надо немедленно отвлечься! И Элис начала изучать свое новое жилище.
Похоже, когда-то здесь была детская Флойда. Под потолком в дальнем углу парила целая эскадрилья моделей самолетов. Было ясно, что он всегда любил летать. И ей казалось, что она начинает понимать почему. Прежде всего, это — раскрепощение, полная отрешенность от земной суеты.
Стены теплого кремового цвета и надраенные до блеска дощатые полы создавали какую-то особую атмосферу, которую дополняли гравюры на сюжеты освоения Дикого Запада. Резной дубовый стол, затейливое кресло-качалка расположились у большого овального окна. Рядом с кроватью — очаровательные декоративные циновки, посреди комнаты — красивый восточный ковер. И ни одной лишней детали!
Вот значит, где взрослел Флойд… В самом деле, кое-что ей теперь становится понятным. Идиллическое настроение исподволь окутывало Элис. Так продолжалось до тех пор, пока она не осознала, что различает голоса, раздающиеся снизу. Перебранка разгоралась все сильнее; причем речь шла именно о ее особе.
Флойд раскатисто твердил о том, что женщинам не справиться с уходом за ней. Карен с энтузиазмом доказывала, что «крошка» может самостоятельно добираться до ванной, «ну и далее» на костылях. Флойд возражал, что у них в доме «чертовых костылей» нет.
— Купишь их в любой аптеке в Кливленде!
— Где мне взять время на дурацкую поездку в город! Я и так запустил из-за твоей прихоти все дела!
Ответ Карен прозвучал слишком тихо и был встречен не совсем литературной бранью.
— Благодетельница! — заорал Флойд. — А что ты будешь делать, когда Амелия поедет домой?
— Значит, здесь останешься ты! — без колебаний заявила Карен.
— Да разве проблема только в этом! Сама же прекрасно понимаешь, что нет. Как нам уберечься от ее попыток обобрать тебя, если ты все время раскрываешь свои карманы, чтобы она изучала их содержимое?
— Я уже один раз сказала тебе: все, что у меня есть, принадлежит тебе и Эл, — горделиво отчеканила Карен. — Обсуждать бесполезно!
— Бабушка… — В голосе Флойда возмущение сливалось с какой-то униженностью. — Ошибка может быть непоправимой…
— Я не понимаю, что ты так переживаешь! — Голос Карен зловеще понизился. — Ты временами делаешь вполне определенные заявления о том, что тебя не волнует, лишу я тебя наследства или нет.
— Да разве…
— Вот именно, как раз в этом-то все дело, — безжалостно отрезала Карен.
Только сейчас до Элис окончательно дошло, чей характер унаследовал Ламберти-младший.
— Меня не волнует, как ты намерена распорядиться своей собственностью! — разъярился Флойд. — Но я не допущу, чтобы кто-нибудь посторонний, а особенно она, погрели на этом руки.
— Если бы ты посмотрел на нее внимательнее, то понял бы, что к категории греющих руки Эл не имеет никакого отношения!
— Но почему бы не проверить ее…
— Да просто потому, что, если бы Эл не оказалась на той проклятой автобусной остановке, сегодня между нами не было бы горячей дискуссии. Помолчи! Я думаю, что у тебя есть все основания перестать опасаться за мою жизнь и заняться своей собственной. Ты игнорируешь некоторые свои обязанности.
Флойд уже был, видимо, у двери, и Элис не могла расслышать, что он ответил, но поняла, что перепалка продолжается.
— Подумай об этом! — влепила ему напоследок Карен. — Уверена, что Эл еще не раз окажется нам полезной. Видел бы ты выражение ее лица, когда мы прибыли сюда. Может быть, хоть она полюбит это место.
Дверь захлопнулась. Судя по звукам, Карен направилась в гостиную. Элис удовлетворенно представила себе ее победоносный вид. На какое-то время воцарилась полная тишина. И вдруг…
Он вернулся! Элис различила бы его шаги среди тысячи других. Вернулся и сладчайшим, проникновенным баритоном начал:
— На твоем месте, бабушка, я бы недели две не принимал поспешных решений. Это — единственное, о чем я прошу. За это время твоя хваленая Элис Редфорд должна показать свое истинное лицо.
— Какое счастье, что ты — не я! — едко прокомментировала Карен.
— Бабушка, нет смысла затевать борьбу между нами, тем более по поводу этой… — Последнее слово он произнес с такой неприязнью, что Элис даже съежилась.
— Ты же не борешься со мной в других случаях, и я тоже…
— Бабушка! Ну как ты не понимаешь! Я просто забочусь о будущем. Не станешь же ты отрицать, что прежде всего мне важно твое благополучие.
— Ты должен осознать, малыш, — смягчилась она, — что этого самого будущего у меня не так уж и много. И я все время стараюсь сделать так, чтобы ты это понял.
Флойд взволнованно попытался протестовать, но почтенная дама была непреклонна.
— Смиряйся с этой мыслью. Я, например, хорошо ее усвоила. Теперь — о главном. Меня волнует твоя судьба. Волнует твое одиночество. Ты — последний мужчина в семье. А я хочу в оставшееся мне время еще увидеть своего правнука. Будущего хозяина…
— Как бы тебе не пришлось коротать это самое оставшееся тебе время в суде, борясь с выставленными тебе исками! — нервно предостерег он.
— Вот видишь, Фло, ты сам себя выдал. Вместо того чтобы заботиться о будущем ранчо Ламберти, ты тратишь время на нелепые подозрения. Так ведь и рехнуться можно.
— Это потому, бабушка, что я тебя люблю, — сникнув, произнес он.
Создавалось впечатление, что они уже не раз выясняли отношения подобным образом. И каждый раз дискуссия заканчивалась ничем!
Флойд ушел, проворчав на прощание, что бабушка сама утомляет себя излишним вмешательством в его жизнь.
— Не волнуйтесь так сильно, Карен, — вмешалась, очевидно, только что появившаяся в гостиной миссис Амелия Тэнниш.
— Как же я могу не волноваться? Ведь вся наша жизнь — бесконечная нервотрепка.
— Ну, вы оба — не сахар… Мальчика, конечно, надо воспитывать. — Затем Амелия уверенно добавила: — Вот увидите, он обязательно встанет на правильный путь.
В некотором смысле завязавшийся разговор был еще более не для постороннего уха, чем предыдущий. Элис постаралась подобраться к двери и прикрыть ее плотнее, но боль в ноге не позволила сделать этого.
— Иногда мне так не кажется. Не знаю, закончится ли когда-нибудь время расплаты за то, что мы сделали. — Голос Карен то звучал громко и уверенно, то бессильно затихал.
— Не надо себя терзать. Вы же были тогда уверены, что поступаете правильно.
— Это верно. Но, с другой стороны, мне все же хотелось бы, чтобы Фло как можно раньше задумался о том, что будет с ним, когда он доживет до моих лет…
— Так он же привязан к усадьбе не меньше вашего! Просто время еще не пришло почувствовать себя настоящим Ламберти.
— Не заговаривай мне зубы, Амелия. А два года назад?
— Опять заводитесь, мэм. Ведь его развод… — Экономка помолчала, возможно, давая понять, что все ясно без слов. — Не торопите парня. Время — лучший судья. А сейчас пора проверить, как там наша подопечная. Она, наверное, уже заскучала наверху.
— Прекрасная мысль, Амелия. Я тоже иду с вами. — Карен заметно приободрилась.
Лишь только на лестнице послышались шаги, Элис притворилась спящей.
— Куколка, видно, вам по душе, Карен? — Амелия шепотом произнесла это, когда они стояли уже на пороге.
— Это так. Может, потому, что Эл так напоминает меня в юности. Ты еще поймешь, как она нужна в нашей веселенькой компании. Мы ведь в той или иной мере все закомплексованы. Особенно Флойд.
