ЛЕГЕНДЫ ,
РУССКОГО
ШАНСОНА
Сергеи НАГОВИЦЫН Анатолии ПОЛОТНО Геннадий ЖАРОВ Вилли ТОКАРЕВ Михаил КРУГ ПЕТЛЮРА ТРОШИМ
i
*
V **¦ ¦
ЛЕГЕНДЫ
РУССКОГО
ШАНСОНА
НОТА-Р
2002
УДК 783 ББК 85.956.4 Н79
Подготовка к печати - Русские Арт Технологии http://www.pre-press.ru, e-mail- [email protected] Дизайн обложки — Андрей Якушев Макет книги — Олег Бочаров» MSDesign
Никитин р.
Н79 Никитин: Легенды русского шансона. Иллюстрированная история «русского шансона». — М • ООО НОТА-Р, 2002 —- 224 стр. + 48 стр илл.
ISBN 5-85929-074-8 © НОТА-Р, 2002 © Роман Никитин, 2002 © ООО «Мастер Саунд Рекорде», 2002
3SBN 5-85929-074-8
.
Летом 1999-го года я приехал к певцу Анатолию Полотно в деревню Марчуги Воскресенского района Московской области — порыбачить, в баньке попариться...
«А не написать ли тебе о нашем жанре, о блатнике, — озадачил меня Анатолий между 3-ей и 4-ой ходками в парную. — Мы-то ведь есть, а общей книги о нас нет. Так, отдельные биографии двухтрех человек...»
Я до этого год пера в руках не держал, другим делом занимался — кризис, сами понимаете. Долго раскочегаривался, но в октябре начал. Часть глав написал в Москве, а кое-что, например главу о Петлюре — в бане, уже своей, дачной Теплей дома у меня под Москвой нет. Так что, спасибо ей, родной! Отогрела перо.
Особо хочу сказать о языке этой книги. Я намеренно е самого начала не комментирую, почти не перевожу на русский литературный язык наиболее употребляемую в речевом обиходе феню. Ее значительные вкрапления будут встречаться и дальше — безо всяких приложений-словариков «блатной музыки». Множество жаргонных словечек так вросло в нашу речь, что не требует никакого перевода. Не апофеоз, но ярчайший пример — «аналитические» мини-телемосты «Москва — Питер», которые одно время проводились в субботней программе «Время». «Петербург — криминальная столица России», — пытается вклинить тему столичный ведущий Павел Шеремет. «Вы эти московские понты оставьте, — со знаменитой едкой ухмылкой произносит в ответ Александр Невзоров.
— А почему, собственно, именно и только Питер?» И, далее, Невзоров призывает, без ханжества, признать, что общий вектор развития российской жизни, включая, естественно, и культуру, начиная со времени после путча 1991 года, — вектор этот — криминальный, уголовный.
«Насыщение уголовным жаргоном современного русского языка неизбежно приводит к криминализации мышления, — считает кандидат наук Ю. А. Сафонова. — Но этот характерный для любой эпохи перемен процесс не является необратимым. Так было после революции, в годы НЭПа. То же самое происходит и сейчас. Смутное время пройдет и все вернется на круги своя».
На заре горбачевской «перестройки» пригласили в питерскую телестудию троих — то ли певцов, то ли музыкантов, то ли поэтов, поющих свои стихи под гитару — но все людей известных: Сергеева, Розенбаума, Клячкина. Пришли, спели по очереди... И затеялся вокруг троицы шумный спор с погружением в культуру Средневековья: кто они, дескать, барды, ваганты или менестрели. Специфика передачи, именуемой и поныне «Музыкальный ринг», к тому обязывала. Но если вокруг общего, единого — авторской песни и ее представителей
— бардов-КСП-шников, уже давно никаких копий не ломается, то в обозначении наиболее маргинального ответвления «песни под гитару» даже среди его представителей нет единства. Каких только определений песни, общих и частных, здесь не услышишь: блатная, воровская, бандитская, тюремно- лагерная, каторжанская, босяцкая, жи-ганская, одесская. Самые широкие рамки в данных пределах предполагает, конечно же, «блатняк».
Многие представители направления в своем кругу называют его просто «жанром». «Прошлая моя программа была с лирическим уклоном, а вот следующая точно будет в жанре», — заглянув на фирму звукозаписи, делился творческими планами Анатолий Полотно. Так бы навеки и называться этим песням блатными или, в редких официальных, публичных, случаях — городским романсом, пока лет 5 назад не появилось нечто новенькое: «русский шансон». Придумал это странное, лексически довольно вульгарное, варварское, сочетание человек по имени Сергей Годунов, деятель шоу-бизнеса, продюсер. Придумал и даже устроил первый фестиваль под таким названием. Единственного и точного русского слова, которое могло бы емко вместить суть явления, видимо, не нашлось. Пришлось выдергивать «из-за бугра» и тянуть эту весьма призрачную, Непрочную нить от французских шансонье к современным российским «блатным» певцам. Ниточка эта, как провод телеграфный проходит по многим опорам. Называются и Александр Вертинский с Петром Лещенко, не забыты Леонид Утесов и Вадим Козин, Алеша Дими-триевич и Борис Рубашкин...
Но, в попытках скрасить маргинальность, телеграф изрядно испортили.
«Мой отец был штурманом дальнего плавания,
— вспоминает продюсер Сергей Трофимов, сделавший имя группе «Амнистия-П» Геннадия Жарова. — И однажды пассажиром его судна оказался... Александр Вертинский, возвращавшийся в Россию — пароход шел из китайского порта во Владивосток. Вертинский подарил отцу несколько дисков американской студии «Коламбия». На этих 78-оборотных пластинках были Петр Лещенко, Ляля Черная, сам Вертинский. Характерно, что в разговоре с отцом певец ни разу не назвал свои песни «русским шансоном» — в ходу был «русский романс». Певцы-эмигранты там гордились тем, что они русские, а мы, йидимо, решили прочно забыть
— «шансоном» назвались».
Из спонтанного разговора на кафедре режиссур ры театрализованных представлений Московского Университета Культуры:
«Последние 3-4 года мы наблюдаем возрождение русского романса в форме «русского шансона». Блатные, лагерные, дворовые песни — суть первые ступени на пути жанра к большему — великому русскому романсу».
«Французский шансон отличается от российского коренным образом. Во Франции это — эстрада кафешантанов и клубов. В России все гораздо шире и выходит на площадную аудиторию».
