Нигер, с укоризной глядя на Эвриха.
После этого предположения готы, среди которых было немало христиан, пришли в замешательство. Прежде жертву лесным духом приносили всегда, но в этот раз Тудор, коего многие старейшины подозревали в симпатиях к христианам, решил пренебречь древним обычаям и поплатился за это.
– Воля твоя, рекс Эврих, – высказал общее мнение Труан, – но винить в смерти Тудора некого. Люди бессильны перед демонами, умеющими принимать любое обличье.
Готы покинули Арль на следующий день, прихватив с собой тело погибшего вождя. Рекс Эврих решил похоронить брата в Толозе, ибо счел арльскую землю проклятой. Многие старейшины полагали, что новый верховный вождь погорячился. Но, с другой стороны, никто из рексов не захотел оставаться в городе, где закатилась звезда лучшего из готов. Тудора оплакивали многие, что, однако, не мешало им славить нового вождя – Эвриха Великого, который отныне поведет племя к новым победам.
Обыватели Арля сочли мирный исход готов божьим чудом. Иные ринулись в церкви, дабы возблагодарить Господа за отеческую заботу. Однако Дидий не поддался общему порыву и оказался прав в своем скептическом отношении к действительности. Город недолго оставался бесхозным, уже к полудню в него вступили легионеры сиятельного Ратмира. Корректор Глицерий, перепуганный таким оборотом событий, ударился в бега. Дидий не препятствовал отъезду пугливого соратника Ореста, но сам остался, дабы прояснить обстановку до конца. Не требовалось большого ума, чтобы догадаться, на чем поладили Эврих и Ратмир. В любом случае смерть Тудора была выгодна им обоим. Правда, комит финансов не исключал, что сын колдуньи Пульхерии обратился за помощью к потусторонним силам, дабы выполнить взятое на себя обязательство. Но это не исключало и присутствия на месте убийства ловкого человека, напялившего на себя рога и звериную шкуру.
Сиятельный Ратмир облюбовал под временное жилье то самое палаццо, где остановился посол божественного Антемия. Возможно, с этим домом у него были связаны приятные воспоминания. Под уклон годов многие люди становятся сентиментальными. А возраст сына Пульхерии стремительно приближался к пятидесятилетнему рубежу. Впрочем, выглядел Ратмир значительно моложе своих лет. Что Дидий отметил с некоторым сожалением, поскольку сам не мог похвастаться ни свежестью лица, ни крепостью стана.
– Давненько мы не виделись с тобой, высокородный Дидий, – приветствовал старого знакомого Ратмир. – Но я оценил твое доброе расположение ко мне.
Речь, разумеется, шла об услуге, оказанной Дидием Марку под угрозой скорой расправы, но комит финансов не стал заострять на этом внимание. В его голове созрел весьма интересный план, который он сейчас собирался изложить префекту. На счастье Ратмира, рекс Эврих забыл прихватить повара, подаренного Дидием, и тот не ударил в грязь лицом перед сиятельным гостем.
– Я уже забыл, когда в последний раз ел с таким аппетитом, – оценил старания патрикия новый хозяин Арля.
– Так ведь ты, префект, не в обиду тебе будет сказано, даже дома своего не имеешь, – с укоризной глянул на Ратмира комит финансов.
– Свои дворцы я верну, Дидий, – нахмурился префект. – Можешь не сомневаться.
– Я не о стенах говорю, – усмехнулся посол божественного Антемия. – Жениться тебе надо, сиятельный Ратмир.
Предложение Дидия повергло сына благородной Пульхерии в изумление. Похоже, ему в голову не приходило, что настала пора устраивать свою жизнь. В любовницах у этого на редкость красивого мужчины недостатка не было, но жена – это совсем другое дело.
– Уж на что сиятельный Орест известный женоненавистник, а и он недавно задумался о семейной жизни.
– И на кого же пал выбор этого негодяя?
– На дочь божественного Антемия.
– Девушка хороша собой?
– А разве в этом дело, сиятельный Ратмир? – удивился Дидий. – Впрочем, худого слова о ней не скажу. И ликом приятна, и станом пряма.
– Так за чем же дело стало?
– Сиятельный Орест был отвергнут, уж не знаю по какой причине, – вздохнул комит финансов. – Но это вовсе не означает, что прекрасную Алипию отправят в монастырь.
– Уж не меня ли ты прочишь ей в мужья? – поразился Ратмир.
– А почему бы нет, префект? – пожал плечами Дидий. – На мой взгляд, свадьба лучше войны.
– А что думает по этому поводу божественный Антемий?
– Пошли к нему свата, и мы узнаем ответ на этот вопрос.
– И этим сватом готов стать ты, Дидий?
– Готов, – кивнул комит финансов. – Дело за тобой, сиятельный Ратмир.
Глава 2 Рождение Ярмана
Афрания весть о предстоящей свадьбе префекта Ратмира потрясла до такой степени, что он едва не задушил своего старого друга Дидия. Паулин, подоспевший на помощь хозяину, помог комиту финансов вырваться из цепких рук префекта Рима, правда, не без ущерба в виде царапин на шее и лице. Конечно, Афраний имел некоторые основания для недовольства Дидием, но во всем надо знать меру. В конце концов, посол божественного Антемия спасал не себя, а славный город Рим и империю, которая не вынесла бы новой гражданской войны.
– Меня поддержали все сенаторы и патрикии, Афраний. Эмилий, Аппий, Скрибоний в один голос убеждали божественного Антемия принять руку дружбы сиятельного Ратмира. Да и сам император, надо отдать ему должное, быстро оценил все выгоды предложенного ему союза.
– Выгоды для кого? – прорычал все еще не остывший Афраний.
– Для нас с тобой не в последнюю очередь, – пожал плечами Дидий. – Ты же сам хотел стравить Ратмира и Ореста, и я проделал за тебя большую часть работы. Пока префект Галлии и префект Италии враждуют между собой, судьей в их споре будет выступать божественный Антемий.
Ярость Афрания постепенно сходила на нет. Как человек далеко не глупый, он должен был очень скоро осознать все выгоды сложившегося положения. Было бы гораздо хуже, если бы Ратмир и Орест сошлись в смертельной схватке на землях Италии. В эту свару непременно вмешались бы франки князя Ладо и готы рекса Эвриха, с весьма печальными для Рима последствиями.
– Это правда, что рекса Тудора убил оборотень? – спросил Афраний, глядя на Дидия злыми глазами.
– Можно подумать, что этим оборотнем был я, – рассердился комит финансов. – Смерть Тудора – это, конечно, большая потеря для Ореста, но в данном случае я абсолютно ни при чем.
– Но ты же участвовал в охоте?
Разговор потихоньку переходил в мирное русло, и Дидий, как хозяин отменно гостеприимный, пригласил расстроенного гостя к столу. Комит финансов полагал, что все неприятности в этой жизни случаются исключительно из-за желудочных проблем. Взять того же Афрания, который при хорошем аппетите никак не может набрать вес, приличествующий патрикию его возраста. А все потому, что злоупотребляет продуктами, способствующими выработке желчи. И эта желчь время от времени бросается ему в голову, превращая разумного, в общем-то, человека в дикого зверя.
– В охоте я действительно участвовал, и рекса Тудора убили на моих глазах, но утверждать с уверенностью, кто это сделал, оборотень или человек, я не берусь. Возможно, Глицерий видел больше, как-никак он у нас специалист по демонам.
Последние слова были шуткой, но Афраний юмора хозяина не оценил, и на его лицо набежала тень.
– Я расспросил по твоему совету сенатора Аппия, – угрюмо бросил префект Рима. – Патрикий перетрусил не на шутку, но ничего важного не сказал. Разве что бросил в истерике, что в свадьбе он не участвовал. Хотя пророчество сбылось.
– Какое пророчество? – переспросил ошарашенный Дидий.
– Какая-то колдунья напророчила Валентиниану, что он погибнет от руки любовника своей жены.
– Ты ничего не напутал, Афраний?
– А я никак не мог понять, почему Валентиниан с таким упорством устраняет людей, имевших несчастье понравиться императрице. Ведь он не любил Евпраксию. Даже ненавидел.
– Возненавидишь тут, – усмехнулся Дидий. – При таком-то пророчестве.
– А что если безумный Паладий был прав, и мы имеем дело не с людьми?
Все-таки Дидий не зря советовал Афранию поменять повара. Ничем кроме как избытком желчи его нынешнее состояние объяснить нельзя. Этак можно и умом тронуться невзначай. Ничего демонического в сиятельном Ратмире комит финансов не находил, о чем он не постеснялся сказать своему впадающему в маразм гостю.
– Божественный Валентиниан вступил в брак с матроной Пульхерией по языческому обряду.
– Это тебе Аппий рассказал? – удивился Дидий.
– Нет, – покачал головой Афраний. – Падре Викентий.
На откровения сенатора Аппия комит финансов, скорее всего, махнул бы рукой, но Викентий – совсем другое дело. Епископ Медиоланский попусту болтать не будет. И если он решил поделиться добытыми сведениями с префектом Рима, то сделал это, конечно, неспроста.
– Викентий считает, что мы имеем дело с заговором, – продолжал удивлять хозяина гость.
– С чьим заговором?
– Языческих жрецов, естественно. И чтобы увеличить свою силу, они породили демона в женском обличье.
– Жрецы, рожающие демонов, – это слишком, Афраний, даже для наших скорбных времен, – криво усмехнулся Дидий.
– Девочку родила Пульхерия при участии Валентиниана и самого главного венедского демона по имени Вий.
Похоже, умом тронулся не только Афраний, но и Викентий. Хотя, не исключено, что епископ Медиоланский просто морочит голову префекту Рима с какой-то известной только ему целью.
– Ты бы лучше спросил монсеньора, кто подослал к божественному Майорину отравителя Первику. Комит Модест клянется, что это
