людей с Запада. Мы не были уверены, что они отыщут человека, указанного в послании, ведь вы на нашей территории. Но теперь это очевидно.
– И вы берете меня под колпак? – Спросил Егор.
Он оглянулся на дверь и приготовился к появлению отряда телохранителей или, по меньшей мере, Степана Голенко с карманным парализатором.
– Не берем, – покачал головой Топорков. – Вы будете работать еще активней, будете делать много выводов и часто произносить их вслух. Будете трепаться со мной по спецканалу и разглашать секреты в разговорах с товарищами.
– Товарищей у меня нет.
– С врагами, со своей невестой – с кем угодно.
– Дезинформация, – сообразил Егор. – Только погодите… Когда вы меня приглашали на работу… Диплом – это ясно. А как вы мне внушили знания? Их же не подделаешь. И не оформишь.
– Знания? – Удивился Топорков. – А, вот вы о чем. «Аналитические технологии»? «Свободный поиск»? Такого факультета вообще нет. Мы не старались построить безупречную легенду. Кому это нужно?
– Я не про документ, я про знания, – возразил Егор.
– Да какие у вас знания, о чем вы?
– Когда я приезжал к вам первый раз… вернее, прилетал – их еще не было. А во второй…
– Что «во второй»? – Прищурился Топорков.
– Во второй раз. Я был у вас дважды.
– Помилуйте! Я на память пока не жалуюсь. Вы пришли, мы с вами поговорили, вы дали согласие, потом мы пообедали. Могу сказать, что вы ели. Осетрину.
– Не спорю. Но я приходил и до этого.
– Ночью, что ли? – В голосе Топоркова все отчетливее слышалось раздражение.
– Я докажу. Время… события повторяются. Вы утверждаете, что когда настраивали спецканал, моего мажордома звали Холуй? Это было, опять же, в первый раз. А еще был второй. Вы снова настраивали, но уже с Соседом. Проверьте. Соединитесь с моей квартирой.
– Ну… Единственно ради вас.
Экран померк, и Егор принялся нервно кусать ноготь. Сейчас. Сейчас Топорков поймет и согласится. Он вынужден будет признать: здесь не шпионская история, а нечто большее. Петли. Словно кто-то отматывает ленту назад, и люди, как телегерои, проживают эпизод заново. А он, Егор Соловьев, – почему именно он?! – не выключается, он проходит этот отрезок, помня первоначальный вариант. Он видит и чувствует, как отличаются результаты. Взять те же рекорды по прыжкам…
И еще. Здесь есть кое-что другое. Они состряпали диплом, которого нет в природе. Но когда он появился, – пусть фальшивый – вместе с ним появились и знания – реальные. Егор приобрел то, чего не имел раньше. И никаким самовнушением этого не объяснить.
Кто-то его ведет… Куда и зачем?.. Вопрос не для Топоркова. Сергей Георгиевич – такая же фигурка, как и все остальные. Он занят сиюминутным: Восток – Запад… А тот, кто вытворяет эти штуки со временем, кто заставляет людей вспоминать то, чего нет, забывать то, что было… тот, кто заставляет людей верить…
– Он не Кто, он Что. Ему дела нет до вашей возни, граждане Востока и Запада. Вы – его часть, а ваша возня – часть его игры.
– А?..
Егор рывком повернулся к экрану, но увидел там не странника, а Топоркова.
– У вас, Соловьев, стоит скверный КИБ, – сказал тот. – Медленный и тупой. Вы неплохо зарабатываете, можете позволить себе технику поприличней. А, ну и зовут его Холуй. Обратитесь к врачу, Соловьев. Не бойтесь, на вашу карьеру это не повлияет.
– У меня… Холуй?
– Идите к себе и отдохните
– Значит, Холуй…
– Вы хотите сказать что-то еще?
– Нет… неважно. До связи, Сергей Георгиевич.
Егор поднялся с дивана и, не глядя на монитор, вышел.
Мажордом не распознает спецканал, отстраненно думал он, дожидаясь лифта. Зато умница Сосед представляется, как убогий Холуй, и связисты фирмы этого тоже вроде бы не замечают. Соседа подарила Маришка, кроме того, уж очень неожиданно их поверхностное знакомство преобразилось в любовь. Аккурат к его походу на фирму. И Маришка сразу уволилась, теперь она много времени проводит дома. У него дома – со своим хитроумным Соседом. Здесь все абсолютно ясно: Маришка работает на Запад. Но почему, почему Топорков этого не понимает?
Вместо того, чтобы хорошенько встряхнуть Стоянову, он предлагает сомнительный план с дезинформацией. Что втирать западным друзьям, он, кажется, еще не решил. Фигурка: сделал ход и замер.
Это очень похоже на поддавки. Маришка в открытую, не утруждая себя конспирацией, отправляет данные на Запад, а Топорков ломает голову над утечкой информации. Это не работа разведок, это какой-то цирк.
ВАША ВОЗНЯ – ЧАСТЬ ЕГО ИГРЫ.
ОН НЕ НАСТОЛЬКО СЛОЖЕН. ОН ГОРАЗДО ПРОЩЕ.
Насчет игры странник был прав. Но сам-то он кто в этом раскладе? Третья сторона… Наблюдатель? От кого?
Не от людей, мгновенно осознал Егор. Обе петли появились сразу после встречи со странником – в электричке и в лифте. Поправку к рекордам он обнаружил лишь благодаря книге странника, и сегодня – то ли сон, то ли явь, но странник опять что-то изменил. Изменил в мире. В Близнеце? Да, он говорил об этом. Близнец… место, где мы живем. Не планета – место.
Егора пробрала дрожь. Он полез за книгой, но вспомнил, что оставил плащ в музее.
ВЫ ЕЩЕ ВЕРНЕТЕСЬ, ВАМ ДЕВАТЬСЯ НЕКУДА.
Это были слова Катерины. Сегодня все только и делают, что цитируют послание.
Лифт остановился на его этаже, но покинуть кабину Егор не смог: путь преграждала высокая тележка, накрытая черной пленкой.
– Секундочку, – сказал молодой парень в форменном плаще. – Тут у нас…
В голове сверкнуло: Маришка! Они с ней что-то сделали! А он – про поддавки… Тюфяк набитый!
Егор подался вперед и, затаив дыхание, взял уголок покрывала.
– Не надо, примета плохая, – остерег его парень.
– Хуже не будет, – сказал Егор.
Поборов слабость, он приподнял пленку и чуть не засмеялся от счастья – это был мужчина лет пятидесяти. Кажется, он жил в левом крыле здания. Покойник был домоседом, и за все время Егор виделся с ним раза два или три. Он даже фамилии его не знал.
На груди у мужчины лежал планшет с заполненным бланком, и Егор, бесцеремонно откинув клеенку, прочитал:
ЖМЫХОВ АНАТОЛИЙ ГЕННАДИЕВИЧ.
– Сердце, – кратко пояснил парень и, ударив ногой по колесу, отодвинул тележку в сторону. – А будете без плаща ходить – на таком же самокате повезем, – добавил он.
– Сам в пассажиры не угоди, – огрызнулся Егор.
Он дошел до квартиры и потрогал ручку – дверь была открыта.
– Ну как там, в музее? – Спросила Маришка, перемешивая в стеклянной миске что-то нежно- розовое.
– Потрясающе, – буркнул он. – Камеру переноса видел, своими глазами. И про Колонизацию… лекцию…
– Ты чего такой бледный?
– Да… на площадке…
– Сосед умер? Я слышала. Салат будешь? Из лосося.
– Буду. Рыбы побольше. А Жмыхов…
