Эри — хороший друг, — наконец подвела итог я своим размышлениям, — он мне нравится, и я всегда ему нравилась! Он всегда оказывал мне знаки внимания! Если бы я не встретила Диния, то я, наверное, влюбилась бы в Эри. Ведь недаром, говорят, что «от дружбы до любви — один шаг»! Но я люблю Диния и… И, что же мне теперь делать? Если я всё расскажу ему… он ведь… он не простит! Я — клятвопреступница! Я обещала ему… А Эри? Зачем он так сделал? Он же знал, что я с Ди… Нет, не знал! Его тогда не было. Я ему сказала об этом позже… потом. Он тоже больше не захочет говорить со мой! Он станет презирать меня! Я потеряю их обоих! Что же мне делать?
Я почувствовала, как мною овладевает паника и страх. Страх, завязывающий живот узлом ужаса. Очертания окружающей меня обстановки, поплыли в предательских слезах.
— Боги… за что мне такое наказание? — прошептала я, чувствуя, как слёзы бегут по щекам, — я ведь умру без них обоих… моё сердце разорвётся на две половинки и полетит за ними… С одной половинкой в груди я ещё проживу, но без обеих… я умру…
«… Тебе придётся разделить своё сердце…» — внезапно прозвучало у меня в голове.
— А? Что? — вскинулась я, — кто это сказал?
Я испуганно оглянулась по сторонам, но вокруг, кто бы мог это произнести, никого не было.
Какая-то знакомая фраза, — подумалось мне, — где я это слышала? Ммм… Сатия! Точно! Она мне тогда это в парке нагадала! И ещё она сказала: «…тебе нужно опасаться тёмноглазого демона. Он может всё погубить…» Неужели… Эри — тот темноглазый демон? Ах! Не может быть!
Меня словно окатили ледяной водой. Я стала лихорадочно припоминать мой разговор с богиней.
Сатия ещё тогда переставляла камни… Она сказала, что я светлый камушек — агат. Он был рядом с большим красным камнем, а потом она передвинула его межу чёрным и красным! Тёмноглазый демон — чёрный камень — … это Эри? У него тёмные глаза! Сходится! А Диний — красный камень, принц! Да! Именно так! А потом она придвинула ещё два камешка — голубой и розовый… Кто это? Маленькие камушки… голубой и розовый… это… мальчик и… девочка? У меня будет двое детей? От кого? От Диния или… Нет! Я не могу думать об этом! Я сейчас с ума сойду! Боги, зачем мне это!? Я не хочу! Мне страшно!
Я сидела, вцепившись в маленькую коффайную ложку обеими руками, и меня колотила крупная дрожь.
— Ай!
От хмурого бестелесного голоса Эри внезапно раздавшегося у меня в голове я подскочила на месте. Белая фаянсовая кружка с остатками коффая и блюдце, задетые локтём, полетели на пол. Помещение кондитерской заполнилось грохотом бьющейся на каменном полу посуды и звоном ложки, летящей по нему под соседний стол.
Словно моя жизнь, — внезапно подумала я, глядя на разлетевшиеся по полу белые осколки, — моя прежняя жизнь…
— Что это она там пьёт? Это детям не повредит, а? — озабоченно нахмурив брови, Марсус задал вопрос богине жизни, глядя как Стефи, задрав подбородок, поглощает содержимое пузырька.
— Каким детям? — подняла брови та.
— Двойне. Которую ты ей сделала.
— Ничего я ей не сделала.
— Почему — не сделала? — поразился Марсус.
— Я что, похожа на дуру?
— Почему на дуру? — повторившись, вновь не понял бог войны, — избранный в кои веки нашёл себе подружку. Поступил с ней как нормальный, закалённый в боях воин, берущий добычу! Самое время заделать ему пару отпрысков от наложницы! Мы же договаривались! Ты что?
— Марсус, приди в себя, — насмешливо произнесла Хель, я знаю, в Восточном Халифате была знатная резня и ты только что оттуда. Но здесь не халифат. Очнись. Какая наложница? Какой воин? Тут империя.
— Какая разница! Халифат, империя… Законы жизни везде одинаковы! Убей — или будешь убитым, сожри — или останешься голодным, трахни, или её трахнет кто-то другой!
— Квинтэссенция философии войны… — иронично прокомментировала богиня смерти.
— Ой, да ладно! — махнул рукой Марсус, — можно подумать, что ты этого не знаешь! Ещё скажи, что это не так!
— Ди, — не ответив ему, Хелль скосила глаза на Динаю, — как тебе такие «законы жизни»?
— Смотрю, тебе хочется пофилософствовать? — ответила ей та вопросом на вопрос.
— Гимнастика ума позволяет неплохо скоротать время… Да, а действительно, почему ты не вдохнула в неё новую жизнь? Момент ведь был подходящим.
— Я что, похожа на идиотку, чтобы лезть к избранному?
— Вот как? — подняла брови Хель, — значит, по-твоему, я — идиотка? И Мирана тоже — идиотка?
— Я чувствую, что тебе очень хочется скандала!
— Отнюдь. Но почему я должна спокойно пропускать мимо ушей такие заявления в свой адрес?
— Я совершенно не имела в виду то, что ты подумала. Я просто хотела сказать, что это совсем не тот момент, в который следует рисковать.
— Какой такой момент? — заинтересованно подавшись вперёд спросила Хель.
— У неё две золотые ниточки. Одна идёт от неё к её принцу, а другая к нашему избранному. Так — не бывает! Истинная любовь только одна. Мирана может это подтвердить. Правда, Ми?
— Сама ты — идиотка! — совершенно не по теме выпалила в ответ богиня любви, — я значит, чуть не развоплотилась, таская из огня каштаны для всех, а теперь меня значит — идиоткой называют? Хорошенькая благодарность!
— Прошу всех присутствующих, — богиня жизни протяжно вздохнула, закатив глаза к потолку, — принять мои глубокие извинения за легкомысленно произнесённое слово. В следующий раз, обещаю, я буду более осмотрительна в своих высказываниях…
— Да, именно — легкомысленно произнесённое, — после некой паузы воцарившейся за извинением Динаи, произнёс Коин, — слова — они очень много порою значат… Но оставим этот разговор. Так что там с нашим избранным, Мирана? Что, действительно — у него две нити?
— Не у него, а у Терской, — скривив хорошенькое личико, ответила та, — у него, как и раньше — нет ни одной!
— Да? А что же тогда значат эти две, у Терской?
— Откуда я знаю? — откровенно огрызнулась богиня любви, — Такого действительно раньше никогда не было! Хочешь — поймай Сатию и спроси у неё, что это значит!
— А признайся Мира, ведь Сатия тебя — «сделала»! — радостно улыбнувшись, обратилась к ней Хель, — влезла без спроса в твой огород любви.
— Я смотрю, что ты припёрлась сюда с надеждой на скандал! — окрысилась в её сторону Мирана.
— Ты так думаешь? Ах, действительно, и зачем я сюда пришла?.. — Хель задумчиво приложила указательный палец к щеке. В глазах её плескалась ирония.
— Так, девочки, заканчивайте с руганью! — стараясь, чтобы это прозвучало как можно солиднее, произнёс Коин, — Диная, ты не дорассказала нам про Терскую. Итак, почему ты не побеспокоилась о том, чтобы у неё были дети от Аальста?
— Я же говорю — у неё вторая истинная любовь! Это уже само по себе ненормально. А она ещё рядом с избранным. Я посчитала, что риск чересчур велик и не стала ничего делать…
— «Риск слишком велик, риск слишком велик»! — сморщив нос, передразнила её Мирана, — а как меня, значит, всем скопом в спину толкали — так никакого риска не было? Конечно, это же я рисковала — не вы!
— Это была только твоя ошибка! — парировала Диная.
— Ах, моя ошибка? Только моя ошибка!?
