с роверами. — Половины Джунгахоры больше нет! Какие это наши?!
— Дурак! — взвизгнула старуха. — Ты забыл все, чему я вас учила?! Скоро все очнутся! Немедленно убери оружие! И прикажи встречать их как самых дорогих гостей! Это пришло спасение!
Предводитель в полном удивлении уставился ей вслед. Услышанное, похоже, не укладывалось у него в голове настолько, что он даже про Ермакова забыл, опустив меч. И произнес совершенно неуместную для вождя фразу:
— Ты спятила, бабка Ирма?
Но старуха его уже не слышала. Она продолжала ковылять к разведчикам, изо всех сил налегая на свою клюку. Лицо ее было совершенно безумно.
— Наши… — бормотала она, не замечая катящихся из глаз слез. — Господи… Наши!.. Дядя Витя… Семен Михайлович… Коленька!.. Живые! Столько лет… И все такие же… Дожила… Дождалась… Счастье- то…
— Не расслабляться! — хлестнул своих командой Олег, не разжимая зубов. Ситуация сложилась донельзя скользкая. Возникшая неопределенность могла разрушиться в любой момент. И в какую угодно сторону. И этот момент упустить было нельзя.
И тут Олег услышал голос Локтева. Голос был такой, словно тауметрист внезапно охрип.
— Ирма? — не веря себе, произнес он. — Ирма… Данске?!
— Дядя Се… — сказала старуха, протягивая к нему свободную руку. — Семен Михайлович! — поправилась она, падая Локтеву на грудь и заливаясь слезами. — Как долго вас не было!..
Локтев неловко попытался подхватить ее.
Следом, сгоняя с лица потрясенное выражение, шагнул Ермаков.
А Мезенцев просто прыгнул прямо с загривка Завра, бросив поводья и вот уж на его-то лице выражение ничем скрыть было нельзя. Похоже, он о нем просто забыл.
— Внимание! — выдохнул Олег, поняв, что тот самый момент вот-вот настанет.
Но стрелять не пришлось. Никто из аборигенов не двинулся с места, не сказал ни слова. Все они, включая предводителя, точно забыв о направленном на них оружии, как один, глядели теперь, как Локтев и Ермаков обнимаются с Ирмой, а Мезенцев замер рядом с ними, отчего-то не решаясь подойти ближе. И невооруженным глазом видно было, что джунгахорцам сейчас совсем не до драки.
— Ну, пронесло, кажется, — с облегчением произнес Санчес, чья натура не могла вынести долгого бездействия. — А то уж я думал, опять, как всегда…
В принципе Олег был с ним согласен. Но расслабляться пока все равно не стоило.
— Отставить! — бросил он Санчесу, не оборачиваясь. — Нехрен ворон считать — ничего еще не кончилось!
И — как пальцем в небо — попал.
Ирма внезапно замолчала и начала оседать на землю. Ермаков с Локтевым попытались ее удержать, но она безвольно повисла на их руках как тряпичная кукла.
А потом тишину прорезал крик Коли Мезенцева:
— Олег!.. Скорее!.. Энгар… Она умирает!
Глава 3
Опасения Олега не оправдались.
Обошлось без эксцессов.
Ирма, конечно, не умерла — нужно было очень постараться, чтобы сделать это в присутствии такого мага, как Энгар. Но повозиться ему пришлось. Два часа он штопал ауру — или чему там полагалось быть. Олег в этом не очень разбирался, все его познания в данном вопросе ограничивались общеадаптационным курсом, прослушанным после появления на Трех Базах — и все эти два часа джунгахорцы тихо топтались в отдалении, наблюдая за ходом операции и разговаривали только вполголоса. Даже те, что едва успели прийти в себя после действия станнеров.
Никто не тянулся к оружию, не демонстрировал явной угрозы и уж тем более не пытался напасть. Впрочем, может быть, этому способствовала все еще висящая над разведчиками 'медуза', которую Энгар оставил то ли за недосугом, то ли вполне сознательно. Но в принципе, это было не важно. В любом случае это смотрелось хорошим признаком. Уже завтра, как по опыту знал Олег, ошеломление от их внезапного появления пройдет, поведение аборигенов вернется в привычные для них рамки, но мыслей убить пришельцев у них, скорей всего не появится. По крайней мере, не сразу…
Одним словом, контакт был разыгран по одному из стандартных сценариев, и в этом плане ход экспедиции можно было считать успешным.
Тем не менее, им, безусловно, сильно повезло, считал Олег, разглядывая смирных как овечки варваров. С первой попытки, абсолютно наугад, без всякой подготовки — и сразу попасть на человека, который наверняка знает всю здешнюю подноготную. В этом смысле Ирма — сущий клад. Ермакову без сомнения будет, что предъявить Совету в качестве результата своей авантюры.
Однако безбашенность начальника обескураживала. Олегу раньше не доводилось работать с ним в одной команде и он только сейчас мог реально оценить, что стоит за теми легендами, что рассказывают о Ермакове на Трех Базах. Олег мог поклясться, что, устраивая этот незапланированный рейд в Джунгахору, Виктор Петрович у в е р е н был в его исходе! Причем именно в случившемся, а не в контакте с аборигенами, который сам он выдвигал в качестве основной цели и, несмотря на логичные объяснения маловероятности встретить хоть кого-то из уцелевших горожан.
И уверенность эта была такова, что Ермаков убедил их всех отправиться в этот поход, вопреки тому, что никто изначально им такой задачи не ставил. Олег вообще подозревал, что, когда Совет формировал состав экспедиции, ни у кого и в мыслях не было, на что они здесь наткнутся! Считалось, что под Куполом не сохранилось ничего живого.
Тем не менее, именно Ермаков, судя по всему, настоял на включении в команду группы армейских рейнджеров — хотя вполне можно было обойтись гражданскими специалистами. В инструментальной разведке, какая первоначально предполагалась, от них было бы куда больше толку, чем от ребят Олега, качественно способных только резать глотки, да лазать за языками.
Спрашивается — на чем основывался Ермаков в своих действиях? Информации о Куполе реально не было никакой ни у кого. Значит, получается, чистая интуиция. Куда тогда смотрели в Совете? А с другой стороны — вот он, результат, говорящий яснее ясного, что прав Ермаков. Сам Олег не был на такое способен. И совершенно не мог представить, как можно планировать серьезную операцию, ориентируясь не на факты, а даже — не понятно, собственно, на что? И при этом — добиваться результатов!
Вывод же данных размышлений оказался для Олега неожиданным, но зато вполне конкретным. Ермаков не просто авантюрист. Точнее говоря — вовсе не авантюрист. Еще точнее — не авантюрист в общепринятом смысле, но как раз авантюрист в смысле строго научном.
Если таковой, конечно, имелся. В чем Олег не был уверен, но училищный преподаватель людей, подобных Ермакову называл 'волшебниками'. И относил к редкой категории индивидов, могущих не только различать возможные варианты ситуации на много ходов вперед в сравнении с большинством людей, но и способных — и, более того, предпочитающих! — и действовать согласно именно этому своему видению, а не общетрадиционной картине мира. Разумеется, преподаватель это не так объяснял, а более по науке, ссылаясь при этом на какие-то закрытые исследования, но смысл был примерно соответствующий.
Олег тогда это честно выслушал, запомнил, как занятный факт и впоследствии никогда больше к нему не возвращался: не было повода. Да и преподаватель, завершая рассказ, честно предупредил, что с подобным феноменом они вряд ли когда встретятся на своем уровне рядовых офицеров — уж слишком он в чистом виде редок. Но информация не помешает. На всякий случай.
И вот, похоже, Олег с чем-то подобным столкнулся здесь, на Панге, черт те как — или куда? — отдаленной от Земли. А по некоторым представлениям и вовсе в иной жизни. Или не столкнулся? Все-таки
