сделал Викентий.
– Комита Модеста нашли сегодня утром мертвым на собственном ложе. Никто не знает, как убийца проник в его дом. Из тела покойного извлекли нож. Орест сказал мне, что этот нож жертвенный.
– Может, с ним расправились по приказу епископа, чтобы не болтал лишнего? – предположил Дидий, слегка струхнувший от неожиданных вестей.
– А Тудора убили тоже по приказу Викентия? – пристально глянул в глаза патрикию Афраний.
Конечно, Дидий мог бы назвать имя еще одного человека, которому было что предъявить как Модесту, так и Тудору, повинным в смерти Либия Севера, но он промолчал, боясь бросить тень на собственную пошатнувшуюся репутацию.
– Орест прижал к ногтю одного очень скользкого типа по имени Феон. Тот долгое время служил у монсеньора Викентия. Так вот, Феон утверждает, что Викентия в Картахене навещала одна видная собой особа по имени Веселина.
– И что с того? – удивился Дидий.
– Так звали дочь матроны Пульхерии, которая буквально выскользнула из рук наемных убийц, посланных Петронием Максимом. Тогда она была совсем девочкой. Сейчас это женщина в полном расцвете сил.
– Хочешь сказать, что эта Веселина – дочь божественного Валентиниана? – иронически вскинул бровь комит финансов.
– Я хочу сказать, Дидий, что она и есть тот самый демон в женском обличье, который был зачат во время языческой мистерии.
– Чушь, – махнул рукой комит финансов. – Викентию просто выгодно оболгать эту женщину, чтобы скрыть свои собственные преступления. Я почти не сомневаюсь, что именно он подослал убийцу к Майорину, а то и сам влил яд в его кубок.
– Зачем?
– Откуда мне знать, Афраний?! – в раздражении воскликнул Дидий. – Меня эти темные дела не касаются вовсе.
– Ошибаешься, патрикий, – зло процедил сквозь зубы префект Рима. – Это не только наши, но и твои заботы. И если ты будешь упрямиться, то комиту Марку очень скоро станет известно о твоем участии в заговоре против его брата.
– А он знает! – в запальчивости выкрикнул Дидий и тут же едва не поперхнулся собственными словами и вином.
– Значит, он был прав, – зловеще захихикал Афраний. – Ай да Дидий. А я ведь тебя другом считал.
– Ты это о чем? – насторожился Дидий. – Кто прав?
– Корректор Глицерий! Он заподозрил, что ты встречался с Марком в Арле и купил себе жизнь, подставив под удар клинка несчастного Тудора.
– Несешь непотребное, – возмутился Дидий. – Каким образом я мог это сделать?
– А это уже не имеет значения, – махнул рукой Афраний.
– А что имеет? – насторожился комит.
– Твоя жизнь, Дидий. И величие Рима. Феон видел эту женщину в усадьбе покойного Туррибия.
– Ты имеешь в виду Веселину?
– Да. Это она помогла комиту Марку выкрасть жену князя Драгомана. Так считает Орест, и у меня нет причин не доверять ему.
– И что ты от меня хочешь, Афраний?
– Твои люди будут отныне следить за домом Туррибия, и как только эта женщина появится там, ты немедленно известишь меня.
– Зачем?
– А вот это уже не твоего ума дело.
– Но я хочу знать, кому теперь принадлежит этот дом, – рассердился Дидий.
– Его купил дукс Сар.
Из разговора с префектом Рима Дидий почерпнул массу интересных сведений, на обдумывание которых у него ушел целый день. Выводы, к которым он пришел, оказались нелестными как для Афрания, так и для окружающих префекта лиц. Эти люди, похоже, окончательно запутались в сетях собственных интриг. Они не верили друг другу и имели к этому веские основания. Епископ Викентий пытался замести следы. Орест рвался к власти, но всерьез опасался своего союзника дукса Сара. А орудием своих грязных дел они почему-то решили сделать Дидия, считая его человеком слабохарактерным и податливым на угрозы. Отчасти их расчеты были верны. Дидий действительно старался избегать лишних волнений, которые плохо действовали на его пищеварение. Но это вовсе не означало, что он готов стать пешкой в чужой игре. Афраний вообразил, что ему удалось запугать старого друга, но это было ошибочное впечатление. Конечно, Дидий пуглив и ленив, но и у него могут прорезаться зубы, когда речь зайдет о жизни и смерти. Ничего, комит финансов еще удивит как своих врагов, так и друзей. Дайте срок.
После свадьбы Ратмира и дочери Антемия на империю, казалось, снизошла благодать. Префект Галлии обосновался в Арле и шаг за шагом стал теснить Эгидия, не желавшего смириться с судьбой. Никто в Риме не сомневался, что упорный Ратмир рано или поздно вернет отпавшие провинции под руку божественного Антемия. А рождение Алипией внука императора и вовсе положило конец всем слухам, поскольку именно этого младенца Антемий объявил своим наследником, обездолив тем самым своих сыновей. Многим, в том числе и Дидию, этот шаг императора показался странным. Нельзя сказать, что римляне души не чаяли в высокородном Маркиане, человеке не шибко умном и склонном к загулам, но все-таки многие считали, что именно этот смазливый молодой человек займет в свой срок место отца.
– Ты не прав, Дидий, – покачал седеющей головой сенатор Скрибоний. – Дело ведь не в Маркиане, а в тех людях, что стоят за его спиной. Что же касается божественного Антемия, то он не о внуке хлопочет, а о самом себе. Если бы Антемий назвал своим преемником тридцатилетнего Маркиана, то срок его правления, а возможно, и жизни мог бы сильно сократиться. Обязательно нашлись бы доброхоты, которые помогли бы императору умереть. А в данном случае смерть Антемия не выгодна никому, поскольку в этом случае императором становится божественный Константин, семи месяцев от роду. И уж конечно, Ратмир никому не позволит вырвать власть у своего сына.
– А почему бы в таком случае самому префекту Галлии не поторопить судьбу?
– Зачем ему это? – пожал плечами Скрибоний. – Он и так практически стал соправителем императора. По слухам, судьба сиятельного Ореста уже решена. Ни сегодня, так завтра его отправят в изгнание.
– А как же дукс Сар? – не согласился с гостем Дидий.
– А ты давно видел своего соседа?
– Я его вообще не видел, – усмехнулся комит. – В своем новом доме он так ни разу и не появился.
– А в этом доме ничего странного не происходит?
– Ничего, – буркнул Дидий. – По-моему, там вообще никто не живет.
Дался им этот дом! Хватит того, что высокородный Дидий уже однажды едва не расстался там с жизнью, когда Орест вздумал поохотиться за Ратмиром. Потом Афраний тянул свои ручонки к горлу комита финансов, грозя ему карами небесными, если тот откажется участвовать в его новых безумных затеях. А ведь Дидий хочет только одного – покоя. Так же, впрочем, как и подавляющее большинство жителей Вечного Города.
– Странно, а мне почудилось какое-то движение в усадьбе, когда я подъезжал к твоему дому.
– Почудилось, говоришь, – рассердился Дидий. – Ну, тогда пойдем.
– Куда пойдем? – не понял гость.
– В логово демонов! – зловеще просипел комит, которому вино ударило в голову. – Я покажу тебе ад, высокородный Скрибоний.
Вряд ли пучеглазый сенатор рискнул бы отправиться в столь жуткое место, будучи в трезвом виде, но, к сожалению, он тоже был пьян. Причем еще сильнее, чем Дидий. Оба они слишком увлеклись аквитанским вином, только вчера присланным рексом Эврихом своему другу высокородному Дидию.
– Хотелось бы мне знать, чем ты так угодил верховному вождю готов, – задумчиво проговорил Скрибоний, с трудом обретая утерянное равновесие.
– Я отослал ему своего повара, – печально вздохнул Дидий. – А он в ответ одарил меня пятью огромными кувшинами отличного вина. К сожалению, один кувшин разбился при перевозке. Зато остальные к твоим услугам, сенатор.
Похоже, Скрибоний решил, что отверстие в полу приведет его не ад, а в винный погреб. Во всяком случае, он решительно шагнул вниз по лестнице, не дожидаясь хозяина. Дидию ничего другого не оставалось, как последовать за гостем. Лестница вывела пьяных искателей приключений в мрачный коридор с покрытыми плесенью стенами, в котором Дидию уже довелось побывать однажды. Скрибоний болтал без умолку, уверенно продвигаясь вперед, словно ждал от этой прогулки новых и приятных впечатлений. Зато Дидию вдруг стало не по себе. Хмель потихоньку улетучивался из его головы, опьянение проходило, и комит финансов уже пожалел, что столь опрометчиво сунулся в место, от которого нормальному человеку следовало держаться подальше. В довершение всех бед Дидий заблудился. По его расчетам, они уже давно должны были достигнуть двери, ведущей в подвал дома Туррибия. Но дверь куда-то исчезла, а впереди вдруг возникла темная дыра, дохнувшая в лицо комита тленом и смертью. Факел в руке Дидия вдруг задымил и стал с шипением гаснуть. Подземелье медленно погружалось во тьму. Патрикий почувствовал легкую дрожь в коленях и прислонился к стене.
– Где твои демоны? – в голосе Скрибония впервые за время путешествия прозвучало беспокойство.
– Тихо, – шикнул в его сторону Дидий и первым полез в дыру, пугающую своей непредсказуемостью.
Собственно, иного выхода из трудного положения у комита финансов просто не было. Факел почти погас, и Дидий не был уверен, что сумеет найти дорогу домой в полной темноте. Ему вдруг пришло в голову, что он свернул не туда, куда следовало, и теперь ему ничего другого не остается, как искать спасение впереди, надеясь теперь уже просто на чудо. И чудо случилось, хотя большого облегчения оно Дидию не принесло. Он вдруг услышал голоса, но не смог определить, кому они принадлежат – людям или демонам. Дабы не привлекать к себе внимание ни тех, ни других, он бросил факел на землю и наступил на него ногой.
– Тише! – прошипел Дидий в ухо рассерженного сенатора. – Мы у цели.
Сделав с десяток шагов, комит увидел свет. Но отнюдь не
