Мы сидели в плетеных креслах на балконе его квартиры и любовались величавой Гуаяс. Река текла неторопливо, словно хотела этим сказать, что вовсе не спешит на встречу с Великим океаном.
Вдали, в той стороне, где при слиянии полноводной Бабаойо и бурливой Дауле Гуаяс брала свое начало, возникала и вновь таяла в зеленоватом мареве дуга моста. Переброситься на одном дыхании с одного берега на другой мосту было не под силу, и он делал передышку на косе Пунтилья, которую природа будто специально для этой цели оставила на середине реки.
Гуаяс набухала на глазах. И вот, повинуясь законам Мирового океана, она повернула свои воды вспять и потекла против собственного течения. Пароходы, стоявшие на середине реки, начали разворачиваться. Вот повернулся танкер 'Чимборасо' с оранжевыми бортами. Следом за ним - корабль, на борту которого белыми буквами было выведено 'Диагара', в этот момент он принимал на борт с шаланд мешки с сахаром. Через несколько минут и 'Чимборасо', и 'Диагара', и другие корабли вытянулись параллельно набережной. А мимо них, мимо набережной с ее отелями, потоком разномастных машин и пестрым, говорливым базаром 'Бухтой', мимо худенького мальчонки, удившего рыбу с плотика из трех бревнышек, который чудом удерживался на одном месте, поплыли вверх по реке полузатонувшие бревна- топляки, островки травы, речной мусор. Впечатление от этого создавалось такое, как будто земной шар неожиданно начал вращаться в обратном направлении.
Наконец прилив достиг своего пика. Желтая масса воды подступила к самому парапету набережной. В тот же момент, словно укрощенная властной рукой, река остановила свой бег и замерла, спокойная и неподвижная. На какое-то время застыло и все, что было на ее сверкающей глади. Потом, стряхнув оцепенение, она ожила, повернула в обратную сторону и опять потекла на встречу с Великим океаном.
Дважды в сутки с точностью хронометра океанский прилив вспучивает реку Гуаяс. Дважды в сутки стоящий на ее правом берегу Гуаякиль чувствует себя настоящим приморским городом. Когда же сила прилива больше обычного, как это часто случается в сезон дождей, тогда вода затопляет не только районы, расположенные в нижней части города, но и набережную, подступает к стенам городского муниципалитета.
- Река - наша кормилица и наша мучительница, - говорил алькальд Гуаякиля Боливар Кали. - В полуметре под ногами уже вода. Мы в буквальном смысле слова живем на воде - всего пять метров над уровнем моря! Да и тропики о себе постоянно напоминают. Не приведи господь, во время прилива пройдет сильный ливень - хлопот не оберешься. Поэтому осушать болота, на которых стоит город, обеспечивать население питьевой водой, прокладывать канализацию - первейшие задачи муниципалитета.
Наша беседа проходила в служебном кабинете алькальда. За широким столом, обтянутым шоколадного цвета кожей, в таких же шоколадных креслах сидели советники муниципалитета и шумно обсуждали какие-то финансовые дела. С высоких стен из золоченых рам на 'отцов города' скептически взирали 'отцы отечества' - Симон Боливар, первый президент Эквадора Хуан Хосе Флорес и первый алькальд Гуаякиля Хосе Хоакин де Ольмедо.
Откинувшись в кресле, алькальд обвел взглядом развешанные на стенах фотографии старого Гуаякиля, панорамную фотографию города наших дней, карту городских кварталов.
- С тех далеких времен, когда здесь обитали индейцы племени уанкавилька, много воды утекло, - сказал он. - Население сегодняшнего Гуаякиля достигло одного миллиона двухсот тысяч человек и продолжает ежегодно увеличиваться на пять-шесть процентов, то есть на шестьдесят - семьдесят тысяч человек, в основном за счет притока сельских жителей. Еще быстрее растут городские проблемы.
Многочисленные рукава и протоки, лиманы и заводи на окраинах Гуаякиля никогда не высыхают - океан и тут полновластный хозяин. Его приливы вместе с тропическими ливнями наполняют водоемы до краев, заставляя хижины бедноты подниматься над водой на высоких сваях, рассказывал алькальд. Почва в черте города лишь в последние десятилетия стала твердеть - раньше она была совсем болотистой, и жители не решались возводить на плавунах каменные дома из опасения, что они 'утонут'. Поэтому дома, как правило, строились на сваях, деревянные, и, естественно, когда случались пожары, огонь пожирал целые кварталы.
Своеобразие почвенных условий породило своеобразные методы строительства. Сваи делались из гуаякана - дерева амазонской сельвы, по своим свойствам схожего с железным деревом. Со временем на смену сваям пришел фундамент, но и он был необычным: из стволов гуаякана укладывался настил, и уже на нем строились кирпичные, поначалу небольшие, здания. Позже такой метод стали применять и при строительстве высоких зданий с использованием железобетона. В наши дни многоэтажные дома возводятся даже в непосредственной близости от Малекона. Старых же, деревянных домов особенно много в более возвышенных, удаленных от реки районах.
Боливар Кали произнес немало добрых слов о своем городе.
Но еще больше алькальд сетовал по поводу нерешенных городских проблем. Муниципалитет, говорил он, совместно с министерством общественных работ подготовил программу развития городского хозяйства. Она предусматривает строительство семикилометровой набережной, новых путепроводов и транспортных развязок, мясохладобойни, других необходимых городу объектов. 'Трудностей прибавляется, а бюджет не увеличивается', - несколько раз повторил он.
Мой собеседник хорошо знал городские проблемы, хотя занимал пост алькальда всего несколько месяцев. Его предшественника уличили в финансовых махинациях и отправили за решетку.
Перед тем как пойти на встречу с алькальдом, я долго разглядывал из окна отеля 'Италия', где остановился, находившееся на другой стороне улицы серое здание муниципалитета. Увы, впечатление оно производило не самое лучшее. Многие стекла второго и третьего этажей были выбиты, вместо них желтели квадратики фанеры. Такие же квадратики виднелись и в круглом куполе, венчавшем здание. Не избежали разрушительных ударов времени и непогоды п многие t скульптурные детали, некогда украшавшие муниципальный дворец. У кондора, что стоял, распластав крылья, на крыше, в одном крыле светилась большая дыра, 'простреленная' временем, а от другого осталась только половина. Три вазона, составлявшие единый ансамбль с кондором, завалились набок и висели на железных прутьях, грозя в любой момент сорваться и полететь вниз, а один и вовсе 'выветрился' - от него осталась лишь верхняя часть, торчавшая на железном o пруте, словно фригийский колпак.
Поделившись с алькальдом своими наблюдениями, я вопросительно взглянул на него.
- Что поделаешь... - развел он руками. - Денег нет даже на ремонт здания...
Гуаякиль во многих отношениях оставил позади некоторые крупные города и даже иные латиноамериканские столицы. Центральная часть города выглядит вполне современно. Уличное движение организовано четко, хотя транспортные потоки и велики, особенно в часы пик. Круглый год бойко идет торговля, и прежде всего оптовая. Но сложностей много.
Жители Гуаякиля на каждом шагу сталкиваются, например, с нерешенными социальными проблемами. Трудно с общественным транспортом, который целиком находится в частных руках. Не хватает больниц, поликлиник, врачей. Почти полностью отсутствуют детские учреждения - на весь город всего восемь муниципальных детских садов.
Мало в городе и культурных учреждений. Если не считать кинотеатров, на экранах которых бушуют насилие и секс, то гуаякильцам и отдохнуть-то в сущности негде: ведь парки и скверы в городе тоже наперечет. Впрочем... В Гуаякиле, по данным местной печати, 88 дискотек, 165 бильярдных, 7 тысяч баров п питейных заведений...
Остро стоит такая важная социальная проблема, как народное образование. 'Молодежь, особенно пришедшая из села, - свидетельствовала однажды газета 'Универсо', - не учится: на частную школу нет средств, а государственных и муниципальных школ очень и очень мало'.
А город растет, из года в год раздвигает свои границы. Происходит это главным образом за счет пригородов, занимающих болотистые зоны, где полностью отсутствуют водопровод и канализация, где нет ни электричества, пи телефонной связи. Особенно быстро растут кварталы бедноты в пойме реки, в низких местах, затопляемых во время прилива. За последнее десятилетие один из таких пригородов - Гуасмо превратился по сути дела в город-спутник: в нем обитает ныне около 150 тысяч человек. А на берегах речных рукавов и смрадных заливов с зеленой застоявшейся водой вырастают новые районы трущоб - Салинеро, Салитраль...
Из всех социальных недугов, подтачивающих организм Гуаякиля, самый болезненный, против которого у городского муниципалитета нет никаких противоядий, - массовая безработица. В городе более 250
