру ты станешь новым полицмейстером!
И все же Вешшер шепнул пару слов помощникам, отправляя еще один взвод на площадь Шале, – и правда следовало поторопиться. Если информация об атори все же просочится за стены Управления, не избежать пристального внимания к инциденту с полицмейстером со стороны Святых Отцов, а тем недолго и свое письмо барону Зеккуне отправить – перехватить будет труднее. Огласки пока допустить было нельзя: слишком рано.
– Слишком рано, – сплюнул Вешшер. – Просчитался я с этим усачом, думал, он еще потянет с решительными действиями. А он сглупил, ну надо же…
– Надо было его прежде убрать, – Рошке пыхнул трубкой. – Дел-то на грош.
– Внимания к себе привлекать не хотелось. Хорошо хоть, небесники прошли, теперь Святые Отцы снова голенькие остались.
– А гвардия на Морской стене? Имперцы рубятся получше, чем «грачи».
– Гвардия – мое дело, – похлопал его по плечу Вешшер. – Ты о ней не беспокойся. Лучше готовься речь перед новыми подчиненными произнести. Прямо сейчас пойдешь в казарму, утихомиришь их. Перед рассветом я усажу старичков на носилки и отправлю в Магистрат, с утра они вынесут решение о твоем назначении.
– «Грачи» мне никогда до конца не поверят, – вздохнул Рошке. – Я ведь сегодня дежурный. Почему не вызвал взвод из казармы, если что-то было не так, почему не доложил Святым Отцам? Если Галашше грешен, так и я, значит, тоже.
– Ничего, продержись пару дней, большего не требуется. На допрос к Отцам я тебя не пущу, придумаем какие-нибудь волнения в Заречье, потянем время. Ну, пошли?
– Трупы надо куда-нибудь убрать, – кивнул лейтенант на тела чегишаев. – Кстати, письмо Галашше барону Зеккуне не хочешь посмотреть?
– Потом.
Вешшер небрежно сунул в карман пакет, переданный полицейским. Он примерно знал его содержание, знал также, что один из Совета Святых Отцов, некто Пладде, уже пытался переслать в Совет Кенчипьяша немало информации. Что ж, шила в мешке не утаишь, однажды все это должно было случиться. Но сделать успели немало, закрепились в Иштемшире как следует. Учитывая, что в Никее двор местного короля уже контролируется полностью, можно продержаться в Ноосате, этом перешейке между двумя материками, неограниченно долго.
– Что слышно из Соша? – уже на ходу спросил Рошке.
– Все хорошо, они готовы выступать. Конечно, не обошлось без крови, но людей и оружия хватает.
– Пополнение небесников в пути. Они ночуют в Грохене, а потом пойдут прямо им навстречу.
– Никуда они не пойдут, – хмыкнул Вешшер. – Скорее всего. А впрочем, не мне решать, может, и пойдут… У графа Леца голова большая. Что тебе эти новобранцы с пьяными сержантами? Их женские сотни изрубят на марше, отдать бы только приказ.
– Ну да… – Лейтенанта что-то беспокоило. – А стража? Если закроют ворота, придется несладко.
– Они закроют – мы откроем. Рошке, ты что такой пугливый? Жалко с сытной должностью расставаться? Так не жалей, ты и после полицмейстером будешь. Наберешь себе «грачей» покрепче нынешних и будешь за народцем следить.
– Да я не боюсь, я просто думаю, как лучше все сделать. Может, пожар в Совете? Сгорели Святые Отцы, ждем, мол, новых с севера – вот и все, а там видно будет. Как ты думаешь?
– Я думаю! – веско произнес Вешшер. – А раз я думаю, то я и делаю. Отцов перебить недолго, всегда успеем.
– Но они же могут призвать к новой Войне! – всплеснул руками лейтенант. – Вокруг нас фанатики, понимаешь? Если хоть один Отец скажет, что все грохенцы – атори и убивать их благое дело, против нас пойдут даже дети! И уж конечно, никто не будет выполнять наших приказов, это грех.
– Будут, Рошке, будут. Настоящих фанатиков не так много, как тебе кажется, и Грохен тому пример. Мы вот проведем облаву и запрем в Управлении тысячу детишек, а потом скажем: каждый раз, как будем казнить кого-нибудь из вас, дорогие защитники Неба, рядом повесим ребенка. Увидишь, это подействует. И
