Сначала он надеялся, что сможет сдать медицинское свидетельство одновременно со свидетельством о своей общественной благопристойности, но он ошибся. Посещение врачей, не говоря уже о длительных ожиданиях у их кабинетов, потребовало столько времени, что заняться чем?нибудь еще было просто — напросто невозможно.
Он начал с лавочников своего района. По его расчетам, среди них можно было собрать подписей двадцать с небольшим, на поверку же вышло, что его знали только шестнадцать человек, некоторые совсем мало. Его жене удалось собрать двенадцать подписей у торговцев на рынке, и таким образом общее количество подписей коммерсантов достигло почти тридцати. После этого он начал обход знакомых и сослуживцев, среди которых с большим трудом набрал восемьдесят подписей. К сослуживцам он обращался на работе, что позволило значительно сэкономить время. Что же касается Знакомых, то к каждому пришлось отправляться на дом. Как бы то ни было, но за две недели он собрал сотню подписей да еще двадцать семь подписей соседей. Однако это не составило и половины нужного количества. Тогда он отдал документ одному из своих зятьев, пообещавшему добыть еще сотню подписей. Подписи зять добыл, но ушло уг него на это двенадцать дней. Испещренный подписями лист оказался настолько засаленным и измятым, что у него появилось опасе ние — примут ли документ в таком виде. Впрочем, об этом было рано думать, недоставало еще пятидесяти подписей.
Это число сократилось до пяти, когда он отдал бланк второму зятю и тот добыл еще сорок пять подписей. Случайный гость, зашедший к соседям, неожиданно согласился подписаться, после чего осталось собрать всего четыре подписи. Понадобилась еще неделя, чтобы добыть три подписи, но четвертой, последней, ему так и не удалось получить. В конце концов отчаявшись, он послал бланк по почте в Теруэль, где жил его второй сын, с просьбой добыть недостающую подпись. Прошла еще неделя, и он получил свой бланк с последней подписью. Теперь все было в порядке. Оставалось только свидетельство о существовании.
Он предположил, что самым подходящим местом для получения такого рода документа окажется суд, но, явившись туда, был разочарован. Там ничего не знали об этих бланках и не могли указать поэтому, куда следует обратиться. То же произошло и в главном полицейском управлении, где также не занимались подобными вопросами.
Тогда он решил обратиться к алькальду своего района, поскольку, пока он хлопотал о шестидесяти трех бланках и свидетельствах (ныне уже готовых), ему неоднократно приходилось обращаться к этому должностному лицу, и они даже успели немного подружиться. Однако же и районный алькальд чистосердечно признался, что ничего не знает о свидетельстве и посоветовал — как он делал всегда, когда у него спрашивали насчет этого документа — для начала снять копии свидетельства о рождении, младенчестве, отрочестве и прочем и приложить к ним копии свидетельства о рождении и бракосочетании и кончине его родителей. Кому же следомало вручить все эти бумаги, алькальд сказать не мог.
Хотя и совершенно упав духом, он все же возобновил свои паломничества по разным учреждениям, адреса которых ему дал добрый алькальд. Он перебрал в уме все инстанции, куда можно было бы обратиться за подписью на этом завершающем документе, поскольку все другие уже были оформлены. Остался еще как будто бы приходской священник.
К нему он и отправился в один прекрасный вечер. Священник сказал, что, по его мнению, вся собранная документация никак не может служить подтверждением его существования. Несколько сбивчиво священник постарался объяснить разницу между жизнью и существованием, и тут обнаружилось, что и сам он не очень?то понимает, в чем состоит эта разница. В заключение священник сказал, что — хотя дело Это и весьма далеко от его компетенции — он все же считает, что, прежде чем будет найдено лицо или учреждение, уполномоченное подписать документ, о котором идет речь, стоит снять копии со свидетельств нравственной, религиозной и прочей благонадежности. Не лишним будет, добавил священник, присовокупить к этим копиям выписки из свидетельств о крещении, первом причастии и прочем.
Он вышел от священника совсем обескураженный и все же решил последовать его советам. Дни шли, рос ворох бумаг, и он не знал, что с ними делать.
Набравшись духу, он обратился к адвокату. Адвокат, тонко проанализировав смысл слова «существование» или, вернее сказать, несколько смыслов этого слова, пришел к выводу, что в данном случае речь может идти только о существовании юридическом. Кто же, однако, правомочен засвидетельствовать юридическое существование человека? Судья? Но в суде он уже побывал, и там ему отказали…
Два дня спустя он купил адресную книгу и, сверяясь с ней, обегал ряд учреждений. Но нигде ничего не добился. В одних вообще не слыхали о подобных свидетельствах. В других слыхали, но от третьих лиц и что?то очень неопределенное.
Он оказался в тупике и не видел из него выхода. Тогда само отчаяние подсказало ему гениальную идею. Внизу на бланке стояло всего одно слово: «Подпись». Не требовалось ни печати, ни заверения этой подписи. Ничего, кроме самой подписи. А почему бы ему самому не подписаться? Почему бы ему самому не засвидетельствовать собственное существование? Стоило рискнуть! Так он и сделал.
А на следующий день предстал перед окошком номер девяносто семь на четвертом этаже и протянул бумаги чиновнику, который взял их и погрузился в чтение. Через три часа чиновник поднял от бумаг голову и посмотрел на него с изумлением. Как знать? Может быть, это был первый случай в его практике, когда вся документация представлялась полностью.
— Все в порядке? — спросил он.
— Да… — нехотя признал чиновник.
— Значит>от меня ничего больше не требуется?
— Нет. Ждите теперь извещения.
С лестницы он сбегал, подпрыгивая весело, как ребенок. За всю свою жизнь он не переживал минуты более счастли-
15 Современная испанская новелла
449
вой. С бумагами покончено! Теперь ждать, только ждать. Какое счастье! Он словно парил в воздухе…
Почти через год ему сообщили, что он может явиться и получить. Что получить, не имело уже значения, от него только требовалась метрическая выписка, сделанная на текущей неделе.
Однако выправить эту бумагу он уже не смог, потому что успел умереть. От счастья.
Эсприу, Сальвадор
ЛЕТИЦИЯ (Перевод с каталанского А. Сиповича)
В духе Эдгара По, но совсем не страшно.
«Проснись, не отходи навеки».
Мы хоронили бедную Летицию в четыре пополудни, скромно, без отпевания. Прежде чем гроб опустили в землю, Моника встала около него на колени и помолилась за упокой души усопшей. И вдруг в эту скорбную минуту Карола засмеялась, но тут же овладела собой и даже нашла доводы в свое оправдание: она вообще никогда не падала духом и к тому же испытывала сейчас нервное возбуждение. Моника
