товарищей, — отправляйтесь назад. Подтвердите, что прав был Шатир. Время перехода приходит. Пусть Совет готовится. Чем быстрее доедете, тем лучше. А мы остаемся. Справимся вчетвером? — Старший вопросительно глянул на темный капюшон. Тот подумал и твердо кивнул головой. — Вот и хорошо, значит, нам спешить некуда. Да, — старший поднял бубенчик, — будете проезжать на обратном пути, верните.
— А как же, — младший из всадников подался вперед, — вы ведь говорили, что с первым двадцать… и два мага. А тут четверо?
— Остальных он заменит, — Старший кивнул на капюшон. — или поедешь за двумя магами.
Двое всадников развернулись и помчались прочь.
— Да как же ее уведешь, она же еще больше будет? — молодой с ужасом смотрел на оставшихся товарищей.
— Прекрати ныть. Хотел походов и приключений — получай. Иначе надо было в городе оставаться. Запахом уведем, — Старший пнул сапогом раздувшееся тело пониже хвоста. — Если тут отрубить, надолго хватит. — и достал из ножен длинный меч.
Молодой сконфуженно отвернулся, потом быстро слез с лошади и кинулся помогать старшему.
Несколько минут спустя, четверо лошадей с седоками уносились прочь от зловещей воронки и вспухшей вокруг земли, залитой мутной жижей и внутренностями личинки, таща за собой на привязи кусок хвоста, сочившийся вонючим секретом.
Я пролежала в бреду двое суток. Отпаивали меня каким-то отваром. Выбираясь из бреда, я видела перед собой ложку с чем то горячим и дрожащими губами все старалась ее ухватить и съесть побольше. Меня с силой переворачивали и долго растирали нывшую спину. Мое лицо и руки были смазаны чем-то, и казалось, что я тону в вязкой жиже. Я захлебывалась криком, пытаясь объяснить, что не могу дышать. И вновь проваливалась в темную бездну. Там я плавала, хватая мутную жижу ртом, стараясь получить из нее как можно больше кислорода. В голове все вертелось — так дышат рыбы, значит и я смогу.
А потом я поняла, что дышу — дышу носом. Это так восхитило меня, я пришла в долгожданное сознание.
Меня у своего дома подобрала женщина, затащила к себе. Обмыла, ухаживала за мной, пока я валялась без сознания, кормила и лечила. На третий день я пришла в себя и с трудом смогла встать. Долго благодарила свою молчаливую спасительницу. После отдыха и пищи тело потихоньку приходило в себя. И хотя неделя истязаний грозила напоминать о себе еще долго, я понимала, что чувствую себя вполне нормально, для человека, не так давно находившегося при смерти.
Я с безумной улыбкой сидела за чистым деревянным столом и смотрела на хлопочущую беременную хозяйку, ставящую мне под нос тарелку с похлебкой и ломоть хлеба с кружкой чего-то там. Усилием воли заставила себя есть очень медленно. Боже, как вкусно! Самая вкусная еда за всю мою жизнь.
В глубине души мне было стыдно за то, что я причиняю неудобства. Огромный живот колыхался, когда хозяйка то и дело подбегала то ко мне, то к печке, то выбегала во двор. Надо адрес ее узнать и записать. Обязательно приеду потом и отблагодарю.
Я медленно и долго жевала все то, что мне принесли. Женщина сидела и смотрела на меня с понимающим видом. Когда я опустошила миску, в голове чудесным образом прояснилось. Видимо, взгляд мой стал осознанным, женщина впервые за все время обратилась ко мне:
— Ну ты как?
— Спасибо. — язык вяло ворочался. — Я думала, помру, не доберусь до людей. Шесть дней по лесу блуждала. — Я сфокусировала смыкающиеся глаза на хозяйке дома: та была одета в просторную рубаху и свободные шаровары, под которыми прорисовывался огромный живот — скоро рожать уж наверное.
— Поздравляю, — я попыталась улыбнуться и кивнула на живот. — Скоро уже?
— Да, немного осталось, — женщина бережно обхватила свое сокровище.
— Хорошо у вас, уютно, прям деревня настоящая, все так… натурально, — я рассматривала печку, деревянные полы, скамьи.
— Деревня и есть. За похвалу спасибо. Ты это, — замялась женщина, — муж дотемна вернется, уезжал он на неделю, я тебя-то и оставила, но ты бы ночлег сегодня где в другом месте нашла. Негоже на сносях путнику отказывать, вот я и впустила. Только муж ругаться будет. Не любит он чужаков. Ты не обижайся на меня только. Порядки у нас такие, — женщина примирительно положила мне ладонь на руку. — Ты вроде отошла уже от травок.
— А-а, да без проблем. На что же мне обижаться? Вы меня с того света вытянули. Я так вам благодарна. И все понимаю, что я не к месту и неудобно. Я уйду. Где у вас телефон тут есть? — я вытащила из кармана мобильник и включила — связи так и не было.
— Чего есть? — хозяйка с некоторой опаской отодвинулась от меня.
— Телефон, мне позвонить надо, меня ищут ведь. Домой побыстрее хочу. Если бы сразу позвонила, не валялась бы у вас. Не обременяла.
Женщина подумала, казалось, она не вполне меня понимает.
— Это к старосте, наверное, найдет тебе, поможет. Я покажу отсюда как пройти, сама уж не пойду, тяжеловато.
— Да да, конечно, спасибо вам за еду, что впустили, что ухаживали. Никогда не забуду этого.
— Давай, умойся что ли, — меня подвели к лоханке с водой и кувшином на улице, хозяйка полила водой, а я с наслаждением отмыла грязь с рук и лица. Вообще, мягко говоря, от меня разило. Я это отлично понимала. К провонявшей потом и сыростью леса одежде, в которую я вновь влезла, теперь добавился еще запах мази, которой меня обильно смазывали и растирали.
Взглянула на свое отражение в воде — оттуда на меня смотрела опухшая красная морда со впалыми глазами и синяками под ними. Слежавшиеся волосы торчали соломой в разные стороны. Мне самой стало страшно на мгновение, но я быстро себя успокоила. Ерунда это все, вылечу, почищу лицо, отмою все. Вопрос времени. В тепле и насморк стал полегче и кашель почти прошел.
Пока я умывалась, моя спасительница внимательно меня разглядывала а потом спросила.
— А ты откуда все же будешь? Не в обиду, странная ты. И одежа твоя странная, чудная какая-то.
Я улыбнулась, вот ведь в глушь меня занесло.
— Да не странная, там, где я живу, все так ходят, просто у вас обычаи другие, нам кажется, что вы странные, — постаралась по-доброму отшутиться я.
В ответ глубокомысленно промолчали.
Мне пожелали всего хорошего и показали домик вдалеке в центре деревушки. Старосты. Было видно, что до возвращения мужа оставалось совсем немного и меня старались как можно быстрее выпроводить.
Закинув за плечи сумку, я поплелась через деревню к указанному дому. Даже не спросила, где я нахожусь. Так рада была всему. И адрес не узнала. У старосты спросить надо. Я оглянулась на домик, приютивший меня, запоминая где он находится и как выглядит. Все равно вернусь. Вылечусь и вернусь. Как раз с подарками для новорожденного. Всего навезу. Тут может у них даже памперсов нет. Привезу огромного плюшевого медведя!
Я проходила мимо небольших бревенчатых домиков, как — будто сошедших с картинки из книжки сказок. Окошки с резными ставенками начисто лишенные стекол. У каждого домика свой дворик и хозяйство. Где-то мычала скотина. Редкие встреченные мною хозяева тут же скрывались за заборами или за окнами своих домов. Как они тут живут, у них даже света наверное нет, не то что памперсов, ни одного столба с линией передач.
На пыльной дороге бегало несколько ребятишек в длинных мешковатых рубашонках. При виде меня они рассыпались словно бусины в разные стороны. Это ж в какую глушь меня занесло? Сколько же мне отсюда выбираться придется? Я тут же себя осадила. Главное, что вокруг люди и цивилизация. А там дело времени. Хоть пешком, но домой доберусь.
У дома старосты стояла запряженная лошадка, и грелась на солнышке неопределенного цвета кошка.
Кошке я улыбнулась.
— Вот встретила бы тебя три дня назад — хорошая еда была бы.
И тут же ответила сама себе за кошку:
