Бейсингема.
– Это кого же вы ко мне привели, леди Александра? – вдруг ясным и совершенно четким голосом сказал философ.
– А ваши глаза, мейстер, ничего вам не говорят?
– Вижу ли я прекрасного рыцаря? – спросил он.
– Это самый красивый мужчина во всех известных нам землях, – отозвалась Сана, – и он воин, а значит, и рыцарь.
– Стало быть, пророчества исполняются?
– Вы что-то знаете, мейстер? – встрепенулась Сана.
– Увы, увы… Я знаю только то, что когда соединятся прекрасная королева и прекрасный рыцарь, пророчества начнут исполняться. А какие – не знаю.
– Отец знает, – немного сердито сказала Сана, – но не рассказывает. Иногда отмалчивается, а иногда говорит, что моего второго круга для этого мало. А Рауль только смеется… Они там, в третьем круге, женщин ни во что не ставят. Единственное, что мне удалось понять, – то, что это каким-то образом связано с Аркенайном. Я пересмотрела все книги о замке, о братьях – никакого пророчества там нет и в помине… Знаете, мейстер, – она вдруг засмеялась, – а у нас цыган появился. Прямо как в сказке. Крутится вокруг королевы, как муха, купил себе черного жеребца. Осталось обзавестись волшебным лучником, и будет полный набор…
Все еще смеясь, она подошла к Энтони, склонилась над ним и легонько потрясла за плечо:
– Милорд, проснитесь. Пойдемте…
И снова они шли вслед за факельщиками по улочкам каменного города, поднимаясь к стене. Погода окончательно испортилась, пошел мелкий нудный дождь. Сана старательно обходила лужи, Бейсингем же, поддерживая ее, честно шлепал по грязи.
– А все же вы не ответили на мой главный вопрос, – когда они вышли в верхний город и дорога стала почище, сказал Энтони. – Зачем я вам нужен? У меня нет мечтаний, которые нужно исполнить, я не философ, не маг, даже не палач. Зачем я вам, леди Александра? И что это за пророчество, о котором вы говорили с вашим учителем?
– Я знаю не больше того, что сказала, – вздохнула Сана. – Существует какое-то пророчество. Там говорится о самой прекрасной женщине и самом красивом мужчине в мире, причем она – королева, а он – рыцарь, и что-то должно произойти. А что и когда – непонятно. У меня была старшая сестренка.
Двадцать лет назад она умерла, тогда отец привез откуда-то маленькую девочку и выдал ее за мою сестру…
– А вы-то откуда знаете?! – поразился Энтони.
– Нянька рассказала, а потом и отец признался. Он сказал, что эта девочка вырастет самой прекрасной женщиной в мире и что она должна стать королевой, поэтому ее и взяли к нам. А что касается вас… ну, вы ведь все слышали…
– Мне, конечно, лестно, леди Александра… – слегка смутился Энтони. – Но вы уверены, что это так? Может статься, где-нибудь в Аркенберге есть военный и получше, северяне вообще красивый народ…
– Для вас это не имеет значения. Они все уверены, что вы и есть тот самый прекрасный рыцарь из пророчества. Так что свободу вы получите не раньше, чем выполните то, что должны… Единственный совет, который я могу дать – терпите и ждите…
«Ну, ждать-то недолго, – подумал Энтони. – Я мог бы и сам сказать девочке, когда все это состоится – в мае. Вот только что именно состоится?»
Во дворец они вернулись, когда часы били четыре. Наскоро раздевшись, Энтони бросился в постель, – но сон не шел. Он лежал и размышлял о том, что увидел и услышал. Нельзя сказать, чтобы все это произвело на него какое-то особенное впечатление. Очень уж оно напоминало… как ни странно, армию Балиа. Бакалейщика с копьем.
«Ну и как тебе мои верные слуги?» – Он даже вздрогнул от неожиданности. Молчавший с самого дня ареста невидимый голос вдруг заговорил так, словно они расстались только вчера.
– Никак! – недовольно ответил Бейсингем. – Грубо и глупо.
«Ты прав! – засмеялся голос. – Их верно прозвали козликами. Они по сути таковы и есть… А хочешь, скажу тебе, зачем это все?»
– Ну и зачем? – машинально поинтересовался Энтони. Интересно, знают ли его хозяева, что их прекраснейший на земле мужчина – сумасшедший?
«В прекрасном мае, – все так же весело продолжал голос, – лучшем из месяцев в году самые прекрасные мужчина и женщина, королева и рыцарь, должны встретиться и зачать ребенка. Он вырастет великим и могучим королем, вновь объединит разрозненные земли, разгромит всех своих врагов. Он будет мудр и справедлив, и под его рукой наступят мир и изобилие. И этот мужчина – ты. Ты должен дать жизнь будущему великому королю и воспитать его достойным, потому что Элизабет способна воспитать лишь конюха, да и то не очень хорошо».
– И почему я должен тебе верить?
«Можешь не верить, – засмеялся голос. – Можешь проверить. Это ведь знаешь не только ты. Пойди завтра к Бетти, дай ей понять, что тебе известно сказанное мною, – и посмотри, как она себя поведет».
«А это мысль!» – подумал Энтони.
…Наутро – ну, по правде говоря, несколько за полдень, – Бейсингем, готовый для выезда, отправился к королеве и выставил одним движением руки из ее кабинета всех присутствовавших там придворных.
– Что вы себе позволяете, маршал? – нахмурилась та.
– Потому что я хочу, чтобы вы кое-что поняли и запомнили. Вы – а не весь ваш курятник. А теперь слушайте меня, Элизабет. Я знаю, кто вы и кто я, и что мы должны сделать. Не беспокойтесь, то, что должен, я выполню легко. Тем более что спать с вами мне уже приходилось.
– Откуда? – как ни была велика выдержка Элизабет, но сейчас она смотрела на него расширившимися от изумления глазами, приоткрыв рот – Откуда ты знаешь?
– Сон вещий приснился! – фыркнул Энтони. – Так что успокой своих друзей, все будет в порядке, я никуда не убегу и постараюсь сделать вам вашего короля.
Он с удовольствием увидел, что лицо королевы по цвету сравнялось с белой занавеской.
– Но я хочу, чтоб ты знала и еще кое-что, – продолжал он. – Я – военный, а не кукла в кружевном платьице. Сейчас я поеду осматривать казармы. Если хочешь посылать за мной своих серых мышей – посылай. Но служить мне будут денщики, а не твои кружевные лакеи, и в моих покоях всегда будут водка, карты и те женщины, которых я захочу. На этих условиях я согласен. А иначе… теперь ведь мне все известно, так что и Далардье тебе не поможет, я уж как-нибудь найду возможность испортить вам игру. Ясно?
– Да пожалуйста, кто бы спорил?! – зло выкрикнула королева.
…В казарме кавалеристов его встретили восторженным ревом. Здесь не задавались вопросами, что происходит. Их обожаемый генерал сначала – естественно, совершенно ни за что – сидел в тюрьме, затем их обожаемая королева во всем разобралась, освободила его, отыскала, приблизила к себе. Потом он зачем-то все время торчал в этом дурацком дворце – говорили, что был болен. Но, судя по здоровой сияющей физиономии, все неприятности в прошлом. Если у кавалеристов и была какая-то там муть в глазах, то лишь у офицеров и совсем немного.
Он заставил пройти перед собой эскадрон за эскадроном, проверил состояние коней и сбруи, заглянул в бумаги, потом пообедал с офицерами и к вечеру почувствовал себя человеком. Даже необходимость возвращаться во дворец испортила ему настроение не так сильно, как обычно.
Во дворе казармы уже ждали двое из его денщиков и рыжий унтер с висячими усами.
– А ты куда собрался? – спросил Энтони.
– Как куда, ваша светлость? – флегматично удивился Артона. – Во дворец, с вами.
– Мне там ординарец ни к чему, – хохотнул Энтони. – Там всяких адъютантов, как блох на собаке.
– Так я и денщиком могу, – не смущаясь, ответил усач. – Нехитрая наука.
Денщики сзади прыснули.
