под самым потолком.
Все бы ничего, но коридор сперва пересекла подземная речка, и боцману пришлось на руках переносить Ксению, а потом он и вовсе завел в лабиринт. Фее-то было хорошо — она могла, в случае надобности, перелететь через стену иди проскользнуть в щелку, а боцман и Ксения долго мыкались в этом лабиринте. Наконец перед ними оказалась лестница.
— Только тихо! — предупредила малютка — Если она рвет и мечет, не показывайтесь ей на глаза!
По лестнице боцман и Ксения поднялись наверх и попали в просторную комнату, с которой начиналась целая анфилада. Фея пролетела ее, не глядя по сторонам, но гости таращились, и было чему дивиться! Они видели два окна, одно рядом с другим, но за первым бушевал океан, а за вторым бреди через пески верблюды, и на них сидели бедуины. Они видели колонию серебряных паучков, натянувших от стены до стены огромную паутину и расшивавших ее маленькими звездочками. Они чуть не свалились в террариум с жабами, ящерицами, змеями и прочей нечистью. Ксения вскрикнула, боцман зажал ей рот жесткой ладонью.
И наконец фея приподняла перед ними край очередной парчовой портьеры, и все трое с опаской заглянули в кабинет той, кого Ксения так неосмотрительно прозвала Двериндой. Дверинду она узнала сразу. Фея стояла у столика и слушала диктофон. На голове у нее был огромный шелковый тюрбан, на плечах — необъятная шаль. В руках она комкала несколько разноцветных вуалей для высокого колпачка, непременного головного убора всякой фей. Этот колпачок, а также горы ожерелий, браслетов, туфелек и вообще неизвестных Ксении вещей валялись на трех низеньких диванах. На четвертом сидела пожилая скромно одетая фея в очках и водила пальцем по ткани, лежащей у нее на коленях. Золотая иголка, повинуясь указаниям, расшивала ткань цветами и акантовыми листьями.
— Не то, не то! — воскликнула Дверинда, мельком глянув на узор — Старомодно! Скучно! Разве это узор? Это капустная грядка!
Она быстро приложила к узору выхваченный их кучи браслет и задумалась.
— Гармонирует… Но не то! В этом убожестве я не буду блистать! А если я сегодня не буду блистать, они, чего доброго, примутся меня жалеть… Только не это! — Ну? — боцман дернул маленькую фею за подол.
— Кажется, ничего, — прошептала фея — Это она еще в добродушном настроении…
— Пошли! — И боцман решительно втолкнул Ксению в комнату.
Женщина и фея уставились друг на друга. — Эта дама и ее слуга искали тебя, госпожа, на балу, — вмешалась малютка — Я привела их…
— Ишь, даже до бала добралась… — сказала Дверинда — Шустрая…
— Отдай мне сына! — решительно потребовала Ксения.
— Да ты же сама сделала все возможное, чтобы от него избавиться! — удивилась фея — И еще хорошо, что он попал ко мне. Уж я-то смогу его вырастить и воспитать!
— Отдай Мишку! — Ксения испытала острейшее желание выцарапать фее глаза — Отдай! Это мой ребенок, слышишь?
— Когда-то давным-давно это действительно был твой ребенок, — ответила фея — Тогда ты рассказывала ему сказки и любила его. Но в последнее время ты не рассказывала сказок, а любила исключительно себя… — Отдай, или я убью тебя! — не выдержала Ксения. Боцман Гангрена, не понимая сути этого спора, только переводил круглые глаза с женщины на фею и обратно.
— Он пришел ко мне за помощью! Я не предам его! — тоже закричала фея
— А ты его предала! Но Ксени было не до высоких материй. — Отдай его немедленно! Это мой ребенок! — повторяла она, и слезы уже бежали по ее щекам. Боцман вытер их своей кружевной манжетой:
— Послушайте! — обратился он к фее — Не сердитесь вы на эту дуру! У нее же с перепугу мозга за мозгу заехала. Она же не соображает сейчас ни хрена! Может, мы с вами без нее скорее договоримся?
— Ни — хрена, говоришь? — задумчиво произнесла фея — Почему ты, слуга, измеряешь соображение корнеплодами?
Боцман пожал плечами.
— Да вот так уж измеряю, — туманно ответил он — Я понимаю, вам тоже неохота с пацаном расставаться. Своих-то нет, наверно?
— У меня воспитанница есть, — улыбнувшись, сказала фея — А мальчик стал ее названным братом. Как же их теперь разлучать? Они уже любят друг дружку…
— Это мой сын! — вмешалась Ксения — Верни мне его!
— Голубушка! — с ледяной ласковостью обратилась к ней фея — Ты сама сочинила замечательную сказку про маленькую фею и названного брата. Что же ты кричишь? Чем ты недовольна? В конце концов, ты мне тоже причинила крупную неприятность. Ты дала мне прозвище, и теперь все его повторяют. И будут повторять еще лет двести! Да, мне подвластны все двери, ворота, замки, ключи, запоры, но ни одной фее и в голову бы не пришло назваться таким жутким, диким словом!
— Ну что, что я должна сделать, чтобы ты мне его вернула? — взмолилась Ксения — Горы перевернуть? Да?
— А это мысль! — вдруг обрадовалась Дверинда. — Где диктофон?
Малютка— фея взлетела на стол и включила его.
— Итак… Я дам тебе три задания. Если ты выполнишь их, то получишь своего сына! — торжественно произнесла фея — Первое задание. Через час я хочу появиться на балу. Ты должна смастерить мне такое платье, чтобы все ахнули. Задание второе. Мы, феи, разъезжаем по земле на скакунах. Ты, наверно, думала, что мы только летаем? Так вот, завтра моя свадьба. И я хочу, чтобы под седлом у меня был белый жеребец короля Клаодига. Другого такого жеребца у нас в стране фей нет. Третье задание. Перед тем, как вступить в брак, я соберу у себя друзей и подруг и мы будем веселиться. И я хочу в этот час веселья услышать такую песню, чтобы она вызвала улыбку на устах и слезы на глазах. Ясно? Платье должно быть готово через час, конь приведен к утру, песня прозвучит в полдень. Все!
И фея отвернулась к одному из своих волшебных окон. Там расстилалась цветущая равнина, а на ней играли в мяч веселые всадники.
— В какой покой отвести их? — робко спросила малютка, выключая диктофон.
— Отведи в Звездную гостиную. Пусть эльфы принесут туда шелка и бархат всех цветов, нитки, иголки, кружева, шитье, золотую и серебряную канитель, мелкий жемчуг для вышивания… что еще?… Ну, пусть сами придумают.
— Пойдем! — маленькая фея села на плечо к боцману — Ну, пойдем же! Она ждет, чтобы вы ушли!
— Пойдем, — в свою очередь, сказал боцман Ксении — Чего тут торчать-то? Время дорого! Каждая минута на счету! Чем скорее смастерим платье, тем скорее отправимся за лошадью. Чем скорее достанем лошадь, тем быстрее возьмемся за песню. Чем скорее споем песню, да ты что? Заснула стоя?
— Нет, — ответила Ксения — Я убью ее! Я же ничего этого не сделаю! Я не умею ни шить, ни петь! А лошадей я вообще боюсь! У них такие желтые прокуренные зубы!
— Убивать не надо, — рассудительно заметил боцман — Надо действовать. Пошли! Куда топать-то, птаха?
— Я не птаха, — немножко обиделась малютка. — Я фея-секретарша. Разве ты этого еще не понял, слуга?
Дверь перед боцманом Гангреной, Ксенией и малюткой сама распахнулась, пропуская их в Звездную гостиную.
— Понять-то понял, — сказал, входя, боцман. — Только секретарша — она должна быть в теле. А ты — воробей, и только. Чего ты такая махонькая?
— Я могу вырасти, если захочу! У нас в саду растет одна травка, пожуешь — вырастаешь, — объяснила фея — Цветет лиловыми звездочками, а в каждой звездочке — золотой язычок. Только я сама не хочу…
— Почему это?
— Так… Есть причина, — загадочно ответила маленькая секретарша.
