которые считаются полезными. Именно в Эквадоре водится одна из самых замечательных тропических бабочек - Тисаниа Агриппина: размах ее крыльев достигает 28 сантиметров!..
С каждым километром повороты шоссе становятся более плавными; замедляет свой стремительный бег, становится шире и спокойнее и его соседка-река. Пожалуй, Тоачи может служить классическим примером эквадорской реки: начинаясь в ледниках, тоненький ручеек быстро превращается в неукротимый бурный поток, который неудержимо и стремительно катится вниз. В Эквадоре бесчисленное множество рек, особенно небольших, и в отличие от соседней Перу по западным склонам Анд к побережью Тихого океана скатывается не меньше рек, чем на восток, в бассейн великой Амазонки. Судоходны лишь крупные реки: на побережье - Гуаяс и Эсмеральдас, а на востоке - Напо, Тигре, Пастаса, Морона, Сантьяго. Реки же внутриандских долин отличаются капризным норовом - то они сильно пересыхают, то превращаются в буйные потоки.
Речную систему Эквадора можно сравнить с кровеносной системой человека - столь она разветвлена и обильно насыщена водой. Именно голубые артерии, а не горные хребты делят страну на множество географических зон, служат границами между долинами и месетами, провинциями и кантонами. Эквадорские реки и их притоки поят и кормят, служат транспортными магистралями - важными на побережье или единственными на востоке, в сельве. Очень часто они служат необходимым звеном инфраструктуры, связывая между собой население отдельных поселков. И столь же часто бывают виновниками драматической изоляции целых районов от внешнего мира, стоит быстро подняться уровню воды из-за проливных дождей, или обрушиться мосту, или случиться сметающему все на своем пути оползню. Все эти сюрпризы имеют свою периодичность: природа преподносит их каждую зиму, когда происходит таяние снегов на заснеженных вершинах вулканов.
В крохотном местечке Тандапи, прижавшемся к самой обочине шоссе словно из боязни сорваться с крутого берега в реку, делаем первую остановку. В грязноватой харчевне, стенами которой служат четыре плетня, а крышу из пальмовых листьев украшает фанерный щит со словом 'Ресторан', нам подали завтрак: яичницу с рисом и бананами, кусок хлеба с маслом, чашку кофе. За стеной рокотала на перекатах своенравная Тоачи. Ее монотонный, приглушенный шум настраивал на раздумья о скоротечности человеческого бытия и непреходящем могуществе сил природы.
Само собой вспомнилось то, что в разное время читал о древних индейских племенах, населявших Эквадор, их религиозных культах, среди которых важное место занимали непонятные им силы окружающей природы. Скажем, киту, как и покорившие их инки, обожествляли солнце и луну. Племена, обитавшие в сельве, например хибаро, обожествляли животных и птиц, особенно попугаев уакамайо, с которыми связано немало любопытных легенд. У других племен были свои божества, культы, нравы, свои верования и предрассудки. Особое место у многих племен занимал культ воды. О верованиях и культах уместно рассказать по двум причинам: с одной стороны, это часть истории эквадорского народа, а с другой - один из аспектов его нынешней жизни, поскольку многие из старинных верований и предрассудков поныне сохраняются в зонах, удаленных от больших городов, прежде всего на востоке страны и в горных районах.
В древнем Эквадоре наиболее распространенным божеством у индейских племен была змея. При этом существовали определенные различия в нюансах культа змеи, в его, так сказать, привязке к окружающей среде. Индейцы племени канья-ри наряду со змеей обожествляли также горы, но еще больше, чем горы, свои реки и озера. Объектами их поклонения были озера Уанканьянк и Сигсиг и река Гуаласео. Предание гласит, что каньяри время от времени приближались к озеру Сигсиг или к реке Гуаласео и бросали в них драгоценные камни и небольших идолов, отлитых из золота. Это были подарки Священной Змее - 'Матери человечества', - которая однажды погрузилась в эти воды и никогда больше людям не показывалась.
А вот индейцы племен, составлявших конфедерацию каранки, наоборот, связывали Священную Змею не с водой, а с горами. Из поколения в поколение индейцы (их собирательно называли также словом 'имбабура') передавали легенду о гигантской змее, обитавшей некогда в долине Коаке. У змеи были огромные глаза, а на голове - корона, похожая на шапочку монаха-католика. Была эта змея такой тонкой и такой длинной, что, для того чтобы проползти через какое-то место, ей требовался целый день. Легенда утверждала, что, если змея посмотрит своими огромными глазами на индейца, он будет загипнотизирован и непременно умрет. Если же змея уползала прочь, не взглянув на индейца, ему, чтобы избежать беды, нужно было бежать в горы и провести там в одиночестве восемь дней, питаясь только солью и листьями коки...
И вот что любопытно. У трех индейских племен - каньяри, киту, хибаро, - поклонявшихся разным божествам и обитавших в противоположных концах эквадорской территории, существовало тем не менее общее предание о... всемирном потопе. Даже не подозревавшие о библейской легенде индейцы бережно хранили предание о 'великом наводнении', едва не уничтожившем род человеческий, во время которого лишь несколько семей спаслись от гибели, поднявшись на вершины высоких гор. Как видим, в этом индейском предании, кстати идентичном с библейской легендой о всемирном потопе, также нашел свое отражение древний культ воды.
У обитавших на побережье индейцев караке и манта тоже существовал культ змей, воды, рыб. Это выражалось, в частности, в их поклонении морю. У них были два основных храма, и оба находились около воды: один - на берегу, другой - на острове, который они называли Островом серебра. Главным же божеством для караке и манта была богиня Уминья. Это она, как гласит предание, охраняла их здоровье, гарантировала изобилие, приносила счастье. Олицетворял богиню Уминью большой изумруд. Иными словами, большинство религиозных верований древних индейских племен было так или иначе связано с окружавшей их живой и неживой природой - морем и горами, реками и озерами, животными и птицами. Например, индейцы племени пуруа, жившие в горах, испытывали благоговейный трепет перед грозными вулканами Тунгурауа и Чимборасо. Их 'рычание' они считали предвестником массовых эпидемий и других бед. Поэтому индейцы периодически поднимались на вершины вулканов и там, на границе вечных снегов, приносили в жертву ребенка или военнопленного в честь этих своих божеств.
С подобными культами в общем-то дело обстоит просто. А как быть с культами загадочными, граничащими с 'черной магией', которые также бытовали среди древних индейских племен? Где разгадка таинственных и, судя по всему, мрачных культов, которые отправлялись некоторыми племенами высоко в горах, в тайных святилищах, чаще всего в темных пещерах? Разве не об этом свидетельствуют находки ученых, обнаруживших изображения - в виде рисунков и барельефов-? ужасных фигур, олицетворявших собой 'гения зла'? И разве не о том же говорят со всей очевидностью маски с клыками, рогами и прочими атрибутами образа, в каком обычно изображают дьявола? Такие маски и сегодня режут из дерева знаменитые мастера из Сан-Антонио-де-Ибарры...
Над поисками ответа на эти и другие подобные вопросы ученые бьются до сих пор.
- Уж не задремал ли ты? - раздался над ухом голос Барона. - Над чем задумался? Не над проектом ли туристического центра, о котором Хорхе говорил там, возле водопада Ньяпак?
- Думал и о проекте, - в тон Барону ответил я. - Но в основном о твоих древних предках и их религиозных культах. Пару тысяч лет назад наверняка принесли бы тебя в жертву духу гор или вулкану Чимборасо.
- А-а, вон ты о чем... - рассмеялся Барон. - О божествах и идолах... Ну, раз так, тогда тебе нужно поискать какого-нибудь шамана. Он тебя лучше проинформирует. Шаманы относятся к своим обязанностям крайне серьезно, изображая дело таким образом, будто находятся в постоянном контакте с соответствующим божеством.
- Найти шамана несложно, - улыбнулся в свою очередь Хорхе. - Вот заедем к 'крашеным', там и поищем...
В гостях у 'типичного Колорадо по распоряжению сеньора губернатора'
Санто-Доминго-де-лос-Колорадос встретил нас беспорядочным движением машин, пешеходов, строительными лесами на каждом шагу, разрытыми улицами, на которых прокладывались новые коммуникации, а главное - одной из самых колоритных городских достопримечательностей - скульптурой
