проведшим зиму на 8–м, возвращен обратно. Так вот, уже днем, перед обедом, в “фойе” я слышал, как перед этим блатным лосярой старший “козел” оправдывался за свое утреннее поражение: “не успел”, мол, – “молотобоец” схватил его за горло и стал душить (действительно, примерно за горло и держал). И обещал, если тот еще раз “дерзанёт”, взять дужку и (непечатно) его, “мотолобойца”.
Ну что ж, 2 подонка подрались – замечательно! :) Если они убьют друг друга, или хотя бы один из них проиграет эту войну и будет убит или покалечен, я лично порадуюсь от всей души. Поделом вам, мерзкие злобные твари!..
15–58
Пока переписывал это все – не просто шел дневной обход по баракам, но на 9–м, а потом на 4–м вдруг, неведомо с чего, устраивал проверки по карточкам, всех с этих бараков оповещали “по лагерю домой”. К нам на 11–й только что приперся Степышев и тоже объявил: выходить и строиться. Тьфу, будь ты неладен!.. Но не успел я еще одеться – Степышев ушел на “контрольную” и стали говорить, что проверки вроде не будет. А гром тем временем, после короткого перерыва, когда не было дождя, – грохочет еще яростнее...
13.6.10. 8–43
Вечер вчера выдался неожиданно веселый. :) После ужина, где–то минут за 40 до 7–часовой проверки вдруг так жутко и безнадежно потемнело небо, что стало ясно: сейчас хлынет! И действительно, вскоре пошел не просто дождь – ливень, сплошная стена воды; по–моему, в этом году такого еще не было. Вскоре началась и гроза – опять! – загрохотал гром, засверкали молнии. Почти тут же вырубили свет, как они тут, я заметил еще тем летом, всегда делают при сильных грозах. Нет света – нет и воды, как обычно. И дождь льет. И проверка скоро.
Что делать? Я был уверен, что погонят прямо под этот водопад, на улицу – и все покорно поползут, никто даже посчитаться в той, пустой секции, сдвинув к стене все банки с краской и пр., не заикнется. Была мрачная уверенность и тяжелые размышления о том, остаться ли в мокрых майке и штанах, пока высохнут, или, придя, сразу переодеваться.
Но случилось чудо, нечто совершенно непредвиденное и до сих пор немыслимое: они не стали проводить эту проверку! Вот так!!! – “мусора” просто не пришли вообще, никто никого никуда не выгонял; даже в 9–м часу, когда дождь уже кончился и даже выглянуло чуть–чуть солнце – никто не пытался наверстать упущенное. Поразительно, но у них хватило ума, во–первых, не раздражать зэков проверками под проливным дождем (но на это–то им плевать!); а во–вторых – понять, что из 2–х проверок, разделенных всего 2–мя часами, вполне достаточно провести одну, – никто за эти 2 часа не убежит. Теперь, конечно, разумным и логичным следующим шагом было бы – отменить эту 7–часовую проверку совсем, за ненадобностью – побаловались ею 8 месяцев, со 2–го ноября, и хватит! – но это вряд ли... :)
Неожиданности, впрочем, продолжались: вдруг явился Палыч, которого не было весь день! И не просто явился, но выгнал на 9–часовую проверку всех, включая “постельных”Ничем особенным такая чрезвычайщина не диктовалась, их вполне можно было посчитать и в кроватях, сейчас не зима, когда была темнота, холод, ни света, ни воды, ни тепла; подумаешь, какое ЧП – из–за дождя одну совершенно ненужную проверку не провели, так уже всех выгонять. Но он выгнал всех; после проверки ушел, после отбоя, в 11–м часу, вернулся, а сегодня – на подъем: оказывается, эту ночь Палыч дежурил в санчасти.
Свет включили только где–то без 10–ти 9. Хорошо, что у меня был запас воды – я тут же вскипятил чайник и успел до проверки поужинать, т.к. уже хотелось есть. Воду не включали очень долго (пока там еще водокачка накачает!..), и я после проверки уже вылил в чайник остатки своих запасов, чтобы вскипятить чай, который обычно тоже пью до проверки, – как тут вдруг дали воду. Свет эти уроды погасили, только когда “на большом” “пробили” Палыча, – со светом беда, зря я радовался в 1–й вечер, что его тут тоже погасили ровно в 22–00. Теперь тут как на всех блатных бараках: гасят где–то в 11, не раньше, да и тогда нередко кто–нибудь начинает орать: “Включите свет!!!” – и ему немедленно и безоговорочно включают...
18–00
Уже 2 раза заходил к этому уродцу, телефонистову дружку, – нет на месте! Сука... После обеда и вот сейчас, после ужина (воскресенье, на час раньше). В перерыве, в 4, как я хотел, не получилось: приперся с обходом Штыров и с ним 2–й “мусор”, еще меньше росточком; бегали, что–то (телефон?) тут вылавливали, внезапно ворвавшись; потом пошмонали тумбочки и матрасы в секции – и после этого час, наверное, целый сидели в “козлодерке”...
Жара и духота сегодня страшная, после вчерашней грозы. Сижу и пишу – весь мокрый, расслабленность, вялость, от духоты в секции нечем дышать.
Сегодня осталось мне – забыл упомянуть утром – ровно 40 недель, 280 дней. Знаменательная дата, почти юбилей (только грустный): когда я начинал считать эти дни –17 сентября 2007, я хорошо помню, недавно только сюда приехав и в страшной тоске от предстоящих трех лет здесь, – их было 1280. 1000 дней я отсчитал, ровно 1000 (а здесь нахожусь еще дольше), и вот он – кончается срок, осталось 9 месяцев и неделя. Надо бы радоваться, а я – не могу; должно быть, убивает, вытравливает эта неволя, это беспредельное унижение из души всю радость настолько, что даже когда это наконец заканчивается – ты уже не радуешься, тебе уже все равно, и в душе – пустота...
14.6.10. 8–58
Вчерашний вечер – опять гроза с ливнем и ураганным ветром – таким, что на 7–м бараке, говорят, даже сорвало или задрало крышу.
Начал писать – а тут говорят: “Шмон–бригада на большом”!!
9–01
Оказалось, это 7 человек “мусоров” на 2–й барак, – выяснилось, что сегодня там побили (не знаю уж, как сильно) завхоза – того остервенело–злобного дебила, что жил одно время, этой зимой, на 11–м, пока не ушел туда завхозом, да еще и заведовал местным клубом карателей “Блок–пост” (сейчас оттуда его тоже сняли). Так что это – не поймешь – то ли шмон–бригада, то ли карательный отряд. Но, во всяком случае, любой отпор тамошних зэков этому подонку–завхозу можно только приветствовать.
Так вот, гроза с ливнем вчера была аккурат между 2–мя вечерними проверками. Свет не отключали (м.б., и прав мой нынешний сосед по шконке, что это он отключается сам от попадания воды в щиток), так что я смог нормально поесть и попить чаю. На улице, да даже и в “курилке”, продуваемой с 2–х сторон насквозь, было просто шикарно, – свежо, пахло озоном; гроза разрядила эту накаленную за день атмосферу, духоту и сонное это, потное, душное марево. Такие дни и должны заканчиваться под вечер грозой, так обычно и бывает. Тем не менее, эти идиоты позакрывали, когда началась гроза, не только все двери в секцию, но, по–моему, и окна, так что здесь, в наполненном людьми (?) помещении, липкая эта духота продолжалась еще долго. Сегодня с утра – тучи, ветер, прохлада, в одной робе я слегка даже замерз. Но дождя (пока?) нет, и иногда сквозь эти тучи – солнце.
С 3–го раза, в полседьмого только, застал наконец вчера этого хмыря, телефонистова друга–“семейника”. Позвонил матери, долго говорили с ней, потом хотел попробовать набрать и Ленке (без особой надежды на успех) – а тут вдруг опять прутся “мусора” с обходом, те самые двое – Штыров и 2–й, еще мельче, и прямиком сюда, в конец “продола”, на 7–й. Успел (шли очень медленно, демонстративно) выйти во двор и зайти за угол крыльца – там не видно от ворот и входа в барак, если специально не заглянуть. Вошли, не заметили. Ушел.
С утра – хорошо, что позавтракать успел – вырубили опять свет и воду. Суки!.. Давно не было... Сколько так сидеть (а воды чуть–чуть, утром я забыл сходить налить) – хрен знает, дай бог, чтобы хоть к ужину моему, к 19–40 где–то, включили...
15.6.10. 8–21
Новый идиотизм, совершенно непредвиденный и нелепый: вчера весь день не работала связь! Ни “Билайн”, ни “Мегафон”, только НСС вроде бы работал; но к вечеру, по слухам, начались перебои и у него – то работает, то не работает. К тому же, дружок “телефониста”, разумеется, сказал мне еще днем, что НСС– овской “симки” у него нет, – я в этом сомневаюсь, но проверить, естественно, не мог. Так и не позвонил вчера матери, и самое неприятное – неизвестно, заработала ли связь хотя бы сегодня. Впрочем, до обеда еще время есть.
Очередное ЧП общезоновского масштаба :) (слава богу, меня совершенно не касающееся). Двое здоровенных 20–летних (один – точно 20, другой – примерно столько же) дебилов, один был когда–то в 2008
