дома. Их большой особняк представлял из себя кусочек Англии, перенесенный в Париж. Колби хотелось плакать, так она тосковала по родине.
Прелестный дом полковника заполняли цветы. Английские пейзажи и семейные портреты, висевшие повсюду, были условием, как раз необходимым для того, чтобы она ощутила, как оживают ее чувства.
Все вместе они прошли в столовую и сели за уменьшенную копию главного обеденного стола. Комната была огромной, а мебель — не менее английской, чем пудинг из патоки, и такой же домашней.
Полковника Мэрроу, счастливого тем, что он может оказать им услугу, тут же засыпали вопросами.
— Что вы хотите узнать?
— Почему король так задержался, так поздно приехал к Шарлю? — хотела знать Рита.
Колби подняла голову. Ее ложка застыла в воздухе. Нэвил поперхнулся вином. Избегая смотреть друг на друга, они наблюдали за Андрэ. Все эти дни он был угрюм, терзая себя за то, что проявил недостаточно настойчивости, пытаясь предупредить де Берри об опасности.
— Да, где был Луи? — спросил Андрэ.
— Ему сообщили в два часа ночи, но, по совету отца Шарля, он поехал не сразу.
— Но почему? — продолжал настаивать Андрэ.
— По мнению графа д'Артуа, присутствие короля выглядело бы «нарушением этикета».
Это его доподлинные слова, — сообщил Мэрроу.
— Как это понимать? — поинтересовалась Рита.
Колби ответила прежде, чем Мэрроу успел открыть рот:
— Это надо понимать так, что в присутствии короля бедняге не позволено кричать от мучительной боли, пока эти мясники пускают ему кровь, — сказала она с горечью. — В Индии мы лучше справлялись с подобными случаями.
— Вы не вправе делать подобные замечания, мадам, — холодно вставил Нэвил.
— Давайте послушаем, что же произошло дальше, — вмешался Андрэ.
— В четыре часа, когда уже почти не оставалось надежды, короля, которого беспокоила подагра, погрузили в карету и доставили к оперному театру. — Мэрроу остановился, чтобы приказать дворецкому наполнить бокалы гостей. — Протащить кресло Луи по узкому коридору было настоящим мучением, но с этим справились. Когда Шарль увидел его, он поднял голову и закричал: «Прости меня, дядя, умоляю тебя, прости!»
Андрэ и Рита не скрывали своих слез.
— «Незачем торопиться. Поговорим об этом позже», — сказал Луи. И Шарль ответил: «Увы! Король мне отказал, а его прощение облегчило бы мне последние мгновения», — и снова упал на подушки.
Повествование обессилило Мэрроу, и он вынужден был перевести дыхание, прежде чем продолжить.
— Луи посмотрел на врачей и на латыни спросил, есть ли хоть малейшая надежда. Ему ответили отрицательно. Король сказал: «Тогда да свершится воля Божья». Через несколько минут один из врачей спросил, нет ли у кого-нибудь зеркала. Король предложил свою табакерку, ее поднесли ко рту де Берри, и врач объявил, что он скончался. «Помогите мне, я хочу отдать последний долг», — держа хирурга за руку, Луи наклонился и закрыл Шарлю глаза. Мы все упали на колени.
Когда полковник закончил свой рассказ, тишину нарушал лишь треск свечей. Никто не произнес ни слова. Наконец все встали и покинули комнату, каждый погруженный в свои мысли.
Перед тем как они покинули дом Мэрроу, Колби удалось на несколько минут затащить его в боковую комнату. Она вручила ему записку.
— Прочтите после того, как я уеду, и если вы захотите мне помочь, встретимся завтра в маленьком парке рядом с домом Андрэ. — Она назвала ранний час и ушла.
Когда карета Барро почти уже доехала до дома, Андрэ спросил Колби, что она имела в виду, когда сказала, что в Индии они лучше справлялись с подобными случаями.
— Пускать кровь де Берри, после того как он и так много ее потерял, было невероятной глупостью, — ответила она запальчиво. — Ради всего святого, чтобы остановить кровь, индийские врачи используют экстракт из листьев аяпаны!
— Разговоры ничему не помогут, — мрачно сказал Нэвил.
— Но Шарлю пытались помочь самые лучшие врачи Франции, — упорствовала Рита.
Колби пожала плечами. Она снова поставила себя в нелепое положение, открыто высказав то, что думала.
Глава 30
Колби спала беспокойно и, проснувшись на рассвете от тошноты, едва успела добраться до туалетной комнаты. Если так будет продолжаться все девять месяцев, подумала она, я сойду с ума. И это будет заслужено. Ай-яй-яй. Почему мне не хватило благоразумия принять предложение Нэвила просто одолжить у него деньги? Но нет, мне было необходимо стать мученицей, и теперь я расплачиваюсь за это.
Она вернулась обратно и тяжело рухнула на кровать, ожидая, когда утихнет дрожь в ногах. Ей предстоит теперь еще несколько часов до встречи с Шерродом, если только он вообще придет.
Когда в семь часов Айлин проскользнула в комнату, она увидела свою хозяйку лежащей поперек постели. Ее ночная рубашка была задрана выше колен, волосы, мокрые от пота, завитками прилипли к вискам.
— Миледи, вам плохо? Колби с усилием села.
— Тише, перебудишь весь дом, — проговорила она между новыми приступами тошноты.
— С вами все в порядке? — прошептала служанка.
— От этого я не умру, хотя еще немного — и, возможно, захочу.
— О чем вы говорите, миледи?
— Пошевели мозгами, девочка, — с трудом улыбнулась Колби.
Тайное стало явным, и Айлин молитвенно воздела руки к небесам, благодаря Господа. Она закричала бы от радости, если бы Колби вовремя ее не остановила:
— Тише. Теперь приготовь мой костюм для верховой езды и уходи.
Служанка хотела возразить, но Колби снова предостерегающе попросила ее не поднимать шума. Час спустя, когда ее желудок немного успокоился, она оделась и покинула дом через заднюю дверь.
В течение следующего часа она расхаживала по маленькому парку, и когда уже собиралась вернуться в дом, в элегантном экипаже наконец-то подъехал Мэрроу. Вручив вожжи ливрейному лакею, он подошел к ней.
— После того как вы все уехали, я выпил слишком много и проспал. — Он устало улыбнулся, глядя на Колби воспаленными глазами.
Она обняла его.
— Значит, вы поможете мне?
— Это значит, что я вас выслушаю, — осторожно ответил он.
— Шеррод, дорогой, я очень надеюсь, что вы в ближайшие несколько дней поможете мне уехать из Парижа и организуете возвращение в Англию для меня и моей служанки.
Мэрроу, как только прочитал ее записку, предположил, что именно в этом и заключается ее план. Этот большой, хвастливый экс-солдат, любивший создавать впечатление, что он всего лишь простой сплетник и высокопоставленный сноб, и на самом деле был всем. Хитрый, любопытный, щедрый, он являл собой человека, на которого можно было положиться, если только удавалось затронуть его сердце или разум. А Колби понравилась ему с первого же момента их знакомства.
— Я готов все это устроить, моя дорогая, если вы честно расскажете мне, почему бежите от своего мужа.
