— Посмотри на меня.
Антонелла подчинилась. Кристиано улыбнулся ей:
— Спасибо, что доверяешь мне. Надеюсь, ты не пожалеешь об этом моменте.
— Поцелуй меня…
Кристиано поцеловал ее так нежно, что сердце ее перевернулось в груди. Секунду спустя он сделал резкий выпад. Боль оказалась меньше, чем она ожидала. Он приподнялся на локтях и с нежностью посмотрел на нее:
— Ты в порядке?
Антонелла упивалась небывалыми ощущениями.
— Я… Это удивительно, Кристиано. Я понятия не имела.
Его смех был хриплым.
— Я рад, что я у тебя первый.
Кристиано медленно выскользнул. Затем погрузился в нее вновь. И все же он был слишком осторожен, а инстинкт подсказывал Антонелле, что он хочет большего.
Антонелла приподняла таз, и Кристиано зарычал. Этот звук привел ее в восторг. Он начал двигаться быстрее, и она ахнула.
— Да, моя дорогая, — прошептал Кристиано, опаляя ее своим горячим дыханием, — вот так. Двигайся вот так.
— Поцелуй меня еще, — взмолилась она.
Губы Кристиано слились с ее губами, язык сплелся с языком. У его кожи был солоноватый вкус — земной, чувственный и такой всепоглощающе мужской!
Кульминация лишила ее дыхания. Она оторвалась от Кристиано, ошеломленная финалом. Ослепляющий взрыв эмоций заставил ее удивленно и восторженно выкрикнуть его имя.
— Антонелла, моя принцесса, — пробормотал он, целуя ее в шею, в губы. — Ты изумляешь меня. Такая прекрасная, такая страстная.
Антонелла не могла говорить. Ей было трудно дышать. А бедра Кристиано все двигались. Она осознала, что они еще не закончили, и задрожала в предвкушении.
— Пожалуйста, — прошептала Антонелла, когда снова смогла говорить. — Пожалуйста…
— Все, что пожелаешь, — откликнулся он.
И вот она уже снова ловит ртом воздух на вершине очередного пика. Завершение Кристиано было таким же бурным. Ее имя у него на устах в момент освобождения было самым сладким звуком, который она когда‑либо слышала.
Кристиано поднял голову и с нежностью посмотрел на Антонеллу. Глаза ее были закрыты, и хотя одинокая слезинка выскользнула из уголка глаза и скатилась по гладкой шелковистой коже, улыбка удовлетворения сказала ему, что она не испытывает боли.
Он больше всего на свете хотел повторить все сначала. Но нельзя.
Господи, девственница! Он не имел права брать ее вот так. Да, она отдалась ему по собственному желанию, однако сделала это только потому, что была уверена, что они находятся в смертельной опасности. Это было неправильно…
И все же ничто никогда не казалось ему таким правильным… Но тут вина другого рода пронзила его. С того момента, как он проснулся и заглянул в испуганные глаза Антонеллы, Кристиано ни разу не вспомнил о своей покойной жене. Он прожил с Джулианной семь месяцев, считал, что любит ее. Она умерла из‑за него. Из‑за того, что он не сумел защитить ее. Как же он мог настолько забыться из‑за монтевердианской принцессы?!
Взгляд Кристиано скользил по телу Антонеллы, по ее безупречной груди, по розовым соскам, тугим и острым, по тоненькой талии, по бедрам.
Дрожь наслаждения пробежала по его телу. Он всего лишь мужчина. Как может мужчина равнодушно смотреть на такую женщину?
Это не оправдание. Он ведет себя безнравственно.
Должно быть, Антонелла почувствовала его состояние. Она открыла глаза, улыбнулась и выгнула спину, как кошка. Одна рука ее поднялась, погладила его скулу, пощекотала ухо, потом пропустила волосы сквозь пальцы.
— Спасибо, — прошептала она.
Он ощутил еще один укол совести.
— За что, дорогая? Удовольствие получил только я.
Она зевнула:
— Но я не возражала.
— Да, не сомневаюсь.
Его тон заставил ее нахмуриться, но она, похоже, постаралась не обратить на это внимания. Кристиано мысленно обругал себя. Она оказалась девственницей, а не какой‑нибудь распутницей с целым шлейфом любовников, и у него нет причин для сарказма. Несправедливо срывать на ней зло на самого себя.
— Ты заслуживаешь роскошной постели, — сказал он. — Шелковых простыней, ванны с пузырьками, шампанского. Ты заслуживаешь того, чтобы с тобой обращались как с принцессой.
Антонелла нахмурилась:
— По собственному опыту знаю, что титул принцессы порой не спасает.
Не желая разбираться в том, что означают ее слова, Кристиано сосредоточился на красной отметине, видневшейся на сливочно‑белой коже девушки — там, где шея соединялась с плечом. Раньше этого не было.
— Я сделал тебе больно.
— Что? Нет.
— Твоя кожа. Прости, если был слишком груб.
Антонелла дотронулась до пятнышка.
— Это не так, Кристиано. — Она опять зевнула и улыбнулась. — Ты был очень терпелив со мной.
Он не назвал бы это терпением, но был рад, что она так думает. Кристиано лег на бок, привлекая ее к себе. Сегодня ночью он будет крепко обнимать Антонеллу. Если они выживут, утром он разберется в своих запутанных чувствах.
Кристиано накрыл их обоих одеялом.
— Тебе удобно? — спросил он. Единственным ответом ему было тихое, деликатное посапывание.
Антонелла просыпалась медленно. Что‑то беспокоило ее. Во‑первых, кровать — жесткая. Во‑вторых, рядом с ней кто‑то лежит. Кто‑то большой и теплый.
Мужчина. Глаза ее распахнулись. Она все вспомнила.
В гардеробной было темно, хоть глаз выколи. Свеча догорела, наверное, давным‑давно. Антонелла лежала наполовину на ковре, наполовину на Кристиано. И она, и он были обнажены. О боже! Картины того, что произошло несколько часов назад, пронеслись в ее сознании. Тело Кристиано, сплетенное с ее телом… Его голос, хриплый от страсти… Он угадывал, чего она хочет, и мастерски, со знанием дела исполнял все ее желания.
Антонелла не могла поверить, что ей хватило смелости попросить его заняться с ней любовью. Правда, она думала, что смерть стоит у порога, однако они все еще живы.
Что там поделывает буря? Завывание ветра больше не казалось оглушающим. Антонелла попыталась отодвинуться от Кристиано. Возможно, ей удастся чуть‑чуть приоткрыть дверь и посмотреть, что там творится. Кристиано тут же проснулся.
— Ты куда, Антонелла?
— Я думаю, ураган немного утих.
Он долго молчал, прислушиваясь.
— Полагаю, ты права.
Кристиано зажег свечу. Антонелла непроизвольно прижала одеяло к груди. Выражение лица
