— Пей!
Не терпящим возражения жестом, императрица протянула Стефании наполовину наполненный водой прозрачный стакан. Только что вылитое в него содержимое тёмного пузырька, зелёными клубами, бледнея, растворялось в воде.
— Что это?
— Это? Это чтобы твоё ночное приключение осталось только приключением. Ты поняла?
— В… смысле?
— Бастарды мне от тебя не нужны, — жёстко глядя в глаза девушки, произнесла Анжелина, — и ему не нужны. Пей!
— Не буду… — сделав глотательное движение горлом, тихо ответила Стефания.
А вдруг она меня решила… отравить? — подумала она, глядя в злое лицо Анжелины, — или… у меня потом вообще не будет детей?
— Ты будешь мне перечить? — удивилась императрица, — ты? Вертихвостка!
Стефания молча, упрямо сжала губы.
— Неужели ты надеешься разжалобить моё сердце, родив ребёнка? Так вот — можешь на это даже не рассчитывать! Моему сыну нужна не такая жена! Ты недостойна даже одного его волоска! Пей!
— …
— Пей, я тебе говорю! На!
Внезапно волосы Стефании заструились на невидимом ветру. Протянув руку, она взяла из рук Анжелины стакан, секунду подержала, и резким движением швырнула его в угол.
— Не буду! — чётким голосом произнесла она, глядя на свою мучительницу стремительно темнеющими глазами.
— Тёмная тварь! — наклонив голову и без страха смотря в её изменившееся лицо, прошипела императрица, — я не позволю тебе причинить вред моему сыну! Я не подпущу тебя к нему!
— Вы не сможете запретить мне его любить! — так же прошипела в ответ Стефания, глядя прямо в глаза, — и ему не запретите!
— Увидиш-шь!..
С грохотом распахнулась дверь. В покои Анжелины, в которые она привела Стефанию «поговорить», ввалились всполошённые всплеском силы дежурные маги, сопровождаемые гвардейцами. Следам за ними вбежал с перепуганным лицом Диний, ожидавший окончания «разговора» в коридоре. Не обращая внимания на толпу посторонних, Императрица повернулась к сыну и громко приказала:
— Чтоб ноги её тут больше не было! Видеть её не желаю!
— Вон отсюда! — повернулась она к Стефании, властно указывая ей рукою на дверь.
— Мама, что… — начал было говорить Диний и осёкся на полуслове, уставившись на Стефанию.
Та, с развевающимися волосами и целиком чёрными глазами выглядела жутко.
— Видишь, кто она такая? А? Куда ты смотрел? — с торжеством в голосе обратилась Анжелина к сыну, указывая на Стефанию рукой.
— Выведите её из дворца! — приказала она магам и гвардейцам, — немедленно!
Те, несколько неуверенно двинулись к девушке.
Стефания, не обращая на них внимания, несколько секунд молча смотрела на Диния своими антрацитовыми глазами так, словно что-то от него ждала. Затем двумя руками приподняла юбку и пошла к двери, прямо на толпу. Охрана стремительно расступилась в стороны, освобождая ей дорогу.
— Э… а… — издал звук принц, стоявший с открытым ртом, когда она проходила мимо него.
Однако Стефи ничего ему не ответила. Даже не повернула голову в его сторону. С прямой спиной, с развевающимися волосами, вдоль двух рядов расступившейся охраны, при всеобщем молчании, она дошла до двери и вышла в коридор.
— Проводите! — царственно махнув рукою ей вслед, приказала Анжелина, — и освободите мои покои. Но ты, сын, останься!
Сегодня мне ночью приснился дивный сон… Яркий, цветной. И эротический! Что было весьма странно. За всё моё время пребывания в этом мире, ничего подобного мне не снилось.
Приснится же… чушь такая, — подумал я, почти проснувшись, но, не открыв ещё глаз, — съел, что ли что-то не то? Надо перестать нажираться на ночь… Спишь потом… тревожно. Что за муть мне сегодня приснилась?
По-прежнему не открывая глаз, я попытался сосредоточиться на обрывках ускользающего сна, чтобы припомнить «подробности». Первое, что «всплыло» — чувства. Восторг, радость и ощущение чего-то светлого, волшебного, сияющего и прекрасного. Все это «ломанулось» в меня так, что на миг показалось, будто у меня остановилось сердце и я сейчас задохнусь.
Ничего себе! — переведя дух, подумал я, — вот это да! Пожалуй, следует пойти и собрать остатки того, чем я вчера перекусывал на сон грядущий. Я бы не отказался ещё разок такое посмотреть!
Немного повернув поудобнее голову на подушке, я продолжил вспоминать. Однако дальнейшее «исследование» меня несколько озадачило. Из воспоминаний получалось так, что во сне я был… девушкой! И по всему выходило, что я… занимался с кем-то сексом!
Таа-ак… — протянул я, когда вспомнил этот кусочек сна, — это ещё что за ерунда такая? Сихот! Так и знал, что ничего хорошего просто так не получишь! Сначала замануха, в виде супер — сна, а потом — бац! Ты в нём не пойми — кем, с кем, где и как.
— Брр-р! — потряс я головою, открывая глаза, — присниться же такое! К чему бы это? К дождю или перемене погоды? Что, неужто эльфиек так порой обуревают желания? А чего у них тогда детей-то нет? При таком-то уровне энтузиазма? Или это я действительно, съел что-то не то? Ладно. Сон — это всего лишь сон. А я живу в реальности…
Я зевнул, потянулся и приподнял голову над подушкой, дабы глянуть в окно и оценить погоду на предмет её «лётности». Может, действительно, такой сон к перемене погоды и на улице уже вовсю льёт дождь? Да не… Солнечно.
Я сел в постели, на согнутые под себя ноги. Забавно, но Эриадором я бы в такой позе и пару минут бы не просидел… А сейчас — запросто!
— Ву-у! — ещё раз широко зевнув, я хорошенько потянулся, прогнувшись спиной и сцепив на затылке пальцы.
С добрым утром Бассо! — пожелал я себе хорошего дня на эсфератском, — с добрым утром!
Уронив руки вниз, на колени я выдохнул, опустив плечи и немного ссутулился. Сижу, скольжу взглядом по спальне, жду, когда окончательно проснусь. Покои мне предоставили неплохие. Гостиная с большущими окнами, здоровенный балкон, весь увитый вьющимися цветами, небольшая комната с парой мягких диванчиков и креслом для «поваляться» и «посидеть», спальня и ванная комната. Спальня была истинно — «девчачьей». Розовые стены, розовые коврики на светлом деревянном полу. Трюмо. С большим зеркалом и мягкой табуреткой перед ним. Тоже с розовой подушкой. Ну и шторы, есс-стественно, розовые. В первый момент столь большое преобладание одного цвета у меня вызвало отторжение. Однако я потом присмотрелся, присмотрелся… Нормально! Баланс есть. Дизайнер спальни палку не перегнул. Компенсировал излишек розового большими открытыми пространствами светлого пола, тёмными досками кровати, шкафа и трюмо. Плюс белая тюль на окнах. Так что — нормально! Мой глаз художника спальня не резала. Единственно, я никогда не был поклонником этого цвета, но что ж теперь? Если взялся играть роль, то декорации должны быть соответствующие. Иначе зрители будут испытывать дискомфорт, и выступление может не удастся. Это даже забавно, пожить в такой обстановке! Себе-то я никогда подобного не сделаю, а тут можно оценить — как это, жить в таком? Пока испытания проходили нормально — тошноты при входе в спальню не возникало. А ещё у меня была большая ванная комната со здоровущей медной ванной, в которой я с удовольствием сидел… Мне и раньше такое времяпровождение нравилось. Ванная, как в приличных местах — с двумя кранами горячей и холодной воды. Лей — не хочу! Плюс служанки добавляют ещё каких-то растительных экстрактов и просто лепестков цветов. Или пену делают. Вылезаешь из воды — вау! Кожа как шёлк! И настроение — супер! Ну, люблю я себя, люблю! Хоть даже я на себя сейчас не совсем
