Поколение Китеж. Ваш приемный ребенок.

Это более распространенный вариант в нашей дей­ствительности, потому что социальные службы еще не осо­знали необходимости любой ценой уберечь сирот хотя бы от опыта такой коллективной жизни.
Для маленькой личности, привыкшей к защищенной жизни в семье, попасть в детдом то же самое, что вам оказаться на войне или в концлагере. Он никогда раньше не встречался с внешней агрессией. Теперь ему придется быть начеку, давать отпор, таить свои чувства, так как именно открытость делает маленького человека уязви­мым в среде своих сверстников. Ребенок закрывается, учится защищаться и одновременно отсекает от себя весь поток информации о внешнем мире. Он лишается воз­можности открыто налаживать отношения с окружающи­ми детьми (его просто заставляют жить в стае), боится об­ ратной связи, скрывает эмоции, страшится доверитель­ных отношений. Все это приводит к задержке в развитии.
Именно поэтому приемные родители вынуждены, пре­жде всего, решать терапевтические задачи. Они должны стать символом новой реальности, позволяющей ребен­ку спрятаться от беспокойства, страха, чувства вины.
Вариант третий — ребенок из «джунглей»
К этой категории можно отнести детей, имеющих опыт беспризорной жизни или попавших в такой детский дом, где им приходилось в буквальном смысле слова бороться за выживание.
Из разговора с китежским старшеклассником:
После того как родители спились, меня поме­стили в приют. Мне тогда было девять лет. Я сбе­гал оттуда, меня ловили, ругали. Потом перевели в Калугу. Я и оттуда сбегал. Глупый был — верил в справедливость. Не мог понять, что родителей нет и заступиться некому. Когда на меня наезжали, я обзывался на старших. Матом. Когда у меня что-то отбирали, я жаловался воспитателям, я требовал вещь обратно. За это меня били старшие ребя­та, сильно били.
А как же воспитатели? Не заступались?
Да ну. Воспиталка им что-то скажет, а им наплевать. Я понемногу понял, что лучше меньше выпендриваться.
В мой ящик кто-то навалил шелуху семечек. Раза три. Я убирал, молчал, потом не выдержал. Семечки были у одного здорового малого. Я начал возмущать­ся, воспитателю пожаловался. А вечером часов в одиннадцать, пока я спал, этот гад меня избил, чуть не убил. Я лежал в больнице с сотрясением моз­га. Было жутко обидно. Там я понял: крутым все до­зволено. Ну и ненависть к взрослым — они же знали, что меня бьют. Ничего тому гаду не сделали. Да и, видя кровь на моем лице, даже не посочувствовали — просто сказали: «Иди умойся».
Тогда мне стало жутко. В мире вообще все не пра­вильно… не справедливо.
Такие дети собранны и активны, у них к одиннадцати-двенадцати годам уже формируется стержень характера (на войне рано взрослеют), складывается свой, не лестный взгляд на мир взрослых. Они могут воспринимать новую информацию и подлаживаться под изменяющиеся обстоя­тельства. Но что бы они ни увидели вокруг себя в новой се­мье, они воспринимают это через призму многократно проверенного на практике НЕГАТИВНОГО ОБРАЗА МИРА.
Добиться их доверия и любви чрезвычайно трудно, так как они не верят в ваши добрые намерения, а все слова и поступки, призванные смягчить их характер и создать новый, социально приемлемый взгляд на мир, они считают лицемерием. Если они вдруг начинают вести себя как послушные дети и говорить вам правильные слова, прежде всего, проверьте: не попытка ли это мани­пулировать вами в целях получения каких-то благ.
Что же нужно делать?

СОВЕТЫ ИЗ КИТЕЖА

Постепенно научите ребенка облекать свои мысли и желания в слова. Иногда надо начать просто со сло­весного описания действий ребенка, например: «Ты улыбаешься, глядя на эту куклу. Она красивая и тебе понравилась. Этот игрушечный робот холодный и твердый, поэтому он кажется тебе страшным, и ты хмуришься».

На более взрослой стадии: «Пап, Витька сказал, что я дурак, и мы подрались». Ответ: «Он сказал тебе это, и тебе стало обидно? Я знаю, как это бывает обидно (выслушать ответ). Сам-то ты не думаешь, что он прав? Мы же все знаем, что ты не дурак, да и он знает, просто ему зачем-то понадобилось тебя обидеть. Как ты думаешь?»

Так родители переводят мысли ребенка с обиды на уровень анализа: « А когда ты подрался, что ты по­чувствовал? Может быть, теперь стоит помириться?»

Избегайте нравоучений и осуждения. Ребенку нуж­на помощь в решении самой главной задачи: попыт­ке разобраться в своих собственных чувствах и вы­разить их словами.

Очень полезно вместе смотреть детские фильмы, не­навязчиво вовлекая ребенка в обсуждение происхо­дящего на экране. Я знаю, что во многих семьях принято смотреть фильмы молча, даже шикать на де­тей, чтобы не болтали, не мешали смотреть. Но ре­бенок просто не может делать самостоятельных вы­ водов из того, что видит. Ему необходима родитель­ская интерпретация, то есть помощь в осознании. Глядя на поступки героев, слушая ваши объяснения, ребенок обучается понимать отношения между людьми, привыкает обсуждать с вами и оценивать события собственной жизни.

В ходе этих безопасных бесед появляется возмож­ность заполнять его внутренний мир теми образами и понятиями, которые могут сделать Маугли человеком.

ПРАКТИКУМ ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ

ДЕТИ КИТЕЖА. МАКСИМ

Нам далеко не всегда понятно, что происходит в созна­нии наших детей потому, что они привыкли скрывать от нас свои мысли. Но иногда, в стрессовой ситуации некоторые могут проговориться.

Максиму шесть лет, и он только что попал в Китеж. Дня три он просто отказывался верить, что ему ничего не угро­жает. Когда его случайно толкали, он радостно бросался в драку, а заодно и в слезы — это был привычный паттерн поведения. Но, когда толкнувший тут же извинялся, это буквально выключало ребенка. Он не понимал, что про­исходит.

Постепенно Максим привык, что мир безопасен. Тогда он стал расширять границы свободы, а вернее пытался убедиться, что все это не понарошку. Он стал громко орать в столовой, дерзить взрослым, замахиваться на старших мальчиков. Ему просто тихо делали замечания. Тогда он пошел ва-банк: на глазах у приемной мамы и своей новой семьи выкинул в помойку кусок сыра. А среди увидевших это детей были те, кто в прошлом прошел через муки голо­да. Приемная мама сделала серьезное замечание.

А это не я, — сказал Максим.
Врать нехорошо, так же как и выбрасывать еду, — сказала мама.
Тогда Максим замахнулся кулаком. Он ждал реакции. И предполагал, какая она может быть. Он нарушил табу и ждал наказания, и уже был в сле­зах, и орал… То есть выстраивал сам себе привычную по­ следовательность.