навидаешься.
Камни, ограждающие аллею, и расставленные через примерно равные промежутки – в
восемь-девять шагов, были не совсем и не столько камнями, сколько мастерски
выполненными скульптурами, изображающими бога Ресса.
Ресс издревле считался самым хитрым и самым любопытным из всей троицы прежних
богов, а посему изображали его предки в виде огромного камня с множеством глаз – ибо
«взор его был тверд как скала, всевидящ и всепроникающ, а укрыться от него не можно
было ни в свете дня, ни во мраке самой темной из ночей». Надо полагать, что и после
смерти чад своих, он их из поля зрения, так сказать, не выпускал.
Камни, мимо которых сейчас осторожно пробиралась леди Кай, были, мягко говоря, не
маленькими – не меньше половины ее роста, – и при этом со всех сторон облепленные
глазами. Насчет всех сторон, это – совершенно точно, потому как Осси не поленилась и
пару этих камней обошла кругом. Так вот, – глаза у них были везде – и сверху, и спереди, и сзади. Не ясным оставалось – есть ли они снизу, но, имея в виду ту старательность, с
которой древние ваяли изображения своих богов, можно было не сомневаться, что – есть.
Проверять, правда, не хотелось.
И все бы было ничего, но глаза эти периодически моргали, а все остальное время
таращились на Осси с плохо скрываемым любопытством, встречая, провожая и передавая
от одного другому. Иначе говоря, – глаза были живыми. Это притом, что были они
приличных размеров – с глубокую миску, не меньше, – и все разного цвета. Видно цвет
глаз всевидящего Ресса доподлинно был никому не известен, а потому ваяли их на всякий
случай и синими, и карими, и черными, и зелеными. Был даже один желтый, и его взгляд
был особенно наглым и тяжелым…
В общем, идти было неприятно и, честно говоря, немного жутковато. И хотя ничего
плохого глазастые камни пока не делали – смотрели себе и смотрели, оставлять их у себя
за спиной было очень, знаете ли, неуютно.
Со скульптурами в центре аллеи дело обстояло ничуть не лучше. Они, правда, не моргали
и на леди Кай не пялились, и за это им, как говорится – отдельное спасибо, но жуть и
оторопь вызывали никак не меньшую.
Скульптуры эти изображали Фатура – бога, которого премилая троица древних назначила
ответственным за неуклонное и безостановочное течение жизни. А поскольку каждая
жизнь заканчивается известно чем, то – и за течение смерти тоже. Так что предки Фатура
за важность его почитали изрядно и, видимо, окончательно сломав и вывихнув все свои
мозги в попытках отразить всю суетность и скоротечность бытия, не придумали ничего
лучше, как изображать его в виде младенца с длинной растрепанной бородой. Вот уж, воистину, извращенное видение жизни у них было.
Но это еще – полбеды!
Не менее извращенным было у них и понимание смерти, как органичного и естественного
завершения мирской суеты. Согласно их догматам и учениям каждому после смерти
воздавалось по заслугам его, и был уготовано урочище, причем для каждого свое, выполненное по индивидуальному, так сказать, проекту в зависимости от прижизненных
предпочтений и прегрешений. Так что после смерти, всякий страдалец попадал в свой
собственный персональный мирок, который, по сути своей, являлся ничем другим как –
одиночкой, где и коротал лишенец дни свои аж до самого скончания времен. А режим
одиночного заточения в этом посмертном мире определял как раз Фатур, во многом
опираясь на мнения и суждения Ресса. Так что, слаженно боги прошлого работали.
Помогая и дополняя друг друга, так сказать.
Вся эта кутерьма происходила испокон веков и до самого пришествия Странника, который, узрев все это непотребство, сжалился над смертными страдальцами и в милости
своей безграничной показал им путь за Вуаль, заодно упразднив и троицу древних богов
за дальнейшей ненадобностью.
Но в те времена, когда о Страннике еще никто не слышал, – а строительство Храма, относилось как раз к той эпохе – отвечал за всех и каждого именно Фатур, а посему
каждого из живущих на земле он знал в лицо. Был он, видимо, богом веселым, что при его
роде деятельности и немудрено, а поэтому, общаясь с паствой своей, всякий раз
«перекраивал лик свой по образу и подобию их, надевая личину собеседника».
Как вам такой поворот? Любите время от времени сами с собой поболтать о жизни, смерти и суетности всего проходящего? То-то!
Так вот, скульптуры Фатура, расставленные по центру аллеи, мало, что изображали
