С детства приученный к всестороннему разбору событий (свойство полезное, но отнимающее неоправданно большое количество времени и сил), я решил для начала заглянуть к отцу Шэрола. Поскольку встречи мне не назначили, пришлось смиренно ожидать ответа у входной двери Королевской Библиотеки. Честно говоря, не думал, что Хранитель захочет меня видеть, однако получил приглашение войти. Только следуя за провожатым по уже знакомой галерее, я догадался, чем объясняется уступчивость Книжника: должен же он получить назад дневник, которым несомненно дорожил…
Граф ждал меня в том кабинете, где мы так славно разговаривали за бокалом вина, но в этот раз даже воздух комнаты был напитан скорбью.
Я положил принесённый дневник на стол. Книжник, за два дня постаревший лет на двадцать, скользнул безжизненным взглядом по потёртой обложке.
– Я сделал перевод, граф. Если это Вас ещё интересует… – пачка исписанных листов легла рядом с книгой.
Ответом мне было молчание. Я стоял напротив сидящего за рабочим столом графа и не мог придумать, что делать. Прекрасно понимаю чувства, мятущиеся в душе несчастного отца, но скажите: есть ли в их возникновении моя вина?
Пауза, затянувшаяся минуты на две, мне не понравилась. Ждать, когда в Книжнике проснутся хоть какие-то эмоции, я не мог, посему собрался уходить, когда он всё же проскрипел:
– Вы, верно, пришли за обещанной платой?… Получите!
Мне под ноги полетел кожаный комок. Слабо затянутые завязки не смогли удержать содержимое кошелька: серебряные монеты, жалобно звеня, раскатились по паркету. Зачем ты так, дяденька?
– Благодарю, что столь щедро оценили мои скромные усилия.
– Если бы мог, я бы заплатил Вам иначе, лэрр! – поднятый от бумаг взгляд обжёг меня ненавистью. Ненавистью, мгновенно залившей ледяным холодом мою душу. Вот значит, как… Хорошо.
– И как же именно, граф? Вызвали бы меня на дуэль? Не думаю, что это хорошая затея… Впрочем, Вы можете нанять убийц, как поступила возлюбленная Вашего сына…
– Убийц? – взгляд дрогнул.
– Ну да. Молодые люди не поделились с Вами своими изобретениями? Странно… Я бы на их месте похвастался. Хотя, понимаю, почему они промолчали: первый удар ведь не достиг цели. А жаль: если бы меня убили на Аллее Гроз, Шэролу не пришлось бы стараться заслужить благосклонность Роллены, идя на преступление…
– Он не совершал!… – начал было граф, но от моей усмешки осёкся и пристыжённо умолк.
– Не совершал? Полноте, сударь! Шэрол – мальчик начитанный, и хорошо знал, как «рубиновая роса» действует на эльфов. Более того, он знал, насколько меня ЭТО не обрадует. Единственная вещь, ускользнувшая от его внимания – вероятность того, что кто-то ещё попробует отраву… И не просто попробует, но и обольёт ей меня, чтобы не осталось ни малейшего сомнения. Если бы Магайон не выпил половину отравленного вина, могло бы произойти много неприятных вещей, граф. Думаю, Вы догадываетесь хотя бы о некоторых из них… Догадываетесь?
Он молчал, позволяя мне продолжать.
– Шэрол заслужил наказание. И тем, что избрал для мести столь некрасивый способ, и тем, что претворил его в жизнь. Я хотел бы его оправдать, но… не могу.
– Мой мальчик… – всхлипнул граф. Так, дело пошло…
– Понимаю, как Вам тяжело, сударь, но не могу не напомнить: в случившемся есть и Ваша вина. Возможно, Шэролу не хватило одного-единственного часа, который Вы провели не с ним, а в окружении своих любимых книг… Подумайте об этом. Чтобы впредь не совершать подобных ошибок.
– Их и не будет… – в голосе Галеари раненым зверем билось горе. – Моего мальчика казнят… Очень скоро… Других детей у меня нет – я не смогу ОШИБИТЬСЯ ещё раз…
– Мне очень жаль, граф. Но жизнь учит нас принимать и боль, и радость с одинаковым почтением… Желаю Вам никогда об этом не забывать.
Я наклонился, собрал рассыпавшиеся монеты обратно в кошель. Нет, возвращать не стал: во-первых, потому, что выполнил порученную работу, а во-вторых, глупо отказываться от честно заработанных денег, даже если на них алеет чья-то кровь…
…В камеру к осуждённому меня пропустили без проблем и возражений: ранг Ректора Академии вкупе с негласным руководством Тайной Стражей открывал перед Ксарроном и его приближёнными любые двери. А тюремные ничем не отличаются от всех прочих, кроме одного: в них очень легко войти, но крайне трудно выйти.
Укоризненно покачав головой, офицер охраны всё же оставил меня наедине с Шэролом, хотя даже кайры, покачивающиеся в ножнах на боку, не казались достаточным аргументом, чтобы доказать: заключённый не сможет причинить мне никакого вреда. Кстати, совсем забыл сказать: Ксо снабдил меня разрешением на ношение оружия в любом месте столицы, не исключая королевскую спальню. Когда я спросил, зачем ТАМ может понадобиться клинок, кузен долго и заливисто ржал, не желая объяснять, что в моих словах показалось ему особенно смешным…
Охранник волновался напрасно: граф Галеари не смог бы напасть на меня, даже если бы страстно этого желал. Не позволили бы цепи, которыми молодой человек был скован.
Я прислонился к стене рядом с дверью и взглянул на незадачливого мстителя.
Держится неплохо, хотя… Это уже не гордость и не сила – лишь усталое принятие неизбежного. Помнится, у меня схожее состояние возникало дома по десять раз на дню. Особенно при визитах родственников.
– Зачем Вы пришли? – тихий, очень спокойный, но совершенно отчаявшийся голос.
– Чтобы задать один вопрос.
– Только один? – попытка усмехнуться. Неудачная.
– Вопрос всегда один, граф… Просто иногда он состоит из тысяч предположений, требующих подтверждения.
– И что же Вы хотите узнать?
– Почему Вы сделали то, что сделали?
В тоскливом взгляде на мгновение вспыхивает свет, но тут же гаснет, скрытый тяжёлыми тучами отчаяния.
– Зачем Вам знать?
– Я любопытен от природы.
– Если я скажу… Вы оставите меня в покое?
– Вам так ненавистно моё общество, граф?
– А Вам было бы приятно беседовать с человеком, из-за которого Вы должны умереть? – наверное, он хотел меня уязвить или обидеть. Глупый… После общения с кузеном Ксо я обидам не поддаюсь. Временно.
– Ай-вэй, граф! Вы сказали всего несколько слов, но умудрились ошибиться дважды, и ошибиться серьёзно! Хотя, настоящую ошибку Вы совершили в другое время и в другом месте.
– Хотите сказать: когда появился на свет? – Шэрол попробовал пошутить.
– Мой дорогой граф, не беритесь за то, чего не умеете! Например, не примеряйте на себя роль шута, пока не привыкнете к оплеухам… Но речь не об этом. Вы сказали: «должен умереть» и уточнили: «из-за Вас». Верно?
– У Вас плохо со слухом?
– Не так, как порой хотелось бы… Давайте рассмотрим обе Ваших ошибки. По очереди. Да, я вижу, насколько неприятен Вам, но, поверьте: не уйду, пока не сделаю то, что намерен!
Шэрол скривился, однако промолчал, рассчитывая, что отсутствие реакции охладит мой пыл. Логичный поступок, не так ли? Но не в случае общения с вашим покорным слугой, у которого под хвостом оказалась очередная вожжа.
– Итак, начнём с первой. «Из-за меня». Почему, дорогой граф? Помнится, я отнёсся к Вам со всем возможным почтением и не давал повода для того, чтобы Вы искали способ досадить мне… Или нет? Только
