собрат кэбов, отвёз нас на Йоркштрассе. В дверях нас встретил сам Штольц. Выяснилось, что он выступает против использования прислуги, и вдобавок домохозяйка, фрау Гессе, постоянно отсутствует дома. К счастью, фрау Гессе доверяла своему квартиранту и потому предоставила ему ключи от квартиры. Мы имели возможность побывать в гостях у Штольца в отсутствие хозяйки, которая, как и многие законопослушные немцы, могла помешать нашим планам.
Гостиная напомнила мне нашу уютную гостиную на Бейкер-стрит, 221Б. Разница была в том, что здесь не было «уголка химии», табака и вензеля королевы (вернее, кайзера), зато на столике стоял «ремингтон». На стене мы увидели заполненные книжные полки.
Как только мы освоились с обстановкой, пожаловала фройляйн Клозе. Исаев шепнул, что в присутствии дамы нам придётся воздержаться от курения. Штольц вежливо пригласил нас к столу. Холмс прислонил скрипку к стулу. Разведчик изучал интерьер со свойственной ему задумчивостью. Я же, выполняя наказ Холмса, старался держаться подальше от высокой, волоокой красавицы с идеальной фигурой. Я, как врач, мог бы заподозрить чахоточную красоту[23] или белладонну. На фройляйн Клозе было простое тёмно-серое платье с белым воротничком. Она с довольно скромным видом стояла рядом с нами, пока мы не сели за стол. Когда она села слева от меня, я закрыл левый глаз.
— Так вы говорите, вы из Саксонии, герр Хаузер? — осведомился Штольц.
— Мы должны вас разочаровать, — ответил Хаузер. — На самом деле мы не те, за кого мы себя выдаём. Скажите, пожалуйста, фрау Гессе является сторонницей германского империализма?
— Фрау Гессе не думает об империализме. Я даже могу предположить, что ей глубоко безразлично, какими колониями владеет Германия и будет ли война с Великобританией. Правда, кайзер импонирует ей как сильный политик.
— В таком случае мы просим не говорить ей, кто мы такие. В действительности я не Готлиб Хаузер, а Шерлок Холмс.
— Вы Шерлок Холмс? Я только что хотел сказать, что вы сильно напоминаете самого Холмса, каким его внешность описана в «Этюде в багровых тонах». А под именем Иоганна Сименса скрывается доктор Ватсон?
— Да, я и есть доктор Ватсон. А под именем Макса Штирлица скрывается Максим Исаев из России.
— Очень приятно. Но что же вас привело к нам, в Германию, и почему вы скрываетесь под чужими именами?
Мы изложили Штольцу наши планы. Шофёр был слегка удивлён замыслом Исаева, выглядевшим утопией.
— А как же то, что повиновение мирской власти является святой обязанностью каждого?
— Смотря о какой власти идёт речь, — возразил Исаев.
— Допустим. Но разве ваша Англия опасна меньше нашей страны? Как заметил Гёте, «пока мы, немцы, бьемся над решением философских проблем, англичане с их практичным умом смеются над нами и завоевывают мир».
— Разве вы хотите, чтобы немцы завоевали весь мир? Надеюсь, вы не империалист.
— Я считаю себя реформистом.
Исаев удовлетворённо воззрился на Штольца.
— В таком случае вы именно тот, кто нужен вашей стране.
— Вы мне льстите. Надо признаться, я «белая ворона». В данный момент я должен находиться в армии, но я избежал обязательной воинской повинности из-за пацифистских убеждений.
— Это ещё лучше.
— Применительно к нашей теме, замечу, что поэт Георг Гервег писал: «С тех пор, как миром правит штык, не забывай того, что Бог всесилен и велик, а Крупп — пророк его». Дальше: «Куда ни глянет око, всюду шпик да прокурор». В наших газетах публиковали фельетон со следующим сюжетом: молодой авантюрист играл в карты с отъявленными плутами и проиграл всё своё состояние. В результате он был вынужден силой отобрать проигранное. Эта аллегория означала, что немцы должны так же поступить с противостоящими им державами. Как я понимаю, вы не хотите, чтобы мы жили в таких условиях.
— Мы не хотим, чтобы Германия мешала большей части человечества жить в мире и спокойствии.
— Я понимаю, что в этом контексте вы рассматриваете Вильгельма Второго как главного империалиста страны и второго империалиста Земли, если первым считать вашу державу. Но Англии нужны колонии и «отсталая» часть человечества, а Германии нужны не только они, но и война за передел цивилизованного мира. Перейдём к кайзеру, этому человеку больших неожиданностей. У него в голове только военно-морской флот. По его мнению, если приказано убивать отцов и братьев, приказ должен быть выполнен. Ничто не доставляет ему такого же удовольствия, как «ура» ревущей толпы. Мне доводилось слышать о нём такую фразу: «он готов быть императором на троне, женихом на свадьбе и покойником на похоронах». Говорят, что он переодевается чаще, чем многие дамы. При рождении Вильгельм получил травму, в его левой руке произошёл разрыв нервов, и теперь она неподвижна и почти в два раза короче правой. Вероятно, эта травма повлияла на психику будущего властителя. Иными словами, ваша королева должна стыдиться такого внука.
— Он внук британской королевы? — спросила фройляйн Клозе еле слышно, стараясь не выходить за пределы скромности.
— Вы не знали этого?
Вместо ответа фройляйн Клозе виновато потупила глаза.
— Но давайте пока не будем говорить о политике за столом. Приступим к еде.
— Скажите, почему вы повязываете салфетку на шею? — спросил я Штольца.
— Я не вижу в этом ничего странного, герр доктор. А как вы прикажете повязывать салфетку? Я вижу, англичане кладут салфетку на колени.
— В каждой стране свои нравы. В наших журналах пишут, как отличить в ресторане представителей разных национальностей. Англичанин кладёт вилку слева от тарелки. Француз пользуется вилкой без ножа. Немец кладёт вилку посредине тарелки. А вот русский применяет её в качестве зубочистки.
Услышав последнюю фразу, Исаев принял столь угрюмый вид, что я вспомнил и об этом качестве русских. Краем глаза я заметил, что Штольц поспешил убрать вилку с середины тарелки.
— Странное у вас печенье, — заметил Исаев, показав на тарелку, где лежало печенье в форме латинских букв.
— Разве вы никогда не видели Russisch Brot[24]? — удивился Штольц.
— Почему russisch? — в свою очередь удивился Холмс.
— Это печенье пришло к нам из России. А форма латинских букв, нужна, вероятно, для того, чтобы немцы не считали эти буквы абракадаброй. Вы сыты?
— Да, и теперь мы хотели бы узнать, как вы сделали те выводы, которыми вы удивили Ватсона в гостиничном номере.
— Я читаю доктора Ватсона. Вы сами видели на моей визитной карточке слова «почитатель Холмса». Если вы посмотрите на книжные полки, вы увидите «Этюд в багровых тонах», «Знак четырёх», «Приключения Шерлока Холмса» и «Записки о Шерлоке Холмсе». Я сам в некоторой степени умею применять метод Холмса, но для раскрытия преступлений я ни разу им не пользовался. Такая деятельность мне не по силам.
— Вы напоминаете мне моего брата Майкрофта.
— Началом моих рассуждений стало то, что этот человек своим видом показывал следующий факт: «он в первый раз видит автомобиль». Каждый немец знает об этом немецком изобретении, и их владельцы,
