шенкелями!
— Я уже выжал из него все, — в сердцах ответил тот.
— Буланов, ко мне! Слезайте! — решительно приказал Середа.
Комендант проверил стремена, подпруги и легко, красиво вскочил в седло. Он выехал на исходный рубеж и с места послал лошадь в галоп. Легко взял забор из жердей, а перед «херделем» конь круто повернул и ушел в сторону. Капитан снова заехал, взял лошадь в шенкеля, пришпорил, птицей перемахнул забор. Перед «херделем» конь взвился на дыбы и рухнул на препятствие.
Треск хвороста, клубы пыли — ни коня, ни всадника. Когда пыль рассеялась, начальники застав увидели: Середа наклонился над лошадью, пытаясь поднять ее за поводья. Лошадь не вставала. Тогда он взял ее за подпруги, приподнял и поставил на ноги. Начальники застав только ахнули. Потом этот случай шутники передавали как анекдот: лошадь, мол, не могла перепрыгнуть через забор, споткнулась и упала. Середа вгорячах подхватил ее и вместе с ней перемахнул через препятствие.
После занятий начальники застав окружили коменданта.
— Ну и дали вы нам жару, — вытирая мокрый лоб, пожаловался один. — Спина потная…
— Нет у вас кавалерийской закалки. Это же легкая разминка, а вы все в мыле, — с усмешкой заметил Середа. — Вот когда я учился в кавшколе Буденного, там действительно давали нам жару. Бывало, после кавподготовки гимнастерку хоть выжимай. Да и на южной границе, куда я после школы прибыл в двадцать седьмом году, тоже приходилось нелегко.
…Вторую неделю пограничный отряд нес службу по усиленному варианту. Стало известно: вооруженная банда буржуазных националистов готовит переброску агентов гестапо за кордон.
Капитан Середа, склонившись над картой, прикидывал: «Где же она попытается прорваться? Скрытых подступов больше на правом фланге. Но там две недели назад уже разгромили одну банду, пытавшуюся уйти за кордон. Вряд ли враг сунется еще раз туда, где был бит. Вероятно, попытается проскользнуть на левом фланге». Комендант только что вернулся оттуда, обошел с лейтенантом Булановым все места, которые следовало взять под особый контроль, уточнил план охраны и взаимодействия. Вроде все предусмотрел, принял меры. И все же на душе было неспокойно.
Домой Середа пришел далеко за полночь, прилег на диван, не снимая снаряжения. Поднял его резкий продолжительный телефонный звонок, Дежурный докладывал:
— На участке четвертой заставы наряды ведут бой с бандой.
— Быстро коня! — энергично бросил в трубку Середа. — Поднять резервную заставу!
К месту боя комендант прискакал на взмыленном коне. У командного пункта начальника заставы Середа резко осадил Беркута. Лейтенант Буланов, разгоряченный, взволнованный, докладывал:
— Банда напоролась на засаду. В перестрелке один бандит убит, пятеро захвачены в плен, остальные рассыпались по лесу. С нашей стороны потерь нет, ранен боец Филатов.
— Быстро перекрыть все пути к границе, — натягивая поводья, распорядился Середа.
— Уже перекрыты. Поисковые группы справа и слева берут банду в клещи.
Капитан круто повернул Беркута и поскакал навстречу подходившей резервной заставе. Она завершила окружение, и к утру вооруженная банда из двадцати шести человек была ликвидирована. Ни одному лазутчику не удалось уйти за границу.
Комендант горячо поблагодарил участников боя за умелые и решительные действия. Особо отметил смелость пограничника Филатова. Тот стоял в строю с забинтованной головой. Пуля бандита попала ему в звездочку на фуражке, скользнула и задела висок. Кровь заливала лицо, глаза, но отважный воин продолжал бой. О его подвиге 12 декабря 1940 года писала «Комсомольская правда»: «Раненный в голову пограничник Филатов после ожесточенной перестрелки один захватил пять бандитов. Оставив для их охраны красноармейца Сидорова, он снова бросился по пятам нарушителей».
Вскоре стало известно, что в банде были фашистские агенты. У них изъяли важные документы, по которым органы госбезопасности раскрыли крупную шпионскую организацию в нашем тылу.
В марте 1941 года в Москве, в Большом Кремлевском дворце Михаил Иванович Калинин вручил капитану Середе орден «Знак Почета». Вместе с ним получили награды отличившиеся при ликвидации банды лейтенант Буланов и красноармеец Филатов.
…Третью неделю пылал на нашей земле пожар Великой Отечественной войны. Все это время подразделения 94-го погранотряда, прикрывая отход частей 13-го стрелкового корпуса, вели непрерывные бои, разведку, совершали ночные вылазки в тыл врага. После двадцатидневных боев 12 июля подразделения отряда сосредоточились в местечке Сквира, юго-западнее Белой Церкви, для отдыха, пополнения оружием и боеприпасами.
Все дни тяжелого и горького отступления капитан Середа с болью думал: «Где же тот рубеж, на котором мы остановим врага, дадим ему решительный бой и заставим повернуть назад?»
Начальник погранотряда майор Босый сообщил: после пятидневного отдыха отряд получит новую задачу — охрану тыла 26-й армии. Середа облегченно вздохнул: «Наконец-то фронт стабилизируется, враг будет остановлен на подступах к Киеву…»
Ни капитан Середа, ни его начальник не знали тогда, что обстановка на том участке фронта резко изменится, что уже через день в образовавшуюся брешь на Киев устремятся танковые и моторизованные дивизии фашистов и пограничникам придется вступить в смертельный бой с танковой армадой. Но это произойдет через сутки. А пока бойцы приводили в порядок обмундирование и снаряжение, командиры принимали пополнение, получали оружие, боеприпасы. Вечером после ужина пограничники пошли отдыхать, а капитан Середа со старшим политруком Петром Колесниченко собрали начальников застав, подвели итоги и наметили план на следующий день.
Начальники застав отправились в свои подразделения. Середа устало повалился на соломенную постель, приготовленную ординарцем, но сон не шел. Перед глазами возникали эпизоды недавних боев, сожженные железнодорожные станции с разбомбленными эшелонами беженцев. У Середы сжималось сердце: где-то в таком же эшелоне была и его жена Александра Ильинична с дочкой Олей и сыном Витей.
В памяти всплыло тревожное утро 22 июня… Шура была взволнованна, но, как всегда, сдержанна. Привыкшая за многие годы пограничной службы мужа к частым ночным тревогам, неожиданным вызовам, она подхватывалась вместе с Иваном и, ни о чем не спрашивая, помогала ему быстрей собраться — подавала снаряжение, планшетку, фуражку. В то утро Середа вскочил от первых разрывов вражеских бомб и умчался на границу, даже не попрощавшись с женой и детьми, только крикнул с порога: «Шура, на всякий случай приготовься!» Капитан знал обстановку на границе, готов был ко всяким неожиданностям, но не хотел верить, что началась война. Еще теплилась надежда: а может, это только провокация?
Когда пограничный отряд по приказу командования отходил от границы на новый рубеж, семей уже не было. Эшелон с женами и детьми военнослужащих на второй день войны отправился на восток.
Все эти дни трудного, горького отступления Середа с щемящей тоской думал о семье: где они, что с ними? В коротких тревожных снах ему часто виделись жена и дети. Сын Витюша являлся то уже подросшим мальчиком-школьником, то забавным карапузом, каким он был, когда Середа еще служил на закавказской границе. Нахлобучив отцовскую фуражку, Витя из-под козырька сверкал довольными лукавыми глазенками:
— Я тоже пограничник.
Середа подкидывал сынишку к потолку, бодал ежиком стриженых волос.
— Пограничник должен быть крепким и сильным, а ты каши мало ешь и плохо растешь.
Витя рос смышленым, любознательным. Отцу хотелось, чтобы сын пошел его дорогой, он мечтал послать его в пограничное училище и мысленно уже видел Виктора молодым лейтенантом-пограничником. И вот война все опрокинула, перечеркнула…
Утром 13 июля пограничный отряд получил боевую задачу: занять оборону западнее станции Попельни, перекрыть Житомирский тракт и задержать передовые части танковой колонны врага, рвущейся на Киев. Весь день и ночь рыли окопы, укрепляли оборону.
Следующее утро выдалось тихое, безоблачное. Выглянувшее из-за горизонта солнце быстро рассеяло сумрачные тени, теплые бронзовые лучи упали на черепичные крыши домов, на пологие скаты небольшой круглой высоты. Пограничники и бойцы мотострелкового полка внутренних войск за ночь превратили эту высоту, прикрывавшую Попельню с запада, в опорный пункт.