другими - трудовыми! - слоями народа, зло для эквадорской буржуазии. Социологи считают, что именно эта категория людей в высшей степени чувствительна к разного рода 'мессиям', которые будто бы способны облегчить их жизнь. На этих настроениях и играл Веласко Ибарра. Однажды мне даже привели такое его высказывание: 'Моя идеология четко определенная: я - либерал-индивидуалист. Но если социализм имеет положительные, приемлемые моменты, нужно их использовать. Если консерватизм имеет нечто, что может оказаться подходящим, не надо этого отвергать. Не следует также полностью - отгораживаться от приемлемых постулатов коммунизма...' Автор этих слов не сказал главного: его заимствования из всех идеологий имели одну цель - сохранить в неприкосновенности устои капиталистического, эксплуататорского строя.
Веласко Ибарра был непревзойденным 'чемпионом' политической демагогии - он продемонстрировал необычайную способность увлекать за собой массы, прежде всего неорганизованные слои трудящихся. Но каждый раз, когда на сцену выступали передовые отряды рабочего класса Эквадора и в стране возникала ситуация, угрожающая власти господствующих классов, тогда они приводили в действие аппарат классового насилия - полицию, армию. Пять раз Веласко садился в президентское кресло при поддержке 'толпы', четыре раза его собственный класс - буржуазия руками военных свергала его с 'трона'. Тоже своеобразный рекорд! Последний переворот произошел в 1972 году. На сей раз образ 'народного' президента был похоронен окончательно. Националистически настроенные круги армии во главе с генералом Родригесом Ларой осуществили ряд реформ, модернизировавших эквадорское общество.
Особое значение имело одно обстоятельство: реформы проводились в то время, когда Эквадор вступал в качественно новый этап своего экономического развития - в 'эпоху нефти'.
...На одной из площадей Гуаякиля установлен скромный, но выразительный памятник индейскому вождю Гуаясу и его жене Киль, которые правили в этих местах до прихода испанских конкистадоров (их имена и дали название городу). Голова вождя высоко поднята, мужественный взор устремлен вперед, в одной руке он держит копье, другую положил на голову Киль, стоящей рядом на коленях в скорбной позе. Гуаяс и Киль предпочли смерть плену и неволе. Этот памятник - символ национального достоинства эквадорского народа. И как знать, может, именно от гордых индейцев, сражавшихся насмерть с чужеземными захватчиками много веков назад, и пошел известный ныне на весь мир девиз: 'Лучше умереть стоя!'
В наши дни каменное изваяние Гуаяса обретает особую значимость: подобно индейскому вождю, народ Эквадора не согнулся под ударами исторической судьбы, не сдался на милость неоколонизаторов - иностранного капитала, транснациональных компаний. У него еще недостаточно сил, чтобы победить врагов, тормозящих прогресс родины. Но он верит в лучшее будущее и борется за то, чтобы приблизить это время.
Эсмеральдас: от изумрудов - к нефти
- Съездить в Эсмеральдас тебе просто необходимо, - сказал Хосе Солис. - Интереснейший там народ - самобытный, мятежный, независимый. В 'Изумрудной провинции' нога испанского конкистадора впервые ступила на эквадорскую землю, - это сделал Бартоломе Руис 21 сентября 1526 года в месте, названном им Сан-Матео. Эсмеральдас одной из первых провинций освободилась от испанского колониального гнета. В наше время провинция отождествляется с Большой нефтью: около города находится главный нефтеперегонный завод, а через новый порт эквадорская нефть вывозится за границу. Там предельно обнажены социальные противоречия, в тисках которых задыхаются все наши провинциальные города. Да и по дороге увидишь много интересного.
...Машина резво бежит по шоссе, которое порой кажется белым - так ослепительно светит солнце. К слову сказать, в Эквадоре не только хорошие дороги. В отличие от многих других латиноамериканских стран там достаточно высока водительская дисциплина. Можно проехать полторы сотни километров - и никаких тебе постов ГАИ, никаких полицейских патрулей. Дорожные знаки на шоссе Гуаякиль - Эсмеральдас - не просто носители информации - это жизненная необходимость: и движение интенсивное, и на многих участках не дорога, а, что называется, поворот на повороте. Но даже крутые виражи не мешают сидящему за рулем Эухенио Хихону комментировать все, что проносится, пробегает или проплывает за окнами машины.
Первый город на нашем пути - Ягуачи. Обычно про него говорят: самый старый город в провинции Гуаяс. Я бы, пожалуй, еще добавил: и, наверное, один из самых бедных. В памяти он остается прежде всего убогими домиками на сваях, со стенами из бамбуковых жердей - избушки на курьих ножках в тропическом исполнении, да и только. И еще долго вспоминаешь густой липкий аромат патоки, которым насквозь пропитан и сам городок, и его окрестности.
Основная сельскохозяйственная культура в кантоне Ягуачи, как и в соседнем кантоне Милагро, - сахарный тростник. Зона по праву считается главной 'сахарницей' страны. Неподалеку от Ягуачи находится сахарный завод 'Вальдес', принадлежащий олигархическому семейству Вальдес Дилой. В кантоне Милагро другой сахарный завод - 'Сан-Карлос'. Третий крупный сахарный комплекс - 'Астра'. Три сахарных 'инхенио' ('Инхенио' (исп.) - агропромышленный комплекс, включающий плантации сахарного тростника и завод по его переработке) взяли как бы в кольцо город Милагро. Они имеют в общей сложности более 100 тысяч гектаров плантаций сахарного тростника, в них занято свыше 15 тысяч трудящихся. Это район наибольшей концентрации сельскохозяйственных рабочих во всем Эквадоре.
Поверхность в этих краях равнинная, и необозримые плантации тростника простираются до горизонта. Неожиданно сравнительно узкое шоссе превратилось в многорядную автостраду с бетонированным покрытием. Ну прямо настоящая аэродромная полоса! В некоторых местах от нее ответвлялись и скрывались в зарослях сахарного тростника асфальтированные дорожки.
- А это и есть взлетно-посадочная полоса, - усмехнулся Эухенио. - Израильтяне постарались. В стране 'трудились' две тысячи израильских 'советников'. Это они придумали расширить шоссе, превратив его во взлетную полосу для 'кфиров'. Сначала строят такие полосы, потом продают сами 'кфиры'. Американские торговцы оружием к нам не очень лезут со своим 'товаром'. Предпочитают действовать через Израиль. Но мы-то знаем, что это одна мафия...
Вскоре аграрный пейзаж изменился. За окнами машины поплыли поля пожелтевшей, пожухшей на солнце кукурузы. Потом зелень полей опять стала ярче, сочнее, и вот уже по обе стороны дороги раскинулся сплошной изумрудный ковер.
- Подъезжаем к городу Хухан, центру рисоводческой зоны, - прокомментировал Эухенио.
Сахарный тростник, кукуруза, рис... Однако тропическое побережье Эквадора немыслимо без бананов и какао. И действительно, тут и там видны банановые рощицы, и кое-где в изумрудный ковер рисовых полей вкраплены высокие деревья и в тени бананов, и под сенью деревьев прячутся от солнца деревца какао. А обочину шоссе местные крестьяне используют для просушки початков кукурузы и какао-бобов - и сухо, и продувает...
Бабаойо, административный центр провинции Лос-Риос, местные жители называют 'бедной столицей богатой провинции'. Помнится, я поразился тому, что на улицах города через каждые два-три квартала стояли полицейские патрули во всеоружии. Выяснилось, что незадолго до этого население окраинного района Баррейро разгромило здание провинциального правительства в знак протеста против того, что их 'забыли', что в их районе все еще нет электричества. Волнения подавили силой, а проблемы остались...
Километров через сорок новая остановка - городок Кеве-до. Тому, что города на нашем пути мелькали, как в калейдоскопе, удивляться не приходилось - центры соседних кантонов и даже провинций находятся в общем-то неподалеку один от другого. Скажем, от Гуаякиля до Бабаойо всего 65 километров, а от Бабаойо до Кеведо и того меньше - около 40. Кстати, весь путь от Гуаякиля до Эсмеральдаса, если верить путеводителям, - 450 километров, если же считать по километровым столбам - 497. После этого и верь календарям...
За Кеведо погода испортилась. Посыпал мелкий дождь, впрочем, даже и не дождь вовсе, а так, водяная труха. Дальше - больше. Сначала труху сменил крупный дождь, потом все окрест затянула
