– Помните? «Должен умереть» и «из-за Вас»?
– Да, но…
– Со второй мы, худо-бедно, разобрались. А что касается первой…
– Где же там ошибка?
– А с чего Вы взяли, что «должны умереть»? – ухмыльнулся я и постучал в окошечко на двери, вызывая охранника.
Шэрол уставился на меня, как на идиота.
– Вы, должно быть, не знаете… Приговор уже подписан.
– Вот как? – дверь камеры распахнулась. – Подписан? Вы когда-нибудь делали ошибки при письме? Наверняка, делали… Но такую ошибку очень легко исправить, не так ли? Хотя бы просто зачеркнуть…
И я шагнул в коридор, оставляя молодого человека наедине с ватагой сомнений.
Хорошо, что удержался и не ляпнул… Первый, как же! Если учесть, что братец Роллены – придворный маг, вопрос о девственности не имеет смысла. В общем-то, даже магии нужно не особенно, чтобы из прожжённой шлюхи сделать невинную девицу накануне первой брачной ночи. Другое дело, что можно установить сам факт вмешательства в естественный ход вещей. Если задаться целью. Но милейший Шэрол вряд ли мог помыслить о таком коварстве юной прелестницы…
Нет, я никого ни в чём не обвиняю. Просто… Она не похожа на саму целомудренность. Впрочем, я могу и ошибаться. А поскольку вижу так много ошибок в поступках и помыслах других, не имею права отрицать, что и сам способен заблуждаться…
И всё-таки, что со мной случилось? Почему я так странно себя чувствую? Хочется, с одной стороны, раскинуть руки крыльями и взлететь, а с другой… Погрузиться в толщу земли и неисчислимую тьму мгновений смотреть, как пробивается к свету бесконечно хрупкий, но невероятно сильный росток… Что со мной?
Почему даже сырой воздух тюрьмы, пропитанный зловонием умирающих тел и разлагающихся рассудков, кажется мне ПРАВИЛЬНЫМ? Не единственно возможным, но отвоевавшим право на существование? Как будто окружающий мир встряхнулся, подобно мокрому псу, и ворсинки Сущего, сбросившие с себя капельки иллюзий, заняли предписанное испокон веков место… Какое странное ощущение… Словно я пытался разобраться в сложной задачке и… Нет, пока не нашёл решения, но понял, каким путём нужно к нему идти, и усталый, но довольный учитель ободряюще похлопал меня рукой по плечу…
Фрэлл! Меня, и в самом деле, кто-то коснулся!
– Только не проси теперь свести тебя с Ролленой! – запричитал у моего уха Ксо, и я едва не оступился.
– Подслушивал?
– Куда же без этого? Тонкий нюх и чуткий слух – главные добродетели начальника сыска! – хитро прищурился толстячок, поджидавший меня у двери камеры Шэрола.
– Зачем ты ходишь за мной? – я почти разозлился.
– Забочусь о твоей безопасности, любезный племянник! – мимо нас прошагал караул.
– Со мной ничего не случится!
– Мне бы такую уверенность… – мечтает Ксо.
– Хорошо, раз уж ты здесь…
– И не проси! – лысая голова судорожно дёргается из стороны в сторону.
– Ну что тебе стоит?
– Не позволю!
– Ты не понимаешь… Мне нужно…
– Это-то меня и пугает, – вздохнул кузен. – То, что тебя тянет на подвиги неизвестно, во имя чего.
– Какие подвиги? – хлопаю ресницами.
– Ну, поговорил с этим парнем, и что? Он сразу превратился в невинную жертву обстоятельств?
– Я не утверждаю…
– Но пребываю в полнейшей уверенности – это хочешь сказать? Тьфу на тебя! И слушать ничего не хочу!
– Ксо… Я же не прошу тебя творить чудеса…
– Поверь, это было бы безопаснее!
– Ну, пожалуйста… – жалобно заглядываю в маленькие глазки, на дне которых плещется знакомое изумрудное море.
Ксаррон недовольно отворачивается.
– Я прошу…
– Только не думай, что уговорил!
– Не буду, – стараюсь удержаться от торжествующей улыбки.
– Она сейчас в приёмной коменданта тюрьмы, – мрачно сообщает кузен.
– Что же ты сразу не сказал?!
– Чтобы ты не мчался туда, сломя голову! Пойдёшь, как все нормальные раненые люди – медленно и гордо…
– Спасибо! – чмокаю толстячка в блестящую лысину. Разумеется, после происшествия с Магрит, я принимал меры предосторожности, и не приближался к активным чарам без
– Тьфу на тебя ещё раз! – он ожесточённо потёр клочок кожи, которого коснулись мои губы.
– Идёмте, дорогой дядюшка, а не то… Я Вас до смерти зацелую!
Перспектива столь ужасной кончины подстегнула кузена, и к приёмной мы шли наикратчайшим путём…
Она не пожелала сесть ни на одно из кресел у мрачно-чёрного и совершенно чистого стола.
Стройная фигурка в простом белом платье. Ни следа украшений – одно тонкое полотно, в котором, наверняка, холодно: я вижу, как дрожат хрупкие плечи…
Роллена обернулась на звук шагов, и несколько мгновений – пока вошедший не был узнан – васильковые глаза сияли надеждой. Но недолго. Моё появление вызвало на прекрасном, но чрезмерно бледном лице презрительную гримаску, и белокурая голова снова продемонстрировала мне свой затылок.
Я хмыкнул, пересёк комнату и присел на край стола, оказавшись с Ролленой лицом к лицу.
– Что Вам угодно, сударь? Я жду коменданта и не намерена… – надменно начинает девушка.
– Терпеть моё присутствие? Понимаю.
– Как Вы вообще сюда попали? – запоздалое удивление. – А, благодаря своему дяде! Конечно, с такими связями…
– Насколько я знаю, Ваш брат – придворный маг, так что Ваши возможности столь же широки, любезная сударыня!
Она поджала губы.
– Могу я узнать, что привело Вас в эти унылые стены?
– Я не обязана отвечать! Тем более – Вам! – подбородок гордо взлетает вверх.
– Разумеется. Но я и так знаю: Вы пришли добиваться свидания с Шэролом.
Васильки глаз вспыхнули.
– Вам-то что до этого?
– Ровным счётом ничего, сударыня. Только ведь, Вас не пускают, верно? Да и я бы, на Вашем месте, не рвался: кандалы графа Галеари не украшают…
– Сволочь! – тонкие пальцы сжимаются в кулачки.
