ставших из ледяных огненными. И ее мысли неожиданно потекли в другом направлении. Все волновались о ней, и она вдруг испытала презрение к самой себе. Она эгоистично думала только о себе. Ее неприятности ничтожны по сравнению с бедами Дэйра, которые все еще грозят ему. А опасность, казалось, была все ближе и ближе. Перед своей ссылкой во Врексдэйл Элис решила удвоить попытки помочь Дэйру. Подданные Уайта, его люди, должны принять его. Дэйра ждет прекрасное будущее.
Дэйр увидел, что страдание бросило тень на зеленый огонь. Он предположил, что причиной тому он сам. Под тяжестью этой мысли он признал, что дарованная ей свобода, о которой они столько безнадежно мечтали, не уменьшала его вины за содеянное прошлой ночью. Наоборот. Его лицо стало холодным и суровым.
И хотя он не оскорбил чужую жену — он украл собственность, которую имели все хорошо воспитанные женщины. Их с рождения учили беречь ее, как самое большое свое сокровище. Более того, соблазнив Элис, он обесчестил ее отца, человека, которого он должен особенно уважать. В этот раз он действительно совершил преступление. Невиновный по отношению к жене Халберта, он все же овладел его целомудренной дочерью. Единственным утешением была мысль, что теперь он может и хочет искупить свою вину.
В тишине Дэйр повернулся и вышел из зала, а потом и за пределы замка. У него есть дело, которое следует завершить еще до следующего рассвета. То, что его способ искупления был и целью, к которой он стремился на протяжении многих лет, без сомнения, не меняло сути дела. По крайней мере, он повторял это в одном ритме со стуком копыт Злодея, пробирающегося по осенней высохшей траве между голыми деревьями.
Сощурив глаза, смотрел Уолтер на удаляющуюся фигуру, пока она не исчезла в тумане. Если бы только он мог заставить графа так же легко исчезнуть навсегда. Он был на пределе. Невыполнимость его желания доводила Уолтера до отчаяния.
Почувствовав, что ее друг приближается к ней, Элис напряженно ему улыбнулась. Неудивительно, что Уолтер оставался в тени, пока грозный граф, которого он, без сомнения, боялся, не ушел.
— Я боюсь за вас, Элис. Я боюсь за вас, — заботливо прошептал Уолтер.
Элис сдерживала растущее раздражение к тем, кто, казалось, намеревался обращаться с нею как с объектом жалости. Ее сознание противилось несправедливости такого отношения. Беспокойство Уолтера, как и беспокойство Клевы, было искренним. Она не могла отказаться от их внимания, не рискуя обидеть их чувства. Тем не менее, Элис предпочла бы остаться в одиночестве. Ей надо было подумать не о своем будущем, а о будущем Дэйра. Она должна найти способ искоренить или, по крайней мере, сдержать рост «сорняков», угрожавших подавить все хорошее, что Дэйр сделал для процветания Уайта.
Отвлеченная этими мыслями, Элис не понимала и не желала понимать причину преувеличенного беспокойства Уолтера, но снова вынудила себя улыбнуться, в надежде показать ему, что она ценит его заботу.
— Все очевидно. — Уолтера, как хорошую охотничью собаку, было нелегко сбить со следа. — Неужели вы не видите? Это и есть доказательство того, что Дьявол погубил вашего отца. Несомненно, вы понимаете это?
Это утверждение поставило ее в затруднительное положение. Оно имело для нее не больше смысла, чем обвинение Дэйром Уолтера в участии в преступлениях. Улыбка исчезла с ее лица, когда она раздумывала об их взаимных разоблачениях. Элис считала важным мнение Дэйра о том, что епископ, расторгший ее брак, виновен в падении ее отца, ведь епископ Винчестерский влиял на короля, а обвинения в предательстве выносил король. Важным был также тот факт, что при этом епископе (хотя она раньше и отвергала его значение) в течение нескольких лет обучался Уолтер. Она нахмурилась, но ничего не ответила.
— Дьявол уже давно затаил злобу на вашего отца, свидетеля бесстыдной попытки украсть его жену. Далее, я полагаю, ясно. Ненависть Дэйра быстро росла с тех пор, как его отослали из Кенивера, и, пользуясь своей злой силой, черный граф создал план, как отобрать у лорда Халберта все, что тот ценил. — Уолтер самодовольно поздравил себя с талантом ловко извращать истинные факты.
— Сначала он притязал на его жену. Теперь по сговору с королем, за которого так часто сражался Дэйр, Кенивер переходит в собственность короны.
Элис еще больше нахмурилась. Это тоже правда. Падение ее отца могло быть спланировано или епископом Винчестерским с помощью Уолтера, или королем Генрихом в союзе с Дэйром. Но она не могла убедить себя ни в виновности Уолтера, ни в виновности Дэйра. С какой целью мог Уолтер предать ее отца? Ведь ее отец был его зятем и всегда поддерживал его? Элис разглаживала руками голубую льняную юбку, потом схватилась за край стула. С другой стороны Дэйр не мог обесчестить своего приемного отца, которого, она была уверена, он уважал. Воспоминание о Сибиллин в его объятиях ослабило ее решимость, но только на мгновение. Она достаточно часто наблюдала, как ее мачеха преследовала Дэйра. Но все же, думая о них, лежащих в его постели, Элис испытывала боль, хотя она не могла винить его одного и больше не верила, что он сделал это специально, чтобы опозорить ее отца.
Уолтер видел, что в Элис идет борьба, и пылко схватил ее за сжатые пальцы.
— Вы должны понять, кто будет следующей жертвой Дьявола. — Он серьезно посмотрел в широко раскрывшиеся зеленые глаза. Без сомнения, Элис в замешательстве, и он мог продолжить высказывать свои подозрения.
Уолтер слишком хотел достичь цели, к которой он так долго и упорно шел, и не заметил, что рядом стояли мать и сын и с презрением слушали его обвинения против графа. Но он все равно не обратил бы внимания на них, когда цель была так близка.
— Теперь барон Халберт потерял даже право устроить свою дочь, как он того хотел, — слишком уверенно сказал Уолтер. — Очевидно, в награду за участие в подготовке бумаг, по которым вашего отца обвинили в предательстве, Дэйру-Дьяволу было обещано аннулирование вашего брака. Теперь он будет искать возможности жениться на вас.
Элис быстро моргнула. Дэйр женится на ней? Это глупое предположение, но Уолтер уверенно продолжал:
— Наш хозяин, без сомнения, знал, что ваш отец никогда не разрешит союз между его любимой дочерью и мерзким червяком, опозорившим его жену прелюбодеянием. Это было хитроумно спланировано: отстранить вашего отца и очистить путь к достижению своей цели — обесчестив Халберта, жениться на вас.
Элис выпрямилась и медленно покачала головой. Отголоски обвинения Уолтера соединились с воспоминаниями об обвинениях Дэйра, что внесло еще большую неразбериху в ее мысли, вихрем проносившиеся в голове. От этого безумия у нее закружилась голова. Неужели, правда, что Дэйр хотел жениться на ней? Она еще раз покачала головой, чтобы рассеять несбыточные надежды.
Несмотря на разговоры Дэйра о вечной связи, существующей между ними, он испытывал к ней не более глубокое чувство, чем желание физической близости, такое же, как перед тем к Сибиллин. Он получил то, что хотел, а потом бросил ее. Не повторится ли то же самое с ней? После жарких объятий Дэйр предупредил ее, что больше этого не должно быть никогда. Быть может, ее замужество всего лишь удобный предлог для отказа? А теперь ему неприятно, что после аннулирования брака она может ожидать от него чего-то большего, и поэтому Дэйр так резко покинул ее? Она нарочно распаляла себя. У нее хватит гордости, чтобы не навязываться ему.
— Как граф, Дэйр имеет возможность найти себе намного более выгодную пару. Он не будет связывать себя с девушкой, имеющей такое ничтожное приданое. — Элис скрыла под опущенными ресницами, как ей больно, что это правда. И яростно добавила: — Все так и есть.
Она встала, повернулась к Уолтеру спиной и гордо приблизилась к двум явно раздраженным наблюдателям.
— Клева, я прошу тебя поручить мне какое-нибудь дело.
Клева с сомнением посмотрела на молодую женщину.
Не будет ли лучше для нее в одиночестве подумать обо всех ужасах, сказанных здесь этим странным человеком, и понять, как они глупы? Кроме того, леди Элис только что получила сообщение, изменившее всю ее жизнь. Несомненно ей следует побыть одной…
— Пожалуйста, Клева, займи мои руки и освободи меня от мыслей.
Элис поняла, почему ее наставница не может принять решение, она неправильно понимает ее
