– Ужасно!
– Я тоже. И ужин уже ждет. У меня рука не поднималась тебя будить, и тогда я решил спеть – авось поможет.
– Терри, ты зверь! – Бейсингем сел, покачнулся, однако удержался в этой сложной позе. – И лекарства твои зверские. Но помогают!
– Сиди-сиди! – сказал Теодор! – И подушек я тебе, имей в виду, подкладывать не стану. Хватит валяться! Дела у нас серьезные, так что ужинаем и начинаем военный совет.
…После ужина ему все же пришлось лечь. Теодор, пренебрегая всеми приличиями, и при герцогине остался сидеть на постели. Это успокаивало Энтони и придавало сил. В конце концов, со стороны виднее, особенно с этой стороны – он привык, что разработки Галена превосходны.
Едва они устроились, как в комнату неслышно скользнул Алан, примостился на втором стуле. Странно, но герцогиня и не думала отсылать мальчика.
– Ну вот, – усмехнулся Теодор. – Докладываю. Любопытное общество собралось в вашем дворце. Одни – люди как люди, но словно бы чем-то пристукнуты или заморочены. Большинство штатских откровенно боятся, хотя сами не понимают, чего. Впрочем, обстановочка там не располагает к радости, как я тебе уже говорил – у меня все время такое чувство, словно за спиной бродит полк мрачных привидений. Военные же, наоборот, радуются жизни, но как-то слишком радуются, и как-то странно. Я тут побеседовал с вашим комендантом – он говорит вполне лояльные вещи, но не совпадающие со здравым смыслом, а в голосе постоянная неуверенность, как будто ему кажется, что происходит что-то не то, но он не понимает, что именно…
– У кого неуверенность – у Гровера? – Энтони не поверил своим ушам. – Гровер не дружит со здравым смыслом? Вот уж кто всегда знает, что надо делать! И вот уж кого не напугаешь!
– И тем не менее. С прочими военными, с которыми я разговаривал, творится примерно то же самое. Ну, а штатские, как я уже сказал, просто напуганы. Это о тех, что стоят перед троном. Но есть и другие, те, кто возле… Вот эти уверены в себе, более чем уверены. Смотрят на всех с насмешливым превосходством… – Теодор нахмурился, помолчал немного. – Странно… Знаешь, на что это похоже? На завоеванную страну, вот на что! Но, насколько мне известно, все это наследственная трогарская знать, никого постороннего я там не заметил. Если это заговор, то опять же непонятно, чей и против кого – ведь Элизабет явно в их числе…
– Да, действительно, так оно и есть, – согласилась Эстер. – Как вы все это расписали – я бы так не смогла. Вот что значит свежий взгляд!
– Скажите, – внезапно включился в разговор до сих пор напряженно слушавший Алан, – вы не заметили у генерала Гровера какой-либо мути в глазах, словно бы они слегка затуманены?
– Пожалуй, да… – подумав, согласился Гален. – Что-то такое есть.
– А у других военных?
Теодор еще подумал, припоминая, и молча кивнул, посерьезнев.
– А те, что у трона, ведут себя так, словно… ну, не силой страну завоевали, а будто бы знают нечто, другим неведомое?
– И это верно…
– Тогда я начинаю догадываться, что происходит. Те, кто у власти – похоже, это какое-то тайное общество. А поведение генерала Гровера говорит о наличии магии…
– Что?! Алан, вы это всерьез? – потрясенно воскликнул Энтони.
– Тони, – укоризненно произнес Гален. – Ты же сам говорил мне, что, как просвещенный безбожник, веришь в магию.
– Магия – наука о тайных соответствиях слова и мира, герцог, – пояснил Алан. – Это наука, а не религия, и среди магов немало безбожников. Они ведь не только духов вызывают, это лишь малая часть… К сожалению, магия реальна. И, кстати, с ее помощью можно заставить человека говорить, делать и даже думать то, что ему не свойственно, но бесследно это проделать нельзя, и эффект получается как раз тот, который вы описали, генерал: постоянная неуверенность и муть в глазах. Что вы еще заметили? Какие- нибудь подробности: особые жесты, символы, тайные знаки? Подобные люди обожают разводить вокруг себя загадки, они невероятно тщеславны.
– Ничего такого, – пожал плечами Гален. – И потом, я ведь не знаю, что для Трогармарка особое, а что обыкновенное.
– Плохо, что вы не знаете нашего общества, – сказала Эстер, – и еще хуже, что у вас нет времени его узнать. А я стою от всех особняком, со мной не откровенны, и резко измениться я не могу, это будет подозрительно…
Генерал опустил голову и задумался. Точнее, сделал вид, что задумался, – Энтони слишком хорошо его знал и видел, что решение, которое Теодор сейчас будет выдавать за только что пришедшее в голову, было принято уже давно.
– Я могу попробовать подойти поближе к трону, – раздумчиво сказал он. – Попрошу у королевы разрешения задержаться, скажу, что мне очень понравилось в Трогартейне, и дам понять кое-что еще… – он замолчал, слегка покраснел и улыбнулся.
– Ты что… Ты влюблен в Бетти? – с ужасом воскликнул Энтони.
– Не то чтобы влюблен на самом деле… но это никого не удивит, ведь так? Почему бы знаменитому генералу и не пасть к ногам прекраснейшей женщины мира? Куплю себе черного коня и буду ухаживать за королевой – я думаю, ей понравится эта ожившая легенда… Герцогиня, надеюсь, если я не пойму намеков, меня не выгонят пинками?
– Пинками не выгонят – вы им нужны. Но приготовьтесь к тому, что вам будут тонко хамить в лицо, смеяться за спиной и распускать грязные сплетни…
– Перетерплю, не привыкать. Смеха не услышу, тонкого хамства по тупости своей не замечу, а сплетни до меня не дойдут…
Энтони тем временем молчал, напряженно о чем-то думая. Наконец, он поднял голову и заговорил слегка изменившимся голосом:
– Терри, я знаю, кто может по-настоящему все узнать.
– Ну? – вскинул голову генерал, мгновенно помрачнев.
– Я! Ты ведь сам говорил, что я им очень нужен… – Энтони сжал кулак с такой силой, что ногти впились в ладонь.
Теодор помолчал несколько секунд, затем нехотя выдавил из себя:
– Я думал об этом. По правде сказать, это было первое, о чем я подумал… и отказался от этой мысли.
– Почему? – сухо спросил Бейсингем.
– Во-первых, тебе и так уже досталось…
– Какие мы сентиментальные! У самого оружие только с рукой можно вырвать, а меня, значит, поберег… – В голосе Энтони послышался металл.
Теодор взглянул на него с удивлением, а Эстер засмеялась:
– Я тут голову ломаю, как ему помочь, а всего-то, оказывается, надо нашего герцога разозлить! Полно, Бейсингем, приберегите свой пыл для королевы, не надо бросаться на друзей…
– Прости, Терри! – принужденно улыбнулся Энтони. – Я ведь понимаю, и даже благодарен… Что там у тебя «во-вторых»?
– Я теперь уже и говорить боюсь… Надеюсь, у тебя нет кинжала под подушкой?
– Говори! – рассмеялся Бейсингем.
– Ну, если обещаешь не кусаться… Во-вторых, самое главное: сможешь ли ты? Ты ведь не притворщик, Тони, а здесь нужна такая ювелирная тонкость…
– И третье, – вдруг сказала Эстер. – Выдержите ли вы? Вы не представляете себе, что творится сейчас во дворце. Насколько вы уверены в своих силах?
– Ни в чем я не уверен… – вздохнув, признался Энтони. – Но это не причина ничего не делать. Если почувствую, что не выдерживаю… тогда и будем думать. Что же касается притворства, Терри, – то я не собираюсь притворяться. Я буду предельно искренен.
– Хотел бы я увидеть, как ты будешь искренен в любви к королеве…
