взаимоотношения, так что ситуация останется прежней.
А поскольку оказалось, что хозяин соседнего ранчо доволен своим новым работником, то и наблюдением за этим отставным полицейским из Лос-Анджелеса Ник больше не занимается.
Жизнь входит в норму. В понедельник Дуги пойдет в школу. Он уже в восьмом классе — растет парень. Через пять лет уедет в какой-нибудь колледж. У него начнется новая жизнь. Без нее.
Не становись сентиментальной, отругала она себя.
Приехав на ранчо, она завела машину в гараж и вошла через кухню, оставив открытой дверь, чтобы проветрить дом. Потом поднялась в спальню переодеться и вдруг остановилась как вкопанная. На ковре посреди комнаты блестела монетка. Откуда она взялась? И дверь в чулан закрыта, а Стефани обычно оставляет ее открытой.
Ее охватила паника, но она постаралась взять себя в руки.
— Черт, — раздраженно произнесла Стефани, — забыла про молоко!
Она выбежала из спальни, схватила на кухне сумочку и, не оглядываясь, пошла в гараж. Дрожащими пальцами она вставила ключ в зажигание и нарочито медленно выехала из гаража. Она даже еще немного помедлила, включая кондиционер, на случай, если «он» наблюдает за ней в окно.
Однако черного пикапа нигде не было. К тому времени, когда Стефани была на полпути к ферме Ника, она поняла, что будет выглядеть глупо, и стала высматривать, где бы ей повернуть обратно.
В это время патрульная машина Ника показалась из-за поворота и поехала за ней следом.
У хижины Ника оба остановились.
— Проехала свой поворот? — Ник подозрительно посмотрел на Стефани, вылезая из машины.
— Нет… Мне показалось, что у меня в доме кто-то есть, и я от страха убежала.
— Кого-нибудь видела?
— Нет. Глупо получилось. — Она готова была провалиться сквозь землю от стыда. — Я увидела монетку на ковре в спальне, но, должно быть, я сама обронила ее вчера.
— Заметила что-нибудь кроме этого?
— Дверь в чулан была закрыта. Ее приходится крепко прижимать, чтобы запереть, поэтому я обычно оставляю ее открытой. — Она глянула на него, ожидая, что он разозлится. Но Ник задумался.
— Я поеду и проверю, а ты оставайся здесь.
— Не надо. Все в порядке. Просто нервы сдали.
— Это мне решать, — отрезал Ник. Его взгляд ясно говорил, что он полицейский и решать будет он.
— Погоди. Ты не можешь просто так меня здесь оставить.
— Не вмешивайся, — строго предупредил он. — Я дам тебе знать, когда можно будет вернуться.
— Но это мой дом. Я знаю свои права.
— Если вздумаешь мне мешать, клянусь, я тебя пристрелю.
— Я была женой полицейского, так что знаю, как себя вести.
Если кто-нибудь и был у нее в доме, то наверняка давно уже скрылся.
А вдруг это сумасшедший? Или отставной полицейский, обученный убивать, подумала она, похолодев.
Ник уже был в доме, когда Стефани подъехала. Она вышла из машины, но осталась стоять возле нее. Случись что — она рядом, но она понимала, что вмешиваться нельзя.
— Все чисто, — крикнул Ник.
— Что-нибудь нашел?
— Ничего. Даже монетку не нашел.
— Ничего? — изумилась она, поспешив в спальню. Дверь чулана была открыта, монетка исчезла. — Но она же лежала здесь. Даже блестела на солнце.
— Я тебе верю. В чулане остались следы ковбойских сапог большого размера.
— Что ему было нужно, как ты думаешь?
— Может быть, деньги, драгоценности. Если это был наш ковбой — пропавшее ожерелье. — Ник весь кипел от ярости. Если бы он застал негодяя в спальне, он бы его, наверно, пристрелил.
Стоп. Он здесь только как полицейский, а не разъяренный муж, чьи владения были нарушены.
Стефани открыла шкатулку с драгоценностями, стоявшую на туалетном столике.
— Интересно, почему он сюда даже не заглянул? У меня есть неплохие вещицы — жемчуг, бабушкины браслет и сережки с опалами.
— Ничего не пропало? — поинтересовался Ник.
— Нет, и из ящика ничего не взял.
Ник оглядел ящик со всех сторон: никаких тайников или двойного дна. Но неожиданно его осенила мысль, засевшая где-то глубоко в подсознании с того момента, как он проник в компьютер Клея, воспользовавшись паролем, который ему сообщила Стефани.
— Кажется, я знаю, что случилось с ожерельем.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
— Что? — с невольной дрожью в голосе спросила Стефани, предчувствуя недоброе.
— Пароль, который ты мне дала, сработал, и мне удалось открыть файлы Клея. Я понял, что Клей что-то задумал.
— Что ты понял? — Стефани была полна решимости узнать правду, какой бы она ни была и сколько бы Ник ни пытался уберечь ее от страданий.
— А то, что Клей решил сравнить почерк грабителей, совершавших кражи в Лос-Анджелесе и в нашем районе. Он подозревал, что Грисли неспроста у нас появился, и стал следить за ним, особенно после того, как у нас начались кражи.
— А как же разговор, подслушанный Дуги? Грисли ведь хотел узнать, что Клей сделал с ожерельем. Разве это не доказывает, что Грисли и Клей были сообщниками?
— Нет. Когда Грисли обвинил Клея в том, что тот спрятал бриллианты, у Клея появилась та же догадка, что и у меня, а именно: это не Грисли обокрал летний домик, хотя к другим кражам был, возможно, причастен.
— Ничего не понимаю.
— Все кражи служили лишь прикрытием главной — кражи бриллиантов. Клей понял это. Грисли намеревался украсть ожерелье, но кто-то его опередил.
— Кто?
— Это я и собираюсь узнать, поэтому хочу еще раз проверить ваш домашний компьютер.
Камень свалился с души Стефани: ведь и она подозревала Клея с того самого момента, как узнала о подслушанном Дуги разговоре.
— Я хочу при этом присутствовать, — заявила она.
— Не стоит. Может быть, я ошибаюсь, а тебе это причинит боль.
— Я предпочитаю знать правду, Ник. Рано или поздно тебе все равно придется мне все рассказать. Ты слишком честен, чтобы скрыть правду, важную для нас обоих.
— Ты считаешь меня честным?
— Ага, — кивнула она, — но упрямым.
Придвинув еще один стул для Стефани, Ник сел к компьютеру и начал методично просматривать все файлы. Стефани сидела рядом, их плечи почти соприкасались. Неожиданно Ник наткнулся на какой-то указатель.
— Дай Бог, чтобы Клей пользовался только одним паролем!
Однако пароль «Корнелия» не сработал — файл не открылся.
— Черт, не повезло. Какое же здесь может быть слово?
Перепробовав несколько других имен и кличек в семье Боултов, Ник почти машинально набрал «Дуги».
