бородатых младенцев неопределенного полу, так еще и перекраивали свое лицо по образу
и подобию леди Кай по мере ее к ним приближения. Мало того, видно чтобы лишний раз
напомнить ей о скоротечности жизни и малости отмеренного срока, они еще и изменяли
его, состаривая и постепенно превращая в лицо древней и напрочь позабытой смертью
старухи.
Вот уж приятное это зрелище было! Куда там Ходе с ее «преклонными годами»…
Так что веселуха на аллеи проистекала просто необычайная – глаза Ресса таращились и
подмигивали, Фатуры корчили рожи, откровенно над Осси издеваясь, и, в этом смысле, Аи – покровитель, действительно, был из всей троицы самым симпатичным, ибо хоть
руки свои и тянул, но воли им, все же, не давал.
Но слава извечная всем трем богам – поминать Странника в таком месте леди Кай, как-то
поостереглась, – кошмар этот довольно скоро кончился, потому что Хода неожиданно
заявила, что «пора сворачивать, вон туда – где два обелиска и между ними площадь».
Свернули.
Когда отошли от аллеи шагов на пятнадцать, Осси не выдержала и все-таки обернулась.
Как и предполагалось – все камни в пределах видимости таращились в ее сторону. Все до
единого. Даже моргать перестали.
– Глаза сломаете, – буркнула девушка и пошла своей дорогой, оставив их пялиться друг
на друга.
До обелисков добрались быстро, хотя ходьба по местности пересеченной всевозможными
искусственными преградами в виде алтарей, лестниц и бордюров была не в пример
сложнее, чем неспешная и беззаботная прогулка по аллее.
Тем не менее, добрались, и теперь стояли аккурат меж двух высоченных четырехгранных
столбов с пирамидальной верхушкой и смотрели на раскинувшуюся перед ними площадь.
Площадь была небольшой, шестиугольной и очень похожей на доску для игры в
серклеш[1]. И, как и доска, она была выложена шестиугольными же плитками. Правда, цветом они друг от дружки не отличались. Зато отличались тем, что над некоторыми из
них висела легкая розоватая дымка непонятного происхождения и не очень ясного пока
назначения.
Даже, это была не дымка, а просто над некоторыми плитами, воздух, вроде как, немного
«парил», слегка отдавая в красноту – и все. Парил он совсем немного, да и красноты этой
было тоже – всего-то чуть-чуть, но Осси это заметила. А когда заметила, то это ей не
понравилось, ибо было совершенно очевидно, что нормальным плиткам такое поведение
несвойственно, а, следовательно, зрит она не что иное, как очередное проявление магии.
Причем, почти наверняка – недружелюбной, ибо бледно-розовый цвет намекал на некую
неизведанную опасность. Учитывая, правда, его почти полную прозрачность, опасность
эта была, скорее всего, не сильно – простите за каламбур – опасной.
Тем не менее, лезть на площадь Осси не спешила, а стояла пока на самом ее краю, пытаясь
понять, кто же тут против нее партию в серклеш разыгрывает и по каким, собственно
говоря, правилам.
Долго ждать не пришлось, а правила объяснили быстро и очень наглядно.
Откуда-то из проулка между резной аркой и небольшим пилоном на площадь выскочил
серый ушан – дальний родственник тех, которые давеча жизнями своими поддержали
Осси в трудный для нее момент – и, привстав на задних лапах, стал озираться по
сторонам. Надо думать, что ничего интересного в этих самых сторонах он не обнаружил, а
потому, коротко свистнув от разочарования, ломанулся прямо через площадь, не обращая
ни малейшего внимания ни на какую розовую дымку. Впрочем, может быть, он ее просто
не видел.
Леди Кай продолжала стоять в тени обелиска и, затаив дыхание, ждала, что же произойдет
дальше. Очень ей интересно было – как на это среагирует площадь в целом и дымка в
частности, и чем все это, собственно говоря, закончится.
Серый зверек летел сломя голову, – только уши по сторонам развевались, – пока со всей
своей дури не влетел точнехонько в самый центр розового марева над одной из плиток. В
общем, свой ход в загадочной игре он сделал…
Как ни готовилась Осси к этому моменту, но все равно, ничего толком разглядеть не
успела – слишком уж быстро все произошло. Несчастного зверька подкинуло на миг в
воздух, а потом он будто взорвался изнутри, оросив все вокруг мельчайшей кровяной
пылью и вывернувшись наизнанку, как перчатка. Миг и все было кончено, – выпавшая
кровяная роса быстро подсыхала на камнях, а в воздухе плавно покачивалась сморщенная
