всей силы, раскроив мне голову. Он убить меня хотел? Я тихо заплакала.
— А говорила — думать надо! — Фарг зло поднял мне голову от колен. — Может, все реветь будем?
Я посмотрела ему в глаза. В них столько злости было… Ему есть за кого бороться. И злость придает ему силу. Звериную силу. А я только мешаю! Зрачки мои сузились. Мне тоже надо выбираться! Надо найти моего чертова мага. Вернуться домой, найти себе наконец место. Я оскалилась. Злость внезапно нахлынула на меня с такой силой, что я что есть мочи заорала в лицо слоку:
— Я ненавижу его! Ненавижу!
Гудящая полутьма камеры на мгновение утихла, а потом вновь вернулась в свое обычное состояние.
— Убери свои руки от моего лица. — я зарычала на Фарга и отбросила его ладонь.
— С тобой все в порядке? — тот отодвинулся от меня с удивлением рассматривая мое злое лицо.
— Все в порядке. Спасибо, вернул на землю. — С новой для меня злостью я повернулась к открываемым дверям камеры. — Решишь драться — буду помогать, чем смогу.
— Подождем чуть-чуть, ребра еще не затянулись, — Фарг с ненавистью смотрел на входящих стражников. Восемь вооруженных до зубов воинов пошли по стенам камеры, факелами тыкая в лица заключенных.
Нашли труп одного из насильников. Двое, ругаясь, потащили его к выходу.
Стражники прошли мимо, потом вернулись, осветили наши озлобленные лица, выдернули меня из кучи соломы и потащили за собой.
— Куда вы меня? — извиваясь в их руках, я видела, как Фарг задвинул Сила подальше за спину и раздумывал, вступаться ему за меня или нет.
— Начальник тюрьмы тебя видеть хочет. — Один из стражников ответил сквозь зубы. — Может, работенку какую нашел для тебя, — остальные стражники заржали, догадываясь, о чем идет речь.
Дверь камеры за нами с грохотом закрылась, и меня поволокли по плохо освещенному коридору, вырубленному в толще скалы. Затем втолкнули в небольшую комнату, от которой внутри тут же похолодело. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что я попала в пыточную.
Посередине, теребя что-то руками, стоял невысокий мужчина. Увидев меня, он поморщился и зажал руками нос.
— Как быстро меняются люди! Впрочем, запах не самое страшное. — Он замолчал.
Я стояла, не зная, чего ожидать от этого человека. Стража быстро удалилась из комнаты, щелкнул замок. Я машинально отступила к двери и попробовала ее открыть.
Мужчина покачал головой и указал на связку ключей у себя на поясе.
— Почему я тут?
— Знаешь, когда люди попадают в тюрьму, все их вещи обычно делят между собой тюремщики. Я не против, нет, — он всплеснул руками, — им они все равно уже не понадобятся. Но в твоем случае вот какая интересная картина получается. Все твои вещи тут, — он приподнял то, что теребил руками — ремень от моего рюкзака. — представь себе, они оказались настолько странными, что даже мои тюремные воры не решились их себе присвоить. Даже это! — он ловко подцепил какую-то безделушку из моей сумки с переливающимися стразами, которую я специально взяла для торгов вместо денег. — Представляешь, — он изогнул брови, предлагая мне присоединиться к его недоумению. — А ведь это можно продать за немалые деньги. Даже больше, мои стражи были настолько удивлены, что принесли все твои вещи мне, и, признаться, я и сам весьма удивлен. Ведьма с огненными волосами…
Он опустил рюкзак на стол, на котором была свалена одежда, бывшая на мне, достал двумя пальцами фонарик.
— Что это такое? Ты наверняка знаешь. Можешь не отвечать, — он театральным жестом махнул мне, — дело ведь не в том, что ты знаешь, что за вещи лежат у тебя в сумке, дело в том, что я не знаю. — Черные брови поползли еще выше, вылезая за рамки разумного. — У тебя тут много интересных вещиц, — одна за другой выуживались из недр зажигалка, нож, бутылка, компас.
— Знаешь ли ты, что это такое?
— Знаю, — я наконец-то открыла рот.
— Это меня пугает в тебе, — тюремщик отступил на шаг, по-новому присматриваясь ко мне, — вряд ли кто-то в этом замке, кроме тебя, может сказать, что это за предмет в моих руках. Как он попал к тебе? Это магия?
— Нет, они немагические. Их сделали люди. Ученые.
— И где же делают такие вещи?
— Вы не поймете, мне очень сложно объяснить, откуда они.
Он нажал на кнопку фонарика и с любопытством смотрел прямо на свет. Потом достал тонкий нож.
— Ну что же, будем пробовать объясняться…
Когда железные прутья встали на место за стражниками, Сил долго еще смотрел на дверь.
— Зачем ее к начальнику?
— Не знаю, — Фарг зло фыркнул, — может, он женщин давно не видел, а может, что похуже…
Тишину камеры нарушало лишь сопение копошащихся грязных тел. Сил нашел горячее плечо брата. Хорошо, что слов не надо было.
— Я все равно рад, что я с тобой. Лучше умереть вместе.
— Дурак, — брат кисло кинул в ответ мысль, — тебе еще жить да жить. Память все стирает. И это пережил бы.
— Я…
Мысли обратились к вновь скрипнувшей двери. Вдоль сонных заключенных пошли два стражника, светя каждому в лицо. Дойдя до Сила с братом, один из них наклонился к лицу мальчика.
— Давно тут? — стражник тихо спросил, осматривая его.
— Сегодня… — Сил робко вжался спиной в брата.
— Девушка с вами была?
Сил кивнул.
— Ты ее муж? — стражник так же тихо обратился к Фаргу.
Тот, подумав секунду, утвердительно махнул головой.
— А сама где?
— Увели недавно. К начальнику тюрьмы.
Ответ явно озадачил стражников.
— Он всех троих сказал…
— Я к начальнику не полезу. Это слишком…
— Деньги потеряем…
До братьев обрывками доносился шепот. Фарг внезапно подтянулся к шепчущимся и втиснулся почти между ними.
— О чем вы?
Один из мужчин притянул его к себе за грязную робу почти нос к носу.
— Хочешь выбраться отсюда? Нам заплатили за вас. За всех троих. Только тут проблема. Третьей нет. А идти к начальнику тюрьмы… Сам понимаешь… Это уже чересчур. Я не знаю, зачем он ее к себе позвал и что там с ней делает. И соваться туда не желаю.
— Я пойду туда, — Фарг воодушевился. — дайте мне одежду стражника. Я вернусь с девушкой.
— Я уже рассказала все, что знаю. Отпустите меня. Что еще вы хотите услышать? — мой голос звучал отдаленным эхом. Казалось, уже вечность я смотрю в наигранно грустное лицо тюремщика. Рука была вся изрезана его ножом. Казалось, он вырезает какой-то сложный, одному ему ведомый узор. От постоянной боли пришло онемение и новых порезов я почти не чувствовала. О их появлении говорили лишь красные полосы и струйки крови.
— Ты думаешь, я тебе поверю? В этот бред с другими мирами? Надо отдать тебе должное: для
