Мама: — Если ты будешь есть колбасу, а другой будет смотреть — что нужно сделать?
Мур: — Дать ему по морде. (В другой раз — на тот же вопрос:) — Дать ему картошку.
— Много воды поправляет кашель. —
Мур рисует. Аля спрашивает: — А что это за кружки — румянец?
— Нет, это сиянец.
Белая лошадь сидела на снеге,
Она скользкая без сиденья.
А Бобик вышел из подворотни.
В подвале река с супругом.
Май 1929 г.
— Я не хочу, чтобы священники были бритые, а чтобы с волосами!
(Адам и Ева) — Мадам Гиэна.
Мурина первая франц<узская> фраза (июль 1929 г.)
— Donne bonbon gamin s’il vous plait.[243]
Солдат-убивальщик.
Мне хочется с папой венчаться.
— Петр Петрович, Вы — шина мясная (Michelin).[244]
— Аля гадкая очень, сломала свою лошадку.
— А рифма где?
— Какая арихва??
Мур на море (Понтайяк)
— Савва, соблазни пожалуйста нашу собаку!
— Эх ты, старый букан!
— Мур упал с поезда, большого, длинного, нехорошего, у Мура нога болит (это — ночью, и после этого хромает).
— Моталь-Матвевна, уходите с дороги, старая змея!
— Марьяша (К<арсави>на, 18 лет) — моя подруга любимая.
— Мороженое — вещь очень вредная для больших.
— Савва, нате Вам печеные окурки!
— Какая тетя уродистая!
(Конец Алиным записям.)
Еще Алины записи — на дне коробки
26-го сент<ября> 1927 г. (Муру 2 г. 7 мес. 26 дней)
— Полотенца, пошло вон!
— Почему?
— Пошла, пошла в угол, полотенца, ты грязная и глупая!
— Аля, не сиди на сундуке!
— Почему?
— На сундуке неинтересно, пускай лучше Мура сядет!
— Пускай Аля лучше суп ест! Он не оцень кусный, он сладкий такой!
Визит С. М. (27-го ноября 1927 г., Муру 2 г. 9 мес., 27 дн<ей>)
Мур, на вопрос о стихах (знает ли он какие-нибудь стихи)
Старый барабанщик шляпу снял,
Немец это видел сказал:
— Вы моя надежда, я твой идеал, —
Ах, зачем, зачем я шляпу снял?!
— а на вопрос С. М. о песне — и затем самоё песню:
— Спой мне песню, как девица
[…]
Спой мне песню, как синица
Тихо за морем жила
— «Была синица, была еще синица, еще синица — много. Они все пошли гулять. Шли, шли, прибежали разбойники. Убежали — разбойники. У синицы была морда, глазки, волосы, ручки, башмаки».
19-го ноября 1927 г. — разговор с Гризо (? совершенно не помню, м. б. так Аля звала Владика, я никакого Гризо не знала)
