топтанную Чингиз-ханом и Надир-шахом землю! Так я говорю, правоверные?
— Так, арчин-ага! Воистину так! — раздалось из толпы.
— Правоверные! — продолжал Каюм-сердар. — Настало время показать ак-падишаху, его генералам и офицерам, как преданы мы им, и как ненавидим босяков, поднявших свои руки на государство! Правоверные, сейчас мы должны одеться во все самое лучшее и придти на Гимназическую площадь, к дому господина полковника Куколя. Наши уважаемые господа Ораз-сердар и мой сын Черкез проводят вас туда.
— Арчин-ага, зачем идти туда?
— Ружья, ножи брать с собой?
— На войну, что ли, будь она проклята! — заговорили все сразу.
Ораз-сердар с укоризной посмотрел на Каюм-сердара и сказал:
— Сердар-ага, надо было сначала спросить: есть ли у людей вопросы. — И крикнул в толпу: — Я вижу, у дехкан появились вопросы?! Говорите, я отвечу вам. Но сразу должен успокоить всех: никакой войны не будет, ножи и ружья оставьте дома. Мы построимся в тесные ряды, возьмем портреты ак- падишаха и пойдем по улицам! Мы будем призывать всех честных людей, чтобы поддержали великого ак- падишаха в борьбе против босяков!
Едва он высказался, толпа заговорила вся сразу. Ропот, недоумение, смех. Но вот кто-то выкрикнул:
— Господин Ораз-сердар, разве туркмены смогут идти в строю? Их же никто этому не учил!
— Это только русские солдаты так могут! — крикнул другой.
— Ничего страшного, — успокоил Ораз-сердар. — Вот, Черкез-хан тоже не умел ходить по-военному, а теперь у него на плечах погоны штабс-капитана. И я тоже, сами знаете, до Петербурга в ауле рос. Есть еще вопросы?
— Господин Ораз-сердар, люди говорят, будто бы русские босяки заставили ак-падишаха прибавить жалованье и отменить налоги. Будто бы скоро закон выйдет, Касается этот закон туркмен или не касается?
— Хей, дураки! — обозлился Ораз-сердар. — Кто мог вам сказать такую чепуху! Налоги были и будут. Если ак-падишах отменит налоги, ему не на что будет содержать армию и полицию!
— Нет, господин Ораз-сердар, вы не правы! — заявили из толпы. — Раз слух есть, значит и дело будет. Заранее предупреждаем: если с русских босяков снимут налоги, а с нас нет, мы вновь к вам придём с открытыми ртами!
— Эй, Сапа, дурак голоштанный, как ты ведёшь себя! — рассердился Каюм-сердар. — Ты забыл, где находишься и с кем говоришь! Ты думаешь, для тебя полиции не существует?
— Господа декхане! — вновь обратился Ораз-сердар. — Давайте не будем говорить о ложках, когда собираемся сесть в седло. О налогах ничего не могу сказать. Но что касается хождения по городу, тут «навар» будет. Куколь обещает каждому платить в день по одному рублю! Это большие деньги, правоверные!
Вновь в толпе начались пересуды, ропот и смешки. И наконец сын бая Ханама ответил один за всех:
— Ай, чего рассуждать зря! Деньги хорошие! Придём, господин Ораз-сердар. Все придут, от денег никто не откажется!
— Тогда так, правоверные, — спокойнее заговорил Ораз-сердар. — Ровно через час мы со штабс- капитаном Каюмовым снова придём сюда, а вы к этому времени оденьтесь получше, и пойдём к начальнику уезда. Давайте, поживее!
— С помощью аллаха мы вразумим босяков, — подсказал Каюм-сердар и полез на коня.
— Аминь, — пролепетал ишан и тоже сел на лошадь… Ровно через час, как и договорились, Ораз- сердар и
Черкез, попив чаю и позавтракав, опять вернулись на площадь и застали там только одного байского сына. Подождали немного — не идёт никто. Час прождали — нет никого. Поехали по дворам: дома нет никого, одни женщины и дети. В течение всего дня офицеры проезжались по аулу, но так и не нашли никого. Солнце уже катилось к горам, когда они, отчаявшись, выехали на Анненковскую и поскакали к начальнику уезда…
Вербовка в черные сотни проходила и в других пригородных аулах. Но и там произошла «осечка». Ханы Геок-Тепе, Безмеина, Кеши, Карадамака и других селений тоже весь день затратили на уговоры и увещевания дехкан вступить в ряды «патриотов» и защитить ак-падишаха, но тщетно. Туркмены не выражали внешне протеста, но ни один не пришел в назначенное место.
Успех сопутствовал лишь Куколь-Яснопольскому и полицмейстеру Пересвет-Солтану. Не мудрствуя, эти господа решили привлечь на свою сторону пришлых из-за гор персиян, которых в городе было много, и подрабатывали они, в основном, на погрузке и выгрузке товаров возле караван-сарая и на базарных площадях. Пересвет-Сол-тан приказал полицейским через хозяев лавок и купцов распространить слух о том, что сам Куколь собирает амбалов, чтобы потолковать с ними о важном деле. Странное и непонятное желание начальника области насторожило персов-амбалов, однако любопытство побороло всякие сомнения и страх, и они толпами сошлись на огромную площадь текинского базара. Как только Куколь-Яснопольскому сообщили, что дело идёт на лад, он в сопровождении полицмейстера и конных полицейских приехал на «Текинку».
Собравшихся было много: они стояли, толкая друг дружку, пробиваясь вперёд, к месту, где сидел на коне, в окружении свиты начальник уезда и, казалось, сейчас этот сброд вытолкнет в ворота и начальника, и полицейских. Куколь-Яснопольский покачал головой, подумал и решил говорить прямо с лошади:
— Господа амбалы! — прогремел он, приподнявшись в седле и взмахнув над головой плёткой. — Вы наиболее сознательная публика нашего города! Вы никогда не говорите «дай», если не заработали право на это. Вы подставляете спины под мешки и ящики! Вы таскаете своими сильными руками бочки и всякое другое добро! Но есть люди, которые не таскали на своих спинах ни ящиков, ни мешков, но требуют — «дай». Дай, говорят, им вдвое больше денег! Дай им восьмичасовой рабочий день! А что можно сделать за восемь часов, господа амбалы, если и за двенадцать они делают в десять раз меньше, чем вы?! Мы ценим вашу силу и вашу сознательность, господа амбалы!
Польщенная толпа заметно заволновалась. Виданное ли дело, чтобы сам начальник уезда хвалил грузчиков! Наиболее известные на базарах амбалы, богатыри с виду — персы Реза и Мухтар, стоявшие в первом ряду, захорохорились сразу. Реза, выйдя вперёд на шаг, выпятил могучую грудь, затем сжал пальцы в кулак и, засмеявшись, проговорил:
— Начальник, клянусь, вот этим кулаком могу ишака убить!
— Экий ты хваткий! — польстил ему Куколь-Яснопольский, и ещё больше раззадорил Резу. Реза подошел к арбе, в оглоблях которой стоял ишак и, взяв животное за хвост, потянул вверх и поднял заднюю часть ишака.
— Эй ты, дурак безмозглый! — взвизгнул оскорбленный хозяин повозки. — Да ты же вырвал ему хвост! Господин начальник, если мой ишак подохнет, с вашего позволения, я сдеру с этого дурака полную стоимость скотины!
Ишак, словно понимая возмущение своего хозяина, жалобно заревел на весь базар, а толпа пришла в восторг и захохотала,
— Тише, господа амбалы! — закричал Куколь-Яснопольский, едва ишак прекратил рёв. — Тише, прошу вас! Так невозможно вести разговор. Господа амбалы, я хотел сказать вам, что собрал вас, чтобы вы помогли нам… — Куколя вдруг осенило и он заговорил шутливо и непринуждённо. — До сих пор, господа амбалы, вы носили только тяжелые грузы. Но сегодня я предлагаю вам поднять над головами самый лёгкий груз, причём за работу получите хорошие деньги. — Куколь повернулся к Пересвет-Солтану и спросил: — Поскольку там на душу?
Пересвет-Солтан тотчас крикнул толпе:
— В среднем по пятьдесят копеек!
— Какой груз, господин начальник?! — заинтересовались из толпы.
Куколь-Яснопольский приосанился на коне, огладил ладонью черные свисающие усы и произнёс важно:
