поверить. А этого делать нельзя. Верить нельзя. Видишь, что бывает, когда люди верят? Твой друг уже умер. И ты готовишься к тому же.
Пожалуй, это наилучшее объяснение, решил Егор. Это смахивает на смерть. Жаль, что последний миг тратится на такое… Он предпочел бы поговорить с Маришкой.
– Пора, – произнес старик, открывая заднюю дверь.
В салон ворвался горячий ветер и разорвал его бороду на седые пряди. Странник взял мешок и выставил одну ногу наружу.
– Пойдем, гражданин. Здесь тебе делать нечего.
– Куда? – Испуганно спросил Егор.
– Отсюда.
Он оттолкнулся и медленно, враскачку поднялся. И вышел из машины – не вывалился, даже не выпрыгнул. Вышел.
Странник прикрыл дверцу, обошел автомобиль спереди и, остановившись рядом с Егором, поманил его за собой.
«Беркут» все так же мчался по раскаленному шоссе, редкие кусты пролетали со скоростью падающего камня, стрелка спидометра билась у отметки «300». Странник стоял возле машины и спокойно помахивал мешком.
– Гражданин! Не верь ему. Не позволяй собой управлять.
Сквозь стекло голос звучал приглушенно, как во сне. Егор силился проснуться, хотя давно признал, что не спит. Он даже не умер – для смерти все это было слишком долго и замысловато.
Он порывисто отстегнул ремень и распахнул дверь.
– Смелее, гражданин!
Егор, прищурившись, посмотрел на странника и сплюнул – плевок исчез где-то в сотне метров позади.
– Не верь ему! – Гневно крикнул странник.
В этот момент Аркадий протянул к Егору свою прозрачную руку. Кажется, он пытался схватить его за плечо. Егор брезгливо отмахнулся и поставил ступню на дорожное покрытие. Оно было твердым и неподвижным. Зажмурившись, Егор приподнялся и встал на обе ноги.
Тугой ветер сразу утих. Егор пошатнулся и всплеснул руками, но стоило ему открыть глаза, как равновесие восстановилось. Через тонкую подошву сандалий он чувствовал шероховатость дороги.
«Беркут», как ни в чем не бывало, улетел дальше и сжался в светлую точку.
– А его вы почему не спасли? Аркадия, водителя.
– Я и тебя не спас, – грустно сказал странник. – Это только отсрочка. Не могу же я ходить за тобой по пятам. Ты выбрал плохую работу. Если у вас так ломаются машины…
– Это что, специально?! – Егор подскочил к старику и сцапал его за бороду. – Это кто-то сделал?
– Ты приобрел сильных друзей, гражданин Востока, – ответил странник, легко разжимая его пальцы. – И очень сильных врагов.
– Опять Близнец? Да кто он такой?!
– Он не Кто, он Что. Место, где мы живем и умираем. Ему дела нет до вашей возни, граждане Востока и Запада. Вы – его часть, а ваша возня – часть его игры. Его не волнует, что вы научились читать команды. Ему все равно, потому что, читая команды, вы остаетесь частью Близнеца.
– А вы?
– И я тоже. Вот он – нет, – странник похлопал по мешку с клеткой. – И то, что в музее – нет. А Катерина… Она тебе рассказала? Так вот, какую бы правду о Близнеце она не узнала, выйти из него ей не удастся. Мы все находимся в нем, даже мой соловей. Даже мой соловей никогда не освободится из Близнеца.
– Я не понимаю. Совсем. Кто выйдет? Куда?
– Никто и никуда. Нигде ничего нет – кроме Близнеца. И нас внутри него.
Егор спохватился, что стоит без плаща, и быстро, как учили в школе, связал уголки носового платка. Получилась довольно идиотская панама, которую он тут же натянул на макушку.
Странник задрал свою шляпу на затылок и, почесав красный лоб, расхохотался.
– Надо было тебя там оставить, – досмеиваясь и откашливаясь, сказал он. – Оставить в машине… Ты неисправим, гражданин Востока. А я надеялся, ты начинаешь прозревать… У Близнеца ровно столько власти, сколько ты ему отдаешь – добровольно. Запрети ему жечь твою кожу, и он перестанет. Разреши превратить тебя в песок, и он этим воспользуется.
– Шестьдесят градусов, и на небе ни облачка, – принялся оправдываться Егор.
– Неисправим, – подытожил странник, надвигая шляпу на брови.
– Плащ… в музее оставил…
– Это ничего, в машине всегда запасные, целая коробка. Мы же ими торгуем! – Усмехнулся он.
Егор с удивлением посмотрел на странника, но на его месте был Аркадий.
Аркадий повернул руль, и «Беркут» затормозил у подъезда.
– Так что вы насчет скафандра? – Спросил он.
– Я?..
Егор дико озирался и все не мог уразуметь, как очутился в машине. Только что он стоял на шоссе и беседовал со странником, а Аркадий – он это видел собственными глазами! – умчался навстречу смерти.
– Мы приехали, – робко напомнил водитель. – Ваш дом, Егор.
– А… спасибо. Я спал, что ли?
– Как это спали? Всю дорогу рассказывали – про музей, про историю. Мне понравилось. Зря я с вами не пошел. Если еще в музей поедем, обязательно зайду. Скафандр посмотреть, молотки всякие. Вы не возражаете?
– Ну что ты… В музее надо побывать, – пробормотал Егор. – Слушай, а тормоза у тебя в порядке?
– Обижаете.
– Ты, Аркадий, передай в гараже – надо проверить как следует. И мотор, и всю требуху.
– Хорошо, – озадаченно ответил он.
– И еще. Я тебе про музей-то чего?.. много наболтал?
– Да не…
– И забудь. И ни гу-гу, ясно? По службе, если ты, допустим, рапорт каждый день пишешь… я не знаю, как у вас заведено. В общем, это другое дело. Я понимаю, где ты работаешь. А остальным – ни слова. Это не каприз, Аркаша, это необходимость. Лучше б ты, конечно, и в рапорте не указывал. Я сам доложу. Когда разберусь до конца.
– Какой рапорт, Егор, вы о чем?
– Ну и хорошо. И машину! Пусть все винтики обнюхают, все гаечки.
Егор скорым шагом направился к дверям. Выходившая на улицу женщина уступила ему дорогу – в дневное время человек без плаща был на Близнеце редкостью.
Выпив стакан содовой из бесплатного автомата, Егор достал носовой платок и замер. Потом со страхом оглядел вестибюль – кажется, никто не заметил. Пошатываясь, он добрел до ряда глубоких кресел и ухнул в крайнее. Собравшись с духом, он разжал кулак – на платке были завязаны четыре узелка.
– Гражданин Соловьев! – Окликнул его дежурный портье. – Егор Александрович!
– А?.. Гм… – Выдавил он, судорожно пихая платок в карман.
– Вам тут кое-что просили передать. Послание.
– Послание?..
Он взял из рук дежурного сложенный листок и бессильно потащился к лифту.
– Срочное, – предупредил портье.
– Благодарю.
Егор развернул записку. Там было всего три слова:
НА ПЯТОМ ЭТАЖЕ.
В конце стояла точка. Значит, это не с Земли. Это не Близнецу.
– Вы что-то сказали? – Улыбнулась незнакомая женщина.
