И начались двухдневные сборы. Готовили к дороге карету. Собирали вещи. Но я естественно в этом не участвовал. Я был VIP — персоной, задачей которой было — не выбиваться из образа. Ходил (правильно — ходил-ла!), не улыбаясь, молчал-ла. Смотрел-ла со значением и тренировал-лась правильно говорить. Летал, привыкая к крыльям, отдыхал, после полётов, привыкал к своему новому виду, пытаясь понять — что это вообще такое? По идее — должна быть иллюзия. Причём, без «тактильного эффекта». В смысле, что при прикосновении можно заметить несоответствие между внешним видом и ощущением от прикосновения. А тут — полное соответствие! Что видим — то и чувствуем! Кожа — гладкая и нежная, волосы — жёсткие и вьющиеся, грудь, пальцем тыкаешь — мягкая!
«Хорошо, ума не хватило «привернуть» пятый размер… — пришло в голову, когда я разглядывал себя в зеркало, — с таким «богатством» Сихота бы с два я бы тогда полетал! Только бы и «кувыркался», головою вниз…»
Однако сколько я бы себя не разглядывал, загадки своего внезапного превращения, я решить не смог. Ну ладно, немножко выпил, ну чего-там «накрутил» в заклинании… Но иллюзия должна быть иллюзией! А не пойми чем, ничем не отличимым от обычного, живого тела. Ну не могло такого быть, чтобы вот так вот, в один момент, оно стало другим! Я же не оборотень какой-то из земного фильма, который немного поизгибался, повыл на луну, поскрёбся и вот те вам — шерсть и когти! Можно, изменить тело, можно. У меня это дома делают. Но не в один же миг! На модификацию внутренних органов только с год времени уходит. Даже если использовать заклинание ускорения времени — и то, несколько месяцев. А тут — раз и готово! Безобразие! Как говорится — куда смотрит правительство? Но факт, как говорится — в зеркале. Эльфиечка с большими, от своего разглядывания, глазами. Очень, очень странно… Может, боги подсуетились? Вряд ли… Они меня бояться… Тогда пророчество? А смысл сего? Притащить эльфам их богиню? Какое это отношение имеет к концу света? Как голову не ломай, ничего в неё не приходит, кроме того, что она нынешним богам — «даст прикурить». И что, ввиду этого, наступит конец света? Не… Притянуто за уши и высосано из пальца. Скорее какое-то неизвестное мне свойство этого мира. Что-то глубинное, присущее только ему. Связанное с магией… В пользу этой версии говорит проблема с одеждой. Когда я её, проблему, обнаружил, то буквально чуть не онемел от возмущения! Одеваю на себя белую шёлковую рубаху из своих запасов, а она на мне превращается в эдакий легкомысленный «топик»! И я бы даже не сказал, что длинный, топик. Как вам это нравится? Мне — совсем не нравиться! Ну, в конце-то концов, нельзя же так — внезапно! Можно и с ума сойти. Неподготовленному-то!
Путём длительного эксперимента (перемерив всю свою одежду из «потайного мешка»), я получил результат: чем «больше» (длиннее, шире, объёмней) я одеваю вещь, тем меньше, уже, короче, она на мне выглядит. Отличные всепогодные кожаные штаны для верховой езды превратились в плотно сидящие коротенькие чёрные шортики, надетые, по их виду, «с мылом». Зато просто трусы превратились в элегантные бриджи
— Итишкин ты кот! — прокомментировал я вслух это открытие.
И как… теперь? Что мне, теперь, в нижнем белье бегать? Пусть по виду в зеркале, трусы превращаются в штаны, но не комильфо мне, Сихот меня побери! Это даже моя пластичная психика с первого раза не переварит! Значит, теперь, каждый раз, меняя одежду, я буду по два часа разгадывать шараду — что из этого выйдет?
«Но-Мально, — сказал внутренний голос, — будешь теперь, как всякая прилична девушка, тратить три часа на сборы… Никто не осудит… красотку… хе-хе…»
«Та пошёл ты!» — сказал я ему, ошеломлённый распахнувшийся передо мной перспективой.
И ведь даже заняться вплотную этой проблемой нельзя! А ну как, «обратно отщёлкнет», если займусь исследованиями? И окажусь я в трусах и майке посреди какого-нибудь парадного эльфийского зала… Побьют ведь! И возможно, даже ногами… Ладно. Одежду — на потом. Притрусь как-нибудь!
Но если не считать казуса с одеждой — то все остальные изменения тела были «терпимы». В силе я, похоже, не потерял, невзирая на свой хрупкий вид. Как ощущал энергию мышц в теле Эри, так она и сейчас ощущалась так же. Но вот в гибкости я явно прибавил. Особенно несколько непривычна была внезапно выросшая подвижность в области талии. Ну ладно. Пусть будет ещё один бонус этого тела. В компенсации шмотошных проблем… Главное — крылья!
Летал я ежедневно и по нескольку раз. В первый день, подремав после раннего завтрака до обеда, я вышел на улицу и, прямо с крыльца, без разбега, прыжком, махнул в голубое небо с мелкими белыми облачками. Сделал пару кругов, осматривая сверху окрестности, но почувствовал, что ничуть, как оказывается, я не отдохнул, и усталость ночного полёта вновь наливает тяжестью плечи. Решил, что на первый раз достаточно и пошёл по спирали вниз, постепенно снижая круги. Как же это здорово, скользить на распахнутых крыльях! Становясь почти вертикально в вираже, набирая скорость, а потом тормозить в горизонтальном полёте, вплоть до полной остановки, и снова сваливаться на крыло, уходя в следующую петлю спирали… Полёт… Разве можно его с чем-то сравнить, на что-то променять? Кто летал, тот знает. А кто нет… Этого не расскажешь! Можно только пережить. Когда я закончил снижение и оказался у точки своего старта, я был встречен толпой, по-видимому, всех обитателей дома, дружно стоящих на коленях, задрав головы вверх. И Таурэтари была ними. Правда стояла она не на двух, как они, а на одном колене, но суть особо от этого не менялась.
— Крылатая… Крылатая… — благовейно понеслось от толпы коленопреклонённых, когда я весьма удачно (не грохнувшись на глазах у всех с непривычки!) приземлился на ноги, — крылатая…
Я убрал крылья, неспешно обвёл всех взглядом, кивнул, и направился в дом, не намереваясь произносить какие-либо речи или давать какие-нибудь обещания. Как выяснилось чуть позже — что и без «сольного выступления» я сиганул в самый «топ радиостанции». Одной демонстрации крыльев оказалось достаточно, для причисления меня к сонму эльфийских богов. Ну, почти богов… Совершенно неожиданным результатом этого, для меня стала моя изоляция. Просто поговорить с кем-то стало решительно невозможно! Когда твой собеседник, через каждое слово пытается поклониться, встать на колени и смотрит на тебя восхищённо-преданным взглядом… Это утомляет. Уже через полторы минуты. А через две, думаешь — уж лучше бы не спрашивал! Какие, оказывается, верующие, эти жители леса! С хозяйкой дома конечно можно было поговорить в любой момент, но я хотел ещё пообщаться так… в неформальной обстановке. С разными эльфийскими персонажами. Узнать, чем живут, чем дышат? Но не вышло. Внезапно выяснилось, что единственно, с кем можно говорить, сколько угодно и почти на какую угодно тему — это Амалира. Ей было совершенно наплевать на мою божественность, крылатость и избранность. Нет, не плевать, об этом она, конечно, помнила, но на первом месте у неё, как и у меня, была — развлекуха. Она записала меня в свои подружки, и, не взирая, как говорится, на, постоянно тёрлась рядом, засыпая меня вопросами, как только ей подворачивался случай. Ещё ей понравилось ходить рядом со мной, адресуя знаки поклонения от встречных эльфов, предназначенные мне, себе. Причём делала это с детской непосредственностью, совершенно не смущаясь. Мы же «подружки»! Чего, мол, там?
Да. Характер у девочки, — немного понаблюдав за Амали, как сокращённо называла её прабабушка, подумал я. Та так вообще не вмешивалась. Смотрела со стороны и улыбалась. Меня такое запанибратство поначалу сильно напрягало. Тем более что я не знал как себя вести в возникшей ситуации. Сихот его знает, может вестницам положено любить детей? Вон, бабушка не пытается её как-то особо одёрнуть. Что это? Это нормально, или просто Амалире — позволено всё? Но не может же Таурэтари допустить, чтобы внучке причинили вред? Значит, она уверена, что с ней ничего не случиться… И значит, действительно, вестницы любят детей… Ну и я старался, так сказать, «дипломатично любить» ребёнка правителя леса. Вежливо, на расстоянии, и с пресечением попыток сесть себе на шею. Эта — запросто залезет! Но Сихот меня побери, я никогда до этого столько не общался с детьми!
Умею, не умею, но вот пришлось. Ничего. Жив. И намереваюсь жить дальше…
— Скоро уже! — отрывая меня от созерцания неспешно ползущих мимо окна придорожных кустов, сказала сидящая рядом Амали, — Когда мы приедем домой, я тебе покажу свою комнату. Она у меня большая и красивая. Тебе понравиться!
Даже если не понравится, придётся сказать, что нравится. Других вариантов, я, так понимаю, быть не
