— Ты возбуждена и хочешь мужчину. Причем все равно кого.
— Неправда! — Джуди упрямо мотнула головой. — Поцелуй меня еще.
— Нет, Саманта, больше никаких поцелуев.
— Нет, Том, мы не в студии, и я не позволю тебе…
— А я не позволю себе…
Джуди схватила его за запястье и, притянув руку к себе, накрыла ладонью свою грудь.
— Том, чувствуешь, как колотится у меня сердце? — Она поводила ладонью взад-вперед, и сосок заострился под тонким кружевом. — Чувствуешь?
— Джуди…
Она провела его рукой между своих грудей и спустилась ниже, на плоский упругий живот.
— Чувствуешь?
— Прекрати!
Выждав секунду, она передвинула руку еще ниже, на шелковистый бугорок, прикрытый ажурными трусиками.
Том коснулся его и тотчас отдернул ладонь, словно обжегся.
— Прекрати немедленно! — рявкнул он. — Ты пьяна и ведешь себя как… как шлюха!
— А ты что, испугался, да? — Джуди опустила глаза на его брюки. — Я же вижу, что ты меня хочешь, но боишься и не желаешь себе в этом признаться.
— Чушь! Что ты городишь?! — кипятился Том. — Ведь ты ничего не смыслишь в любви. А я старше тебя на двадцать с лишним лет. Да что с тобой разговаривать, ты же еще ребенок!
— Да, тебе сорок пять. Подумаешь, древность какая!.. — усмехнулась Джуди. — А ведь только что ты целовал меня совсем не как ребенка.
— Замолчи! — оборвал ее Том. — И ни слова больше. Я не шучу, Джуди!
Но она уже не могла остановиться. Выпятив подбородок и прищурив глаза, она с расстановкой произнесла:
— Я не знала, что ты такой трус.
— Хватит!
— У тебя недостает мужества признаться мне в своих чувствах, да?
— Я сказал, заткнись!
— Трус!
Том схватил ее за руку и, притянув к себе, приблизил искаженное гневом лицо.
— Так ты хочешь этого? — И он поцеловал ее нарочито грубо.
Не будь она так возбуждена, она бы наверняка испугалась.
Податливость Джуди не остудила Тома, а, напротив, лишь подлила масла в огонь. Отстранившись, он сбросил смокинг.
— Отлично! Ну все, детка! Шутки кончились, — зловеще усмехнулся он. — Что хочешь, то и получишь!
Он сорвал бабочку и принялся за сорочку. Запонки полетели в угол. Он тяжело дышал и, судя по всему, с трудом владел собой.
— Только не вздумай потом плакаться, крошка!
Джуди молча смотрела, как он расстегивает ремень и стягивает сорочку.
— А я и не собираюсь плакаться.
— Посмотрим, — хмуро фыркнул Том и со всего маху швырнул туфлю в угол. — Ведь ты ничего в этом не смыслишь, да?
— Ну почему, теоретически я все знаю, — не слишком уверенным голосом возразила Джуди.
— Детка, в таких делах значение имеет только практика! — Том стянул вторую туфлю и отправил ее под кровать. — И не думай, что я дам тебе поблажку. Сама напросилась, крошка! Захотела любовника? Сейчас получишь все сполна.
Возбуждение сменил страх, но отступать Джуди не собиралась.
— Том!
— Что?
— Ты… Мне сейчас снять остальное или как?
Его руки замерли на поясе брюк, он опустился на край кровати и с минуту молча смотрел на нее.
Джуди затаила дыхание, молясь, чтобы этот мрачный тип снова превратился в того человека, которого она любит. Но, увидев его упрямо сжатый рот, поняла, что смягчаться он не намерен.
— Наконец-то хоть одна трезвая мысль! — хмыкнул Том и, вытянув ноги, принялся с интересом ее разглядывать. — А ты просто снимай все это, только не спеша и покрасивее, а я буду смотреть.
— Том, ну зачем ты так? — спросила она дрогнувшим голосом.
— Как «так»? А ты чего бы хотела? Если ты рассчитывала на стишки, поцелуи и вздохи при луне, — с издевкой продолжал он, — тогда ты, детка, ошиблась адресом. Надо было заарканить какого-нибудь сопляка. Такого же несмышленыша, как и ты сама.
— Не пытайся меня обидеть.
— Нет, детка, я тебя обижу, и еще как! Ну-ка, снимай белье! Или ты уже передумала?
Джуди захотелось убежать от него, но она не смогла. Она так его любит, что готова принять все, что он ей предложит. Она завела руки за спину и дрожащими пальцами расстегнула крючки.
Том вскочил и рявкнул:
— Предупреждаю в последний раз! Остановись, пока не поздно. — На щеках у него заходили желваки. — Ведь я не железный.
Джуди спустила бретельки, и лифчик соскользнул на пол.
— Смотри, ты об этом еще пожалеешь!
— Том! — дрожащим шепотом выдохнула она. — Ты меня совсем запугал. Может, ты меня… ты меня хотя бы обнимешь?
Весь его гнев тут же улетучился, и он, застонав, потянулся к Джуди и заключил ее в объятия. Она с облегчением перевела дыхание и спрятала лицо у него на груди.
— Джуди, я так за тебя боюсь… — с грустью сказал он.
— А ты не бойся, — прошептала она. — Я ничего у тебя не прошу. Я знаю, что ты меня не любишь.
— Радость моя…
— Молчи. Я люблю тебя за нас двоих.
— Детка, тебе только кажется, что ты меня любишь, — тихо возразил он. — Так бывает.
— Нет, я тебя люблю! — с жаром сказала она. — Люблю по-настоящему, я точно знаю. Ведь обо мне никто так в жизни не заботился. Ну пожалуйста, Том, не сердись на меня!
— Дорогая, я и не сержусь! — Он прижал ее к себе еще теснее. — Ну как ты не понимаешь? Да я сам на себя сержусь.
— Почему?
— Потому что пошел у тебя на поводу. Ведь я недостоин тебя.
— Неправда! — Джуди замотала головой. — Ты лучше всех.
— Детка, ты заслуживаешь гораздо большего. — Том тяжко вздохнул. — Я не хочу причинять тебе боль, но наверняка разобью тебе сердце.
— Ну и пусть! Том, я прошу тебя, люби меня. Хотя бы сегодня!
Том молча гладил ей волосы, а потом его руки скользнули вниз по ее голой спине к бедрам.
— Будь по-твоему, радость моя. Да простит меня Господь, но это выше моих сил! Черт меня побери, я же живой, из плоти и крови!
И он покрыл поцелуями ее лицо, потом стал гладить, пока дыхание у него не участилось, и тогда он припал к ее рту. Поцелуй был властным и таким упоительно сладким, что у Джуди все поплыло перед глазами. Его руки заскользили по ее бедрам, и по усилившемуся давлению на живот Джуди догадалась о его возбуждении. Наклонив голову, Том целовал ее грудь, дразня и лаская соски до тех пор, пока она не ослабела от желания.
Джуди застонала и, распахнув глаза, удивленно выдохнула:
