— Странное место для прогулок… Вы частенько захаживаете сюда, господин?
Он глухо хохотнул и хлопнул в ладоши. Получив знак, стражники, охраняющие жизнь хозяина Виноградного дома, бесшумно разошлись в стороны и отступили к дверным проемам, словно собирались преградить путь любому, кто вознамерится войти в коридор, а сам старик подошел ко мне так близко, что пришлось встать со скамьи, чтобы не упираться носом в полы цветастой лавейлы.
— Дела, дела… Я подписывал бумаги, касающиеся смерти моей невесты.
Ах да, разумеется. Хотя вполне можно было бы закопать труп в саду, а всем интересующимся соврать, что Келли уехала путешествовать, так сказать, посмотреть мир перед свадьбой. Но если убийство дошло до рассмотрения в суде…
— И от чего же она умерла?
Амиели наигранно печально вздохнул:
— Досадная случайность. Девица любила носить длинные бусы.
Да, я помню. Бусы, которыми очень удобно душить, если подкрадешься сзади.
— Спускалась по лестнице и поскользнулась… Зацепившись ниткой янтаря за столбик перил. Нелепая и ужасная смерть, не так ли?
Непонимающе смотрю на безмятежное лицо хозяина Виноградного дома. Зачем было придумывать пусть и правдоподобную, но не имеющую никакого отношения к истине версию? Почему было прямо не заявить об убийстве? Зачем брать на душу лишнюю ложь? Он ведь боится отправляться за Порог отягощенным грехами. Или я опять чего-то не понимаю?
— Кажется, ты удивлен?
И весьма. Настолько сильно, что по моему лицу это можно прочитать яснее ясного:
— Да. Потому что причина смерти…
— Каждый из нас видит происходящее по-своему. И кто поручится, что увиденное им не было иллюзией, игрой воображения или просто дурным сном?
— Я никогда не грезил наяву.
— Но не можешь запретить грезить другим, — ухмыльнулся Амиели.
И не собираюсь! А еще охотнее взял бы и ушел восвояси, да только пути отступления перекрыты.
— Соболезную вашей потере.
— Хватит об этом! — Ладонь хозяина Виноградного дома шлепнулась на мое плечо. — У тебя ведь праздник? Поздравляю!
Если он врет, почему бы не соврать и мне? Почему бы не прикинуться скорбящим?
— С чем? С похоронами родного дядюшки? Что же радостного в проводах ближнего своего за Порог?
Амиели хмыкнул:
— Передо мной не нужно притворяться. Я знаю о тебе слишком много, чтобы поверить твоему сожалению о смерти господина Найли.
— И что же вы обо мне знаете?
— Твое прошлое, в тех или иных подробностях, но оно, как и все, что уже закончилось, не представляет для меня интереса. Я смотрю в будущее и вижу…
— Смотрите. На здоровье. Причем здесь я?
— Мое будущее уже предсказано и предопределено, парень. Два-три года, не больше, да и то при удачном стечении обстоятельств, а дальше… Дальше только Серые земли. Что толку смотреть на них? Я заглядываю в
Занавеси тревожно качнулись, обжигая щеки сырым сквозняком. Мое будущее? Не слишком ли много берешь на себя, старик? Я и сам теперь боюсь задумываться о чем-то дальше грядущего дня, потому что не вижу смысла. Больше не вижу. Что толку было в моих старых планах? Все они оказались разбиты судьбой. Какие-то разлетелись осколками от неожиданного удара, какие-то трескались медленно, но неуклонно, пока в один прекрасный день не превратились в кучку никчемного праха. Все, что казалось мне завидным и достойным для достижения, потеряло свою значимость.
Я хотел продолжить дело отца? Хотел сохранить честь родового имени? Не смог. То пятно, что оставило исключение из Регистра, уже ничем не отмыть. Да, можно добиться восстановления, но косые взгляды никуда не денутся. К тому же… Ни я не подхожу Регистру, ни Регистр — мне. Потому что моя магия не имеет ничего общего с магией всего Анклава.
Я хотел продолжить свой род? Да. Но теперь думаю об этом осторожнее. Унаследует ли мой ребенок мой странный Дар или родится обычным магом, одним из многих? Если произойдет второе, а оно возможнее всего прочего, что я буду делать? Обучать сам не смогу, потому что просто не знаю, каково это,
Он ведь будет таким же, как был я. Да, у меня может получиться сотворить то же самое, что удалось демону, но если не получится? Если могущество потребует, чтобы мой ребенок прошел через такие же муки, как я?..
Не-е-е-ет! Не позволю. Не соглашусь никогда.
И что выходит? Между мной и Амиели нет никакой разницы?!
— Будущее… Вы что-то там видите?
— Да. Вижу. Путь к вершинам.
— Мне никогда не нравились горы.
— А то, что над ними?
— Небеса?
— Своего рода, — кивнул хозяин Виноградного дома. — Туда хотели бы подняться многие, но дорогу могу указать только я, а я… Выберу лишь одного. Того, кого захочу.
— Это ваше право.
— И я им воспользуюсь, не сомневайся! Но сначала… Я знаю о тебе многое. А что ты знаешь обо мне?
Нелепый и опасный разговор, но избавиться от него можно только одним способом: довести до завершения.
— В вашем управлении находится все имущество Анклава, расположенное за пределами Саэнны. Вы очень богатый человек.
— Богатый, но подневольный. Помнишь о договоре Крови? Жуткая штука, и не слабеет ни со временем, ни с поколениями. Жить и служить на благо Анклава… Ни шагу в сторону от проложенной тропы.
— Но вы говорили, что нашли обходной путь, разве нет?
— Нет, парень, вся прелесть состоит в том, что путь все тот же, только он выводит на крохотную площадь, незаметную на первый взгляд. На перекресток. Знаешь, как получается перекресток?
Пожимаю плечами:
— Две дороги пересекают одна другую.
— Да! — Теперь обе ладони Амиели лежат на моих плечах и давят неожиданно тяжелым грузом. — Две
— Я рад вашему воодушевлению, но какое отношение все это…
Хозяин Виноградного дома понизил голос:
— Я могу передать наследство не только своему отпрыску или родственнику, но и просто тому, кого выберу. Человеку, не связанному с Анклавом рабскими узами.
— Разве это возможно? Разве маги не постараются…
— Они уже постарались. Тебя хотели убить, верно? Убить в стенах моего дома, почти в моем присутствии. И что случилось бы? Меня бы обвинили в пособничестве преступлению против Анклава, и вот тогда мои права прекратили бы существование, а сейчас они сильны, как никогда! Я могу отдать все, чем владею, первому встречному бродяге… Это настоящая свобода, и она пьянит сильнее самого крепкого вина!
