Мальчик, ты же хочешь увидеть своего брата, не так ли? — Сил в ответ радостно кивнул. — Тогда, — королевна притворно вздохнула, — как посоветовал мне твой бывший знакомец, — все получат желаемое, ты увидишься с братом, а ты со своим мужем. Вас обоих отведут в тюрьму!
Элрон засунул меня в тюрьму?!
В следующий миг вся боль обиды вылилась в один прыжок и размашистый шлепок по лицу равИера. Последнее, что я запомнила, была его красная щека, яростные глаза и поднимающаяся рука. Потом пришла тьма.
Очнулась я с головной болью. Было страшно дотронуться даже до волос. С трудом села и огляделась мутными глазами.
Вокруг какое-то полутемное сырое помещение. Рядом — Сил с огромным синяком под глазом и кровоподтеком под разбитой губой.
На мальчишку было страшно смотреть, но больше всего меня сейчас волновало другое. Я с трудом задала вопрос.
— Это ОН меня ударил?
Сил помолчал, вспоминая.
— Я точно не помню, там смешалось все.
У меня вырвался стон. Наверное, так разбиваются мечты, и прекрасные принцы становятся толстыми любителями пива и футбола.
Я закрыла лицо руками. Слез не было. Была просто тоска.
Как он мог? Он, такой внимательный и заботливый прежде…
Два года как его изгнали из земель Совета… Два года!!! Опять вранье Шатира! Я застонала в отчаянии.
Сил тревожно присел на корточки.
— Лика?
— А? Все нормально. А тебя кто так?
— Я тебя бросился защищать, — Сил с гордостью выпятил грудь, — от ярости даже успел пасть отрастить. Одному из них руку прокусил.
— Надеюсь, ЕМУ?
— Нет, не помню кому, меня окружили быстро.
— Мы в тюрьме?
— Вроде бы. Охранники только что ушли.
Мы молча сидели какое-то время, каждый думал о своем. Потом пришел угрюмый стражник и кинул нам две грязные тряпки, лишь отчасти напоминающие одежду.
Сил молча отвернулся. Я, тихо глотая слезы, стянула с себя все, что на мне было и заставила себя натянуть воняющие мочой и немытыми телами лохмотья.
Дальше нас повели двое дюжих стражников вниз по тяжелым, мрачным коридорам. Запах становился все резче и нестерпимее. Втолкнув нас обоих за большую железную дверь, стражники так же молча развернулись и ушли.
Я отвернулась от двери, и столкнулась с полутьмой нашего нового обиталища. Камера представляла собой огромную по площади комнату, стены которой уходили в каменные своды. Вдоль этих сырых, вонючих стен в таких же драных лохмотьях копошилось еще человек тридцать.
Это конец. Отсюда мне никогда не выбраться.
Сил прижался ко мне и быстро задышал.
Из полутьмы, словно привидения, выплыли четыре крупные фигуры.
— Новенькие! — один из мужчин остановился в пяти шагах от нас. — Кто тут у нас?
Его товарищи смачно захрюкали ртами.
— У-у-у, кого привели. Сладенькая, — первый из подошедших притянул меня к себе, отрывая от Сила и вдохнул воздух, облизываясь. — Вкусная какая, чистая. — и грубо заржал, хватая за волосы.
Сзади раздался тонкий рык, больше похожий на скулеж. Сил, отрастивший небольшую челюсть, стоял сверкая зубами, оскаливаясь на всех четверых сразу.
— Сучонок, — мужик даже не обратил внимания на него. Потащил меня дальше к стене, на грязную слежавшуюся прелую солому. Я успела издать лишь слабый писк, когда сверху навалилась вонючая туша, пыхтя и пытаясь задрать мои тряпки. Воздух ушел из груди. Слабыми руками я старалась вонзить ногти в глаза насильнику. Где-то рядом слышались высокие крики Сила. От нехватки воздуха начало темнеть в глазах.
А потом, в момент тяжесть с груди словно ветром сдуло. Наконец, судорожно схватив ртом воздух, я подобрала ноги и села. Насильник лежал рядом, с перекрученной шеей. Над ним, тяжело дыша стоял Фарг, безумными глазами обводя остальных трех, все еще удерживающих дергающегося Сила.
Еще рывок, второй осел, впечатанный мощным ударом. Остальные двое тихо растворились в полутьме камеры, теряясь среди грязных тел, столпившихся на представление.
Сил бросился к брату и тот нежно прижал его к себе. Потом присел надо мной, все еще тяжело дышавшей.
— Не успел он делов с тобой натворить?
— Не успел. Ты вовремя. — только сейчас я заметила его разбитый нос, опухшее лицо и то, как он периодически прижимал руку к ребрам. — Тебе тоже досталось?
— Да, правосудие у нас с железными кулаками, — Фарг криво усмехнулся. — Я же с тебя слово взял. Утром только вас оставил, чтобы вы домой добрались. Как вас в тюрьму занесло?
— У брата своего спроси. Он домой без тебя категорически идти отказался.
Фарг требовательно обернулся к брату.
— Показывай давай. — и какое-то время молчал, переваривая поданное Силом.
В глазах младшего светилась радость. А вот старший становился все мрачнее. Внезапно, он резко махнул рукой и отвесил Силу мощную затрещину.
— Челюсть он научился отращивать! Ты понимаешь, что теперь нам тут сидеть до самой смерти? Ей- то зачем сюда? А тебе зачем? Ты жизни еще не видел! Помереть решил?!..
— Фарг, — я жестом прервала его все больше распаляющуюся речь, — уже все сделано. Мы уже тут. Ничего не поделаешь. Надо думать, как отсюда выбраться можно.
— Выбраться? Ты в тюремной камере глубоко под замком. Как ты выбираться собралась? Сюда просто попадать не надо было!
— А ты прям думал, что твой брат кинет тебя и пойдет за этой тетей с красной головой, появившейся неизвестно откуда? Это с твоей стороны большая глупость! Думать надо. И из Алькатраса сбегали! И не раз.
— Какого алькатраса? — Фарг чуть успокоился.
— Тюрьма у нас такая есть. Впрочем, неважно. Ты ведь можешь измениться как-то? Превратиться в змею, например?
— Лика, куда я тебе сто двадцать килограмм дену? Какая змея?
— Может быть, очень длинная змея, — я с надеждой смотрела на него.
Фарг покачал головой.
— Тогда будем еще думать.
Прошло уже, наверное, несколько часов. Мы с Силом подавали идеи, которых становилось все меньше и которые Фарг одну за другой разбивал в пух и прах. И постепенно, ситуация стала казаться все более безнадежной. Единственным выходом все чаще стал видеться прорыв сквозь стражников с убийствами. Пока Фарг совсем не ослаб от тюремной пищи, он еще в состоянии справиться с охраной.
Идеи скорее подавал Сил. Я же с какой-то безысходностью уткнулась носом в грязные колени. Да что такого произойти могло? Почему два года? Как он мог так со мной поступить? Элрон! Я вспомнила, как смотрела на него дочь короля, когда он шептал ей на ухо. Его яростное лицо, горящее от пощечины и наливающиеся золотом волосы. На меня! Он ударил меня! И не просто ударил, не пнул, не оттолкнул. Со
