инструмент, но по сравнению с треньканьем гуслей народного барда, она звучала как скрипка Страдивари. Главной проблемой в изготовлении гитары являлись струны, которые я сначала хотел изготовить из проволоки, но потом вспомнил, что раньше гитарные струны делали из телячьих кишок.
Самой первой на земле струной являлась тетива от лука, вот по этому пути я и решил пойти. Луки в боярской усадьбе имелись в большом количестве, но к своему стыду я стрелять из лука не умел, а поэтому скрывал от подчиненных позорный пробел в своей боевой подготовке. Чтобы подобрать подходящие струны для своей гитары мне пришлось воспользоваться административным ресурсом и потребовать предъявить к осмотру все наличную запасную тетиву к лукам. Закончив работу над инструментом, я заперся в своей комнате чтобы выяснить что же вышло из всей этой затеи.
Как ни странно, но после всех произошедших в моей судьбе перемен, руки не забыли прежних навыков и уже через полчаса, я бегло повторил разученную еще в юности 'Historia De Un Amor' Хулио Иглесиаса. Эта мелодия являлась одним из хитов нашего институтского ансамбля, а бас гитарист Коля Зеленко называл эту песню 'бабаукладчиком', так как девушки от нее буквально тащились.
Я, конечно, не знал испанского языка и заучил текст, как попугай учит человеческие слова, но на окончательный результат это не влияло. В репертуаре нашего ансамбля было море песен на различных языках народов мира, которые разучивались по магнитофонным записям, и в девяти случаях из десяти, мы не понимали о чем поем. Однако таким же образом поступали даже самые раскрученные поп звезды и никого это не парило.
После короткой репетиции, я завернул гитару в холстину и отправился к боярыне на посиделки, чтобы приобщить народ к настоящей музыке, а заодно вытурить взашей, уже доставшего меня до печенок гусляра, с его опостылевшей песенкой про князя Ингваря!
Музыкальный вечер проходил по привычному уже сценарию. В первом акте самодеятельного концерта дворовые девки жалобно пели под пастушеский рожок заунывные песни про несчастную любовь и тяжелую бабью долю. Затем два молодых холопа исполнили веселые частушки с намеками на различные непотребства, а во втором акте наступил черед гусляра, который снова заблеял про князя Ингваря. На этот раз я не стал сдерживать праведный гнев и попросил барда не терзать людям слух и заткнуться.
Гусляр считался в Верее местным Филиппом Киркоровым и страшно возмутился, услышав критику в свой адрес. Тонкая душа поэта не вынесла надругательства грубого мужлана и певец, закатив форменную истерику, направился к выходу из горницы. Поклонницы доморощенного таланта бросились за ним следом, умоляя вернуться, но гусляр возмущенно заявил:
– Пусть вам воевода поет! Он говорят горазд кулаками махать, а теперь пусть споет и спляшет!
За такой наезд стоило начистить барду рыло, но я не стал марать руки и ответил:
– Я, конечно, извиняюсь, но слушать твое козлиное блеяние, просто нет сил! А поэтому попробую спеть, как ты предлагаешь, а боярыня Пелагея пусть нас рассудит!
Закончив свою отповедь, я достал из-под лавки завернутую в холстину гитару и, проверив настройку, заиграл. Мне было известно, что женскому полу нравится мое пение, но такого результата, если честно сказать, я не ожидал. Видимо душещипательная 'История любви' не требовала перевода и трогала женские сердца в независимости от эпохи, в которую звучала.
Когда я закончил петь, аплодисментов не последовало, девки хором рыдали навзрыд, а одна из наиболее растрогавшихся слушательниц просто убежала из горницы. Похоже, у дамы случился культурный шок, про который я слышал, но как он выглядит наяву, не представлял. Постепенно рыдания затихли, и я услышал голос боярыни:
– И где такие жалостливые песни поют?
– Есть, за морями страна Испания. Эта песня из тех краев, – ответил я.
– А еще, какие заморские песни ты знаешь?
– Разные знаю, но есть и русские.
– Спой воевода, порадуй душу! – попросила боярыня.
Я задумался, выбирая песню, которая не звучала бы непонятно в эту эпоху, и решил спеть 'Любо, братцы любо', заменив в тексте 'атамана', на 'воеводу'.
Когда прозвучал последний аккорд, зашмыгали носами уже мои десятники и Пахом Хромой, а девки снова залились слезами. В этот момент тренькнули гусли местного барда, который разинув рот, стоял у дверей. Этот противный звук видимо резанул ножом по сердцу слушателей и на него сразу зашикали. Гусляр испугано втянул голову в плечи и тут раздался голос боярыни:
– А ты козел безрогий чего в дверях застрял? Иди куда тебя послали! Правильно воевода сказал – твое блеянье только козам в хлеву слушать!
Горница едва не обрушилась от хохота и гусляр, как угорелый выскочил за дверь.
Мой концерт продолжался до тех пор, пока не лопнула струна на гитаре, а так мне бы пришлось петь до утра. Да я и сам был не против этого, стосковавшись по культурному досугу из прежней жизни. Как оказалось моя память хранит много народных песен, для которых эпоха не имеет значения. 'Ехал на ярмарку ухарь купец', 'Выйду на улицу', 'Черный ворон', и множество других народных песен не имели четкой привязки по времени и их можно исполнять перед аудиторией любой эпохи, а мой непривычный выговор не сильно выбивался из многоголосья старорусских диалектов.
Глава 9
Так в трудах и заботах прошел январь месяц и начался февраль. Жизнь в усадьбе боярыни Пелагеи окончательно вошла в размеренный ритм, а я потихоньку вжился в новое для себя окружение. Мой выговор стал практически неотличим от выговора местных жителей и из моего лексикона исчезли слова и обороты речи 21 века. Алексашка Томилин уже не выглядел белой вороной среди боярского окружения, а народ списывал странности в поведении воеводы на его долгую жизнь в басурманских краях.
Незнакомые песни, а особенно музыка 21 века, прибавили мне популярности среди населения Вереи и меня даже стали приглашать на свадьбы в качестве почетного гостя. Правда, я не горел особым желанием превратиться в местного скомороха, а поэтому всего пару раз посетил подобные мероприятия, но эти выездные концерты сделали из меня местную поп звезду. По слухам какая-то сумасшедшая девица, наслушавшись моих песен, даже бегала на речку топиться в проруби 'от безответной любви'. К счастью, впечатлительная дура в последний момент передумала прыгать в ледяную воду, но зачем-то растрепала об этом случае своим подругам.
Конечно, внимание публики к моим талантам грело душу, к тому же пристальный интерес женской половины населения усадьбы имел и свои неоспоримые плюсы. Например, теперь мне не приходилось ломать голову над проблемой мужского здоровья, так как наиболее чувствительные дамы сами буквально прыгали мою холостяцкую постель, и мне не приходилось тратить время на формальные ухаживания. Даже боярыня Пелагея начала делать мне двусмысленные намеки, но я благоразумно 'включил дурака' и сделал вид, что не понимаю о чем речь.
К концу января перевооружение дружины было практически закончено и бойцы получили новые доспехи, а первый десяток даже шлемы по римскому образцу. Подобный шлем, я держал в руках и даже примерял во время командировки в Рим, когда фотографировался среди ряженых легионеров на площади возле развалин Колизея.
Мои труды не прошли даром, и боярская дружина из толпы деревенских увальней превратилась, в настоящее воинское подразделение, бойцы которого уже не боялись каждого чиха и могли за себя постоять. Разгром банды боярина Путяты вселил в бойцов уверенность в своих силах, а совместно пролитая кровь сплотила дружину.
Однако не всем бойцам легко давалось воинское дело и среди дружинников появились лидеры и отстающие. Пятерых бойцов вообще пришлось отчислить за неспособность к обучению и набрать добровольцев, которые зачастили в усадьбу после успешного разгрома бандитов. В этом нет ничего странного, так как все люди разные, но средний уровень подготовки дружины можно оценить на четверку.
Человек существо социальное и не может жить в обществе себе подобных, не встраиваясь в социум.
