отца.
Вначале Милочка не то чтобы побаивалась мужа, нет, она его уважала. Она перенесла это уважение с работы в свой дом и даже называла его часто 'Борис Алексеевич'. Саньке это нравилось – формулы и знаки уважения в людском обществе он давно усвоил, но Морозова такая официалыцина раздражала и мешала освоиться с неожиданно возникшей семейной жизнью.
Но постепенно тонкие пальчики жены обколупали позолоту со статуи мужа. Как у каждого идола, у него под тонким слоем драгметалла оказалась основа из материала близкого к деревяшке. И вот тогда-то с недостатками и неудобными привычками он оказался родным и близким – с ним можно было ругаться, с него можно было требовать, его можно было осчастливить. Сама же Милочка по характеру своему оказалась добрым и незлопамятным ребенком, а подолгу ссориться, вообще, ни с кем не могла.
На восьмой день их совместной жизни Борис Алексеевич.позвонил домой и сказал:
– Милочка, я сегодня, детка, не приду!
– Почему это? – она была возмущена.
– Испытания на полигоне! – кратко ответил он. Это была удача, что они успели вовремя подготовить машины к испытаниям, ведь собрались заинтересованные руководители и главные инженеры предприятий из разных городов.
– Боренька! – крикнула она в трубку, но оттуда уже неслись короткие гудки отбоя.
Это был тоскливый вечер. Она не знала, куда себя девать и как отделаться от страхов за мужа. Утром она встретила его слезами облегчения. Может быть, тогда и родилась у нее шикарная идея украсить быт, да и весь свой новый дом.
Дело в том, что у Милочкиной мамы было увлечение – комнатные растения. А в холостяцком доме Морозовых не водилось никаких цветов. И Милочка приступила к озеленению квартиры. Как опытный военачальник она создала плацдарм на квартире у родителей. Здесь она рассадила имеющиеся у матери цветы и зеленые растения по керамическим декоративным горшкам, взрастила новые растения, по большей части водяные. Ей очень нравились висячие спаржи и плавающие водяные лилии. Из родительской квартиры она и высадила цветочный десант в свой дом.
– Тебе нравится? – спросила она у пасынка.
– Не знаю, – ответил Санька.
– Какой-то ты бесчувственный! – сказала Милочка огорченно. Она перевезла сюда даже горшки с цветущими азалиями, которые мама с великими трудами достала для себя. Откуда ей было знать, что красоту Саньке надо было объяснять. То, что для человека зелень в дом – это красиво, надо было сказать.
Потом пришел Морозов, к счастью не затурканный делами, сразу все увидел, сразу все похвалил, и в доме наступил радостный мир. Когда он через день спросил у Саньки:
– Ну, как, сынок, нравятся тебе цветы? Сын ответил:
– Да, папа! К ночи качество кислорода в квартире повышается за счет 'зеленого друга' на полтора процента!
'Зеленого друга' он взял из какого-то учебника или из газет.
Но больше Бориса Алексеевича насмешила другая оценка сына.
Через месяц после свадьбы он спросил Саньку:
– Ну, как тебе нравится твоя новая мама?
– Папа, она отличная мать, – как всегда серьезно ответил сын. – У нас стало чище, и тебе нравится, как она готовит.
– А тебе нравится, как она готовит? – машинально спросил отец.
– Нравится. Ты готовил красненькое, а у нее больше зеленого и желтого.
Морозов сначала даже не понял, что он хотел сказать: Потом догадался. Вкусовых пупырышков у Саньки не было, и он оценивал пищу по цвету; Морозов любил томат и пихал его в большинство блюд, Милочка предпочитала украшать еду зеленью и вареными яйцами.
– Кроме того, она тебя любит, – было совершенно не' ясно, как он пришел к такому сложному для него выводу,- ты ее тоже любишь, – он не был ревнив, – и она красивая и красиво одевается. По моде.
Тут Морозов вспомнил, что с неделю назад при нем был разговор Саньки с Милочкой о моде и о том, как должна одеваться женщина. То была одна из любимейших тем у нее. После этого разговора сын заявил:
– Папа, а ты не все знаешь о творческой стороне жизни, На следующий день он застал Сашку за просматриванием метровой стопы модных журналов, которые молодая жена перевезла из прежней жизни в их общий дом в первую очередь. И он не мог пока сказать ей, чтобы она не забивала электронные мозги всякой чепухой. А надо было. К одежде относилась и единственная шутка, которую Милочка внесла в их быт:
– Каракулевая шуба, – сказала она задумчиво глядя в витрину, – сохраняет красоту дольше, чем женщина, которая ее носит!
Милочка даже не знала, что она сострила.
Главные события навалились на молодую семью внезапно. Бывают же, однако, такие совпадения! Однажды вечером на скромный призыв мужа заняться домашним хозяйством, дел накопилось много, Милочка дерзко ответила:
– Может, ты меня и рожать…?
– А что, – согласился он, – мысль недурна!
Но Милочка не поддержала этого разговора. И вот на тебе – через неделю она прибежала прямо к нему на работу вся залитая слезами. Когда смысл ее речей прорвался сквозь рыдания, ему стало ясно, что она ждет ребенка. Хотя слово 'ждет' могло быть здесь употреблено лишь в традиционном смысле.
– Я влипла! – плакала Милочка. – Теперь все!.. Буду баба бабой!.. Ни тряпок не надо, ни радостей! Машина для кормления!
Морозов, озадаченный, но радостный, как мог ее утешал. Объяснял, что ничего не кончено, что все только начинается, что без детей женщине нельзя. Она ушла, вытерев слезы и кое-как подкрасив глаза. А Морозов сидел и переживал, что вот за свою любовь все же получил… Что его не обманули. У него появилась нежность к Милочке. 'Возвратная форма,- неожиданно саркастически подумал он.
Она переживала случившееся три дня, после чего примирилась с мужем. На четвертый день вечером она подошла к нему, когда он смотрел 'последние известия' по телевизору, и взъерошила ему волосы. Он уже знал, что жена ищет намечающуюся лысину. По ее мнению, лысины у мужчин являются как бы воздаянием за грешки холостой жизни.
– Слушай, Боря, а ты ведь еще не старый! – в ее голосе звучали вопрос и удивление одновременно. – Лысина у тебя пока не предвидится!
Санька известие об ожидаемом ребенке воспринял весьма положительно.
– Вы родите ребенка, а я его воспитаю, – сказал он.- Люди не умеют воспитывать своих детей. – Он впервые не причислил себя к роду человеческому, но Милочка пока еще ничего не поняла.
Может быть, к таким мыслям его привел неудачный опыт в сексульной жизни. Начался этот эпизод с того, что однажды он увидел, как отец целует жену.
– А у нас некоторые мальчики тоже целуются с некоторыми девочками, – эпически сообщил он за ужином.
Наступила неловкая пауза. Обстановку разрядила Милочка.
– А ты с девчонками…? – она не любила сказуемые.
Скорее всего, то, что она плохо относилась не только к сказуемым, но и вообще к глаголам, находилось в прямой связи с тем, что она не любила действия. Лучшим препровождением времени для нее было застыть у телевизора с нераскрытой книжкой в руках.
– Я пробовал один раз на вечере, – продолжал свои откровения Санька. – С Нюшкой.
Нюшка, иначе Анечка Величко, была самой интеллигентной девочкой в классе, отличным математиком и музыкантшей – прекрасно играла на фортепьяно.
– Она научила меня, минут десять со мной целовалась, а потом повернулась и пошла. Сказала, что я еще маленький.
В дальнейшем разговор на эту тему протекал между Милочкой и Санькой в его комнате и при закрытых
